От такой мысли бросило в жар и холод одновременно. На газоне я присел, скорее, даже упал на колено, переводя дух от запоздалого испуга, рядом со мной так же нервно дышал Майк, судорожно сжимая в руках лёгкий карабин «Мини-14». Не сообразил я сразу, как здесь всё и отовсюду просматривается.
— Страшно? — спросил я, утерев пот со лба.
— Очень, — кивнул он.
Я, прикрываясь бетонным столбом, приблизился к живой изгороди и чуть приподнялся, выглядывая. Откуда конкретно били? Да почти отовсюду. Над самой кромкой спуска к дороге тут и там сверкали вспышки выстрелов. Гуще всего они становились на ответвлении от шоссе, которое шло меж двух постепенно снижающихся склонов и выходило прямо к мостику через канал, где и был устроен блок. Наверное, ехали к нам колонной, влетели в перестрелку, и хвост колоны спешился и поднялся наверх, ведя огонь на подавление. А голова колонны так и вела огонь по блоку — у них позиция тоже оказалась неплохая, Том со своими «милиционерами» недодумал, когда блок устанавливали: с него «канава», по которой проходит дорожная развязка, не простреливается. Сами противнику хорошую позицию создали.
Что делать? Если удастся хотя бы прижать голову колонны, то они сами уйдут: всё равно прорваться им даже сейчас не светит. Рисковать неохота и не буду, но кое-что для этого сделать надо.
А есть всё же маршрут к офису, есть… Перебежать к заборчику, которым застраиваемый участок окружён, затем на следующий участок, там какие-то штабеля видны — кажется, утеплитель в упаковке, а оттуда уже можно будет и прорваться к офису.
— Ладно, потом бояться будем, — заявил я. — Давай за мной, не отставай.
— Понял.
Я изо всех сил побежал к заборчику, наддавая так, что даже мышцы на заднице заболели (вот что значит давно без физкультуры), и слыша, как сзади топают солдатские ботинки Майка. На этот раз нас или не заметили, или не успели обстрелять. Я с разбегу рухнул на красную пыльную землю, перемазавшись до ушей, но прикрыв рукой прицел на винтовке, рядом тяжело повалился мой напарник.
Слева поблизости хлопнул гулкий винтовочный выстрел. Ага, это Серхио позицию занял. Где-то дальше по Канал-авеню тоже начали постреливать одиночными — дозор подключился.
— Вперёд! — скомандовал я и сам первый выполнил свою команду.
Животом на забор, с него на землю, дальше на четвереньках, чёрт, наколенники надо бы, хорошо, что в перчатках, — прикрылись домом, замерли, прислушались. Пальба шла всё с тех же направлений, вновь пальнул Серхио — судя по всему, стороны просто втянулись в перестрелку.
— Давай!
Опять до заборчика, тёмный на фоне серого неба силуэт дома впереди — нас он уже прикрыл, теперь можно бегом. Бегом, бегом! Дверь оказалась заперта, но это ж американская дверь — я даже пнуть её не успел, как Майк трижды выстрелил в замок из карабина, после чего с маху ударил ногой. Она распахнулась, что-то железное упало на пол. Мы влетели в просторный холл, свернули направо, к лестнице. Я был здесь и помню, зачем иду.
Второй этаж, конторские столы, а у стены старый железный шкаф. Его где-то здесь нашли, в сарае фермы, которую выкупили перед началом строительства. Он понравился застройщику, и тот оттащил его к себе в офис. Вот он мне и нужен — он нас укроет. Я подскочил к окну, рывком распахнул его и сразу ушёл из проёма — как бы не подстрелили.
— Валим шкаф на пол! — крикнул я, пристраиваясь от него сбоку и наваливаясь изо всех сил.
Майк присоединился ко мне, упёрся руками. Тяжёлый, дьявол! Как будто свинцом налит изнутри, — один бы я его даже не сдвинул. Свалили с трудом, с хрипением и рычанием, ругательствами и буксованием подошвами по ламинатному полу. Чуть не надорвались, а когда он упал, дом заходил ходуном, с потолка штукатурка посыпалась, а я испугался, что наши примут это за начало артобстрела. Однако позицию мы получили удобную — надо вообще сюда пост загнать. До ответвления дороги, откуда обстреливали блок, было метров сто двадцать, не больше. Виднелись поднимающиеся над увалом головы, вспышки выстрелов синими и жёлтыми сполохами перебегали из края в край, словно перескакивая со ствола на ствол.
— Видишь их? — спросил я Майка. — Не жди команды, бей на выбор.
И сам я вскинул свой «зиг», упёршись магазином в стенку шкафа, подвёл красную точку прицела к смутно видимым целям и начал плавно раз за разом нажимать на спуск. Винтовка несильно заколотилась у плеча, дульные вспышки двумя хвостами срывались в стороны, катились по полу гильзы, а там, где был противник, начали подниматься земляные фонтанчики. Попал в кого, не попал — не знаю, но прижал я их сразу: больно позиция хороша.
Рядом звонко, словно молотком по сковородке, заколотил «мини». Мне было видно лицо Майка с закушенной нижней губой, увлечённо палящего в противника. В нас тоже стреляли, пули отрикошетили от предусмотрительно подставленного шкафа, не причинив нам вреда. С визгом и грохотом посыпались стёкла в распахнутых створках окон, лопнула со звоном петля одной из рам.
Я сменил одинарный магазин на двойной и вновь начал постреливать в ту же сторону, но уже размеренно, стараясь выцеливать всё реже и реже поднимающиеся головы. Мне было слышно, как огонь с нашей стороны всё усиливался и усиливался, пикет тоже держался, и минут через пятнадцать стрельба от шоссе совсем стихла, а до нас донёсся гул многочисленных автомобильных моторов. А затем колонна противника двинулась по дороге в сторону Юмы. Налёт не удался.
23 марта, пятница, утро
Округ Юма, Аризона, США
— Как вы там?
— Сидим дома, пересматриваем фильмы, читаем. — Маша вздохнула. — В бане паримся, пока электричество есть. Думаем, что же дальше будет.
— Что в Москве?
— Всё хуже и хуже, говорят. В городе оставаться уже нельзя, началось бегство. Армия помочь или не могла, или не стала помогать. Не знаю, мы здесь только из Интернета новости берём, ну и телевизор.
— А что показывают?
Я расхаживал по кухне в совершенно нелепом виде — босиком, в тренировочных штанах и с голым торсом. Зато через плечо, как перевязь меча, висел пояс с кобурой, в которой покоился маленький «Андеркавер». Как решил с ним вообще не расставаться, так и сделал. Не дай бог, кто увидит — засмеют. Да и пусть смеются, жалко, что ли?
— Показывают один канал. В смысле, все работают, но везде одно и то же. Сидят два ведущих, всё время читают, где что случилось, говорят, куда уходить из города, где можно заправиться. Вовка вообще с утра до вечера смотрит.
— Что-то полезное высмотрел?
— Говорит, что высмотрел, — ответила она с некоей долей скепсиса в голосе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});