Повернув коня, он поскакал по своим следам обратно в Бергунду.
Церковь была битком набита местными жителями, пришедшими посмотреть, как писарь венчается со своей служанкой. Эта история казалась романтичной тем, кто был настроен дружелюбно и мягкосердечно, другим же она казалась просто скандальной. Женатым невеста казалась бесстыжей и отталкивающей: возвыситься таким способом!
Вся церковь пропахла вынутой из сундуков воскресной одеждой. Здесь были молодые женщины, настолько худые и оборванные, что напоминали старух, здесь было множество детей с бледными лицами и темными впадинами вместо глаз — ведь Смоланд был на редкость бедной местностью. По распоряжению хозяина имения, Гунилла объехала перед этим самые бедные хутора с полной корзиной рождественской еды с кухни Поссе. Поэтому многие думали о ней с теплотой и хотели присутствовать на ее свадьбе. О писаре тоже все были хорошего мнения, поскольку тот всегда приветливо здоровался со всеми при встрече. Каждый от души желал ему счастья в браке.
Ленсман, друг Арва, тоже присутствовал здесь, но графа Поссе не было — он находился в это время в Стокгольме.
Это была красивая церемония. Невеста, бледная и испуганная, сжимала в руках молитвенник, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Жених был спокоен, по крайней мере, внешне. Священник был настроен весьма сентиментально, будучи человеком дружелюбным, хотя и разделяющим мнение церкви о том, что женщина должна быть покорной в браке, так же как и в других сферах жизни.
На самой первой скамье восседала Эбба, красивая и гордая своей дочерью, что не мешало ей бросать оценивающие взгляды на мужские скамьи. Она не думала, что Карл долго еще протянет, уж очень он сдал за последние годы.
И во время пения последних псалмов дверь церкви тихо приоткрылась и кто-то проскользнул незаметно под сень галереи. Никто из присутствующих не обратил на это внимания, потому что в данный момент священник приступил к делу. Произнеся массу красивых слов о том, что брак между мужчиной и женщиной учрежден самим Господом и что муж и жена должны быть верны друг другу в горе и радости, он закончил:
— И если здесь присутствует кто-то, у кого есть возражения против этого брака, пусть скажет — или же пусть молчит об этом вовеки.
После этих слов полагалась обязательная пауза.
И тогда из полумрака галереи выскочила какая-то фигура. На задних скамьях послышался ропот, и по мере того, как страшная фигура продвигалась вперед, возгласы страха усиливались, а прихожане прижались друг к другу на скамейках, словно их сгребла какая-то гигантская лопата. Кое-где слышалось бормотанье молитвы «Избави нас от нечистой силы». Наиболее трусливые перебрасывали ноги через скамейки и бежали к двери.
Жених с невестой повернулись. Ни они, ни Эбба, ни священник не разделяли беспокойства прихожан, узнав Хейке. Но они были страшно удивлены!
Не говоря ни слова, он подошел к алтарю. Никто не представлял себе, чего стоит «меченому» из рода Людей Льда появиться в церкви.
— Этой свадьбы не должно быть, — тихо сказал он, и все увидели напряженное выражение его лица. За этой гримасой скрывалось что-то ужасное.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Арв, и священник повторил его вопрос.
— Я не совсем уверен в этом, — с горечью произнес Хейке. — Но у меня есть сильное подозрение в том, что эти двое — отец и дочь!
11
— Что ты такое говоришь? — прошептал Арв, когда воцарившаяся вокруг алтаря тишина вот-вот готова была взорваться.
— Я сам не знаю, Арв, — растерянно произнес Хейке. — Я не знаю наверняка. Но пока существует возможность этого, не лучше ли прервать венчание?
Он думал прежде всего о Гунилле, о тех испытаниях, которые выпали на ее долю. Но смысл его слов, по-видимому, еще не доходил до нее. Она просто наморщила в замешательстве лоб.
В церкви началось движение. Самые боязливые и суеверные спешили по проходу к выходу, перепугавшись дьявольской фигуры у алтаря, другим было любопытно послушать, о чем идет речь. Ведь слова Хейке были слышны только на первых скамейках.
— Но я не понимаю… — начал Арв.
— Только один человек может дать ответ на этот вопрос, — сказал Хейке. — Твоя мать, Гунилла.
— В самом деле, Эбба… — сказал Арв. — Но где она?
Какая-то молодая женщина услужливо сообщила:
— Она убежала. Закрыла лицо руками, заохала и убежала одна из первых.
— Это свидетельствует о том, что совесть ее не чиста, — заметил священник.
— Нет, нет, — торопливо вставил Хейке. — Ни Эбба, ни Карл не совершали никаких преступлений в связи с появлением у них Гуниллы. Напротив! Но здесь не место спорить об этