— Неужели? — удивился Жорж.
— Господин Зубов, эта штука начинает общаться с человеком на его языке. Я еще не знаю, как это происходит. Я еще не понял, что там за информационная база, но если вы согласитесь подождать, я буду работать днем и ночью. Я обещаю… Не верите? Задайте любой вопрос, — настаивал экспериментатор. — Он вернул сосуд с водой на старое место, убедился, что луч попадает в нужную часть кристалла, и вылез из-под стола. — Спросите то, что известно только вам одному.
— Три минуты, чтобы разобрать систему…
— Не верите? Господин Зубов, это простейший компьютер, я уверен.
— Молодой человек, — сказал Жорж. — Это самый совершенный компьютер в мире. Настолько совершенный, что человечество вряд ли когда-нибудь до него дорастет. Две с половиной минуты, чтобы завершить задачу. Или все твои греографы полетят из памяти к чертовой матери.
— Как звали моего хомяка, спроси, — вмешался Деев и Оскар обратил к нему молящий взгляд.
— Пожалуйста, садитесь, набирайте тест сами, чтобы не говорили потом, что я мухлевал.
— Хомяк был назван Полканом в честь пса, скончавшегося накануне в семействе Деевых от старости, — ответила машина издевательски точно.
— Ох, ни фига себе! — Артур подпрыгнул от восторга. — А еще спросить можно?
— Угомонись, — хлопнул его по плечу Жорж.
— Георгий Валентинович, — Оскар отошел к окну. — Пожалуйста… на пару слов. Я ваш самолет вычислил, благодаря Греалю, — прошептал он. — Все в точности до времени посадки.
— «Вычислил?» — удивился Жорж.
— Точнее, мы с Учителем нашли статью про Боковские миллионы и обо всем догадались. Но мы ничего не трогали. Все ваши вещи в сохранности, просто Учитель хотел вас видеть…
— Как он себя чувствует? — спросил Зубов.
Оскар, не долго думая, отодвинул Деева от компьютера.
— Всякий, кто перестает верить и начинает искать истину, однажды находит тупик, — ответила машина. — Я дал ему время подумать, а тебе — найди укромный монастырь на краю Вселенной, пусть пасет баранов и учит псалмы.
— Ой, не то, — испугался Оскар. — Это не про Учителя. Машина иногда общается сама с собой… Просто шифр не до конца отработан.
— Не хочет пасти баранов, будет пасти пчел, — настаивала машина. — Их укусы бывает смертельными, но разве у бедняги есть выбор?
Жорж достал сигарету и поставил пепельницу на подоконник. Оскар последовал за ним.
— Пожалуйста, Георгий Валентинович. Мы можем договориться…
Экран подмигнул Дееву зеленым глазком, и сам перегнал курсор на строку вопроса.
— «Сколько лет я буду жить», — настучал Артур указательным пальцем.
— Хочешь знать? — спросила машина.
— Ага.
— Тогда надо ставить в конце строки вопросительный знак.
— Точно, — спохватился Артур и отыскал знак в цифровой строке.
— Надоело бессмертие? — спросила машина. — Пришло время назначить срок?
— Ого… — удивился Артур и засучил рукава.
Шутов закурил вместе с Жоржем, но скоро поперхнулся.
— Вообще-то я бросил, — признался он. — Но если бы вы согласились подождать хотя бы до завтра… Я смогу закончить основной процесс…
— Если тебе дорога твоя ученая голова, послушайся меня, парень…
— Я понимаю риск! Мы с Учителем все продумали!
— Тогда не будем тратить время, — заявил Зубов.
В следующий момент собеседники обернулись на грохот. Среди комнаты лежал без сознания бледный Артур. Рядом с ним — опрокинутый стул, монитор продолжал подмигивать зеленым глазом.
— Боже!!! — воскликнул Оскар, подскочил к Дееву и стащил с его шеи галстук. — Георгий Валентинович, что с ним?
Зубов вырвал из розетки шнур и отделил от компьютера кастрюлю с проводами. Оскар распахнул окно.
— Эй, как тебя… Артур! — тряс он умирающего за плечи, пока Зубов упаковывал кубок в футляр. — Очнись! Господи, что делать?
Покончив с прибором, Жорж склонился над товарищем, приподнял его веко, пощупал на шее пульс.
— Освободи диван, — попросил он и перенес Артура с пола на хозяйское ложе. — Мокрое полотенце на голову и никаких лекарств.
— Надо вызвать врача! — прокричал Оскар из ванной.
— Надо, — согласился Жорж, вынимая из кармана Артура ключи от машины. — Когда он придет в себя, ему понадобится психиатр.
Оскар выбежал из ванной с мокрым полотенцем, но Жоржа и след простыл. В ужасе он погнался за беглецом, и настиг его на стоянке автомобилей.
— Вы не можете так уехать! — закричал он. — Вы потом себе не простите! Человечество вас не простит!
Жорж вынул из саквояжа папку, перевязанную тесьмой.
— Возьми… — сказал он. — Позаботься об Артуре.
Машина тронулась. Оскар Шутов бежал за ней до поворота. Он бежал бы дальше, но Жорж поддал газу и оставил молодого ученого на дороге со связкой бумаг. С последней надеждой Шутов развязал папку, наполненную газетными вырезками. «Сан-Франциско, — прочел он. — Разводом закончился скандал в семье Филсберри после того, как миссис Филсберри обнаружила, что ее супруг, мистер Филсберри, годами скрывал от нее фамильные драгоценности, полученные после кончины сестры, мисс Филсберри, которые прятал в дупле сосны у поворота на ферму…» У Оскара не хватило терпения.
— Ур-род… — бросил он в след беглецу и пошел домой.
— Ты спрашивал, во что я верю, Валех? Не знаю, верю ли я во что-нибудь. Люди рассказывают много историй. Я слушаю, потому что мне интересно. Как понять, верю ли я вообще? Одни истории кажутся правдоподобнее других, но разве обязательно верить? Разве недостаточно просто слушать? Ты требуешь от меня веры в то, чего я не видела и не знаю? Конечно, глупая получилась развязка, но ведь все это ради них… потому что они мои дети. Ты знаешь, что такое дети, Валех? Это иллюзия, что в будущей жизни состоится то, что в этой было упущено. Что более совершенный Человек, идущий за мной, получит все, чем меня обделили…
— Чем же обделили тебя?
— Чудом, Валех! В моей жизни никогда не было чуда. Я не видела летающих тарелок, вокруг меня не происходили события, которые можно было бы назвать аномальными… Мои мечты никогда не сбывались. Пусть сбудутся хотя бы у них…
— Своими ли ушами я слышу?..
— Знаю. Знаю, что загубила роман. Мое преступление можно оправдать только отчаянием.
— Разве я тебе не объяснил, к чему ведет превышение власти? Разве не сказал, что иметь силу и пользоваться ею — отнюдь не одно и то же. Разве я не предупредил тебя, что творение, увидевшее творца, обречено на смерть.
— Я даже согласилась с тобой, но не предполагала, что хаос так безнадежен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});