шоколад, да она беспомощна. Я развеселился от того, как Джойс сейчас комично выглядела с длинным рукавом, из-под которого едва виднелся шоколад, а чтобы не замарать ткань кремом с пирожного она аккуратно закатала второй.
— Из бутылки, ведьма, — я приподнял купленное молоко прямо перед ее глазами.
— Еще раз так пошутишь, я тебя прокляну! — выдавила она, наблюдая, как я вытирал губы ладонью.
— Ладно тебе, — я аккуратно схватил ее за запястье и потянул в сторону поросшей густым и высоким шиповником аллеи.
Даже сам город, казалось, забыл о существовании этого места. Оно было неухоженным и совсем не просматривалось с дороги. Здесь же стояла заросшая вьюнком статуя какого-то великого деятеля прошлого столетия. Мы спотыкались о корни и ветки, Джойс шипела на меня, что убьет, если платье испортится.
— Проклянешь потом, — я улыбнулся и все же слизнул с кончика ее носа сливки. — Вкусно, а ты знаешь толк в сладостях.
Ведьма глупо моргнула, осознавая произошедшее, а потом едва ли не кинула в меня пирожное, но видимо передумала, помня сколько мы за него отдали. Я отделался лишь сдавленными ругательствами в свою сторону. Аромат озона, обычно сопутствующий колдовству, быстро пропал, уступая первенство ее естественному запаху. Ведьмовства не произошло, и я остался цел. Только блестящие в полутьме глаза Джойс говорили, что мне просто повезло.
Где-то запел пересмешник, пытаясь подражать входному колокольчику в магазине через дорогу. Ветер нас не трогал из-за густой растительности вокруг, а мраморному деятелю было все равно, что творилось прямо у его ног на постаменте. Он смотрел куда-то в исторический центр Аркена. Мы с Джойс будто остались одни в городе, не видя ни улицы, ни проезжавших редких мобилей, ни людей. Только шиповник, песня пересмешника, мраморная статуя и мы.
Мы все же поцеловались. Просто, без экстрима, ничего не требуя друг от друга. Это вышло как-то само собой. Ее губы были сладкими, с привкусом и ароматом вишни.
— Прокляну, — горячо прошептала Джойс прямо в мои губы.
Впрочем, быстренько отправив сладости на постамент позади себя, она вновь потянулась ко мне, обхватывая шею и легко поглаживая кожу.
— Больше не буду, — честно ответил я, но получилось неразборчиво из-за поцелуя.
Несчастная бутылка молока лежала у наших ног, пока я крепко прижимал к себе тело ведьмы. От прикосновений и поглаживаний Джойс сделалось слишком уютно, несмотря на город и заросшую аллею вокруг. Конфуз, как и наш поцелуй, получился сам собой, и ведьма отстранилась, пораженно уставившись на меня, хоть и не убирала рук с моей шеи.
— Ты что… умеешь мурчать? — сложно было понять ее эмоции: не то веселье, не то ошеломление, но это никак не могло быть восхищением. Ведь так?
Ответить я не успел, так как расслышал хруст веток и сильный запах пота. Неизвестный мужчина активно пробирался в нашу сторону. Что за орочий потрох? Слежка или кто-то под кайфом? Судя по исходившему от неизвестного амбре, он вряд ли употреблял сегодня хоть что-то, кроме сигарет и кофе.
— Что такое? — едва слышно шепнула ведьма, видя мое напряжение, но не различив ни звука.
— Уходим, — тихо отрезал я и повел ее за собой. — Берем такси, и ты едешь домой.
Глава 12
Джойс
Когда снова зашла в свою квартиру, на улице уже стоял поздний вечер, а улицы окутало пеленой мрака. Первым делом сбросила туфли и счастливо вздохнула, потягиваясь. Хоть поход в ресторан прошел не совсем так, как планировала, я все же старалась сосредоточиться на хороших воспоминаниях и том, как мне там понравилось. Иначе можно было смело впадать в уныние, что мою давнюю, так лелеемую в сердце мечту испортила какая-то случайная пигалица, о которой Майкл наотрез отказался говорить.
Свет вспыхнул, и я чуть не подавилась только что набранным в грудь воздухом. В испуге обернулась и вздрогнула, заметив фигуру на диване. И лишь спустя миг сознание успокоилось, стоило мне узнать визитера.
— Лекс! Ты хочешь моей смерти? Зачем так пугать? — воскликнула я, обхватив ладонью шею, пальцы ощутили под кожей бешено ускорившийся пульс.
— Уж думал, придется заночевать, — чарующим хрипловатым голосом отозвался он и окинул меня взглядом своих чернильно-черных — в тон волосам — глаз.
Я тут же сжалась. Стало как-то неуютно. Выходило, что и дома я не была в безопасности, раз ко мне так легко проникнуть.
— Зачем ты пришел? — я прошла в комнату и сняла накидку, повесив на спинку стула, после чего опустилась на мягкое сидение. Очень прямо, детектив бы мной гордился. — И где Дин и Инга?
— В твоей спальне, — отмахнулся он, закинув лодыжку одной ноги на колено другой. Поза получилась властной. Лекс и без того был крупным подтянутым мужчиной, а в этой его излюбленной позе, еще и с рукой, лежавшей на спинке дивана, будто захватывал еще больше пространства, добавляя себе весомости. — Ты же знаешь, не люблю, когда на меня долго смотрят.
— Конечно, — кивнула я.
После того, как заработал рваный шрам на щеке, он убивал и за долгие взгляды, если они казались ему оскорбительными. Интересно, сопротивлялись ли мои домашние вынужденному переносу. Прежде Лекс их не выгонял, но и заходил, когда я была дома. Ждать меня ему не приходилось. Да и… — Ты не ответил.
— А ты не догадываешься? — он всегда говорил вежливо и так ласково, но что-то в интонации заставляло внутренности буквально сжиматься от страха.
Одним и тем же тоном Лекс отпускал девушкам комплименты и тем же просил своих людей расстрелять нерадивого работника, чтобы самому не марать руки. Именно это пугало его подчиненных больше всего. Невозможность угадать настроение босса и свой приговор.
Я качнула головой в ответ, уставившись на него.
— Ты так несообразительна сегодня, — его голос стал тягучим, будто патока. Как бы не завязнуть. — Если бы не знал, что в твоей голове живут мозги, при взгляде на тебя и не заподозрил бы их наличие.
Я побарабанила пальцами по столешнице и бросила взгляд на пустое место, где обычно стояла Инга. Умом я понимала, что она в моей спальне, наверняка спала или, на худой конец, подслушивала, но ее отсутствие оказалось таким непривычным, будто дом вдруг опустел.
— Ты недоволен, — признала я очевидное, стараясь сбросить повисшее в воздухе напряжение.
— Верно, — не стал отрицать он. — Продолжай.
Я закусила губу, чувствуя себя последней дурой. Лекс говорил со мной, как с пятилетней, из-за чего внутренне я уже закипала.
— Меня не оказалось дома, — предположила я. — У тебя было что-то срочное?
— Было бы срочное, я бы тебя из-под земли достал, василек мой. Думаешь,