Читать интересную книгу Жития византийских Святых - Сборник

Преисполненная великого назидания повесть о житии и деяниях блаженного и праведного Филарета Милостивого

(Текст переведен по изданию Васильева: Изв. Русск. археол. Инст. в Константинополе, т. V, 1900, Одесса.)

Я хочу рассказать вам, возлюбленные, о боголюбезном и безукоризненном житии праведного мужа, который угождал Богу, и почтен был по милостивости своей, и в тяготах жизни благодарил Господа, и достиг, уповая на него, после крайней бедности большого богатства. Склоните потому слух свой к моему исполненному великого назидания рассказу. Ведь добродетельная жизнь святого — пример для тех, кто стремится ко благу и спасению. [215]

В Пафлагонской земле [217] есть деревня, называемая Амния, зависимая от главного города Гангры. Там жил человек по имени Филарет, родом из знатных людей Понта и Галатии, [218] сын некоего Георгия земледельца, одного из первых тамошних людей, достояние которого было нажито трудом его слуг. Этот Филарет был благочестив, богобоязнен и весьма богат. Было у него много скота — шестьсот быков, сто пар волов, восемьсот коней на пастбищах, восемьдесят выездных лошадей и мулов, двенадцать тысяч голов овец, пятьдесят имений с большим количеством земли, одно поодаль от другого, которые оценивались очень дорого. Ведь в каждом из них бил горный источник, вдосталь орошающий все, что должно было напитать его водой, было также множество рабов с женщинами и детьми. Блаженный Филарет имел и супругу по имени Феосево; она тоже была благородная и богобоязненная и принесла ему немалое богатство. У них были дети — красавец сын по имени Иоанн и две дочери: одну звали Ипатия, другую звали Еванфия. Они были очень хороши собой и красотой своей затмевали в те времена всех.

Филарет этот был милостив, весьма нищелюбив и страннолюбив, одевал раздетого, пришедшим издалека давал все необходимое, а когда человек у него что-нибудь просил, с радостью давал и, сначала накормив за своим столом, отправлял в путь, уподобляясь странноприимцу Аврааму и преславному Иакову.[219] Так он долгое время жил. Имя его стало известно по всей восточной земле и вблизи нее, а милосердие прославилось среди всех людей. [216] И если кто лишался быка, лошади или другого животного, он шел к блаженному, чтобы пожаловаться ему, и всякий по своему выбору получал из его стаи скотину, которая была ему нужна, но сколько блаженный ни отдавал, стадо его вдвое приумножалось.

Диавол, увидев простоту этого мужа, позавидовал ему, как некогда праведному Иову, [220] и хлопочет, чтобы Филарет обеднел: ему захотелось посмотреть, таково ли будет сострадание праведника ко всем, как прежде. Ведь особого добра, говорил этот злокозненный, милостивец не делает, когда уделяет нуждающимся от избытка. Затем диавол получил от Бога соизволение (ведь без этого ничего нельзя сделать: “только Господь, по слову пророчицы Анны, делает нищим и обогащает” [221]), чтобы Филарет по-прежнему раздавал бедным свой скот и все прочее, что у него было, притом что Бог не будет возмещать убытка сторицей; в конце концов праведник из-за таких дарений, из-за нашествия измаилитов [222] и по множеству разных других причин впал в крайнюю бедность. У него не осталось ничего, кроме пары волов, лошади, осла, коровы с теленком, одного раба и одной служанки, а все его имения были захвачены соседними династами [223] и земледельцами. Ведь увидев, что Филарет обеднел и не в состоянии обрабатывать свои пашни, они, кто силой, кто добром, поделили имения его между собой, а ему оставили только отцовский дом, в котором Филарет жил. Претерпев такое, он не печалился, не богохульствовал, не досадовал, но как человек, нечаянно разбогатевший, исполняется радости, так он радовался, когда[217] обеднел, ибо сбросил с себя тяжелое бремя богатства: он помнил слова Спасителя: “Трудно богатому войти в Царствие Небесное” [224] и что “богатство — благо для тех, кто пользуется им разумно, бедность — благо для терпеливых”. [225]

Однажды Филарет запряг волов и отправился в поле пахать. Он работал, благодаря Бога за то, что в поте лица ел хлеб свой, [226] и следовал слову апостола: “Трудясь, надобно поддерживать слабых” [227] и “Праздный да не ест”. [228] Филарет старался своими руками добывать себе каждодневное пропитание и давать нуждающимся то, что им необходимо. Памятуя слова: “Блажен пекущийся о жизни скота своего”, [229] он останавливал волов и молился, благодаря Бога за такую свою бедность.

У одного человека, который пахал свою пашню, пал вол. Подумав об убытке, жестокости и несговорчивости заимодавцев, когда дело касается лихвы, пахарь стал печалиться, и плакать, и, жалуясь, взывать к Богу: “Господи, нет у меня ничего, кроме этой упряжки волов, и по множеству бед моих не знаю, как теперь прокормлю жену и девятерых малых детей? Чем заплачу подать императорам? Откуда сыщу денег заимодавцу? Ты ведь ведаешь, владыка, что волов я купил в долг. Что мне делать, не знаю. Брошу дом свой и убегу далеко отсюда, пока мои заимодавцы ничего не узнали и не набросились на меня, как дикие звери. О Господи, если бы нищелюбый Филарет не обеднел, я бы смело пошел к нему и получил от него второго вола и подвел бы его под ярмо, забыв, что остался без своего. Но теперь и он ничего не имеет”. Тут земледелец, подумав, сказал себе: “Пойду-ка я к [218] нему и хотя расскажу о своей беде, чтобы он поплакал вместе со мной,— даже это будет мне утешением в горе. Ведь я знаю, пусть он и не может ничего мне дать, но остался по-прежнему милосерден. Ведь так уж заведено — людям в несчастье плакаться своим друзьям и от этого получать некоторое утешение, а в счастье радоваться с ними, ликовать и от всего сердца выказывать свою любовь, как говорит апостол: „Плачьте с плачущими и радуйтесь с радующимися, будьте единомысленны между собой, не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным", [230] с нищими будьте нищими, плачьте с плачущими, помогайте бедствующим, будьте опорой слабых и не надейтесь на непрочное богатство”. И вот, взяв свое стрекало, он пошел к прежде воистину богатому Филарету, не изменившему своим добрым нравам. Земледелец нашел Филарета пашущим поле и стал со слезами рассказывать о своей беде. Только услышав о горе земледельца, Филарет тотчас выпряг одного из своих волов и отдал ему, так как счел за лучшее так выказать ему свое сочувствие и помочь его беде. А земледелец, глядя на это, говорит: “Господин, я знаю, что второго вола у тебя нет. Как же ты будешь пахать свое поле?”. Старец сказал: “У меня ведь остался один, очень большой и сильный вол, он нас всех прокормит. Ты же бери этого и скорее уходи, чтобы твой вол не стоял зря, а домочадцы и жена не успели пока узнать о случившемся и не опечалились еще больше, чем ты”. Земледелец взял вола и пошел, славя Бога и молясь за того, кто пожалел его, а досточтимый погнал своего единственного вола и, взвалив на спину [219] ярмо и рало, отправился в дом свой. Жена его увидела, что возвращается один вол, а Филарет тащит на себе ярмо, и говорит: “Господин мой, а где второй вол?”. Филарет сказал: “Я разомлел на солнцепеке и распряг волов, чтобы они паслись, а я немного передохнул. Когда же я заснул, вол убежал в поле”.

Сын Филарета отправился искать вола и увидел его в упряжке земледельца. Узнав свою скотину, он сильно рассердился и начал ругать земледельца, грозя отстегать его плетью и говоря: “Как ты посмел запрячь чужого вола? Не иначе вы считаете, что нас уже нет на свете, раз из столь богатых мы превратились в совершенно нищих”.

Земледелец ответил: “Дитя, твой отец отдал мне вола” — и рассказал ему о своем несчастье. Юноша, услышав, что отец отдал вола, ушел в огорчении и обо всем рассказал матери. Она в печали души своей воскликнула: “Горе” — и, сорвав головную повязку, стала рвать волосы и в сердечной тоске подошла к мужу и закричала с плачем, называя его потатчиком лентяев, ленивцем, медносердым, безжалостным и бессердечным; она добавила и такие слова: “Да, тебе не жаль меня, несчастную, пожалел хотя бы детей. Как им жить? Но ты — тверже камня, и у тебя нет сердца: чтобы увильнуть от работы и полеживать в тени, ты отдал вола, а не Бога ради”.

Филарет же кротко сносил упреки жены и, ничего не отвечая, улыбался, чтобы не поддаться гневу и не погубить своего добродеяния. Таков был этот пречудный муж, что не только неустанно пекся о нуждающихся, но, исполненный скромности и [220] смирения, присоединил к этим двум добродетелям еще и благотворительство.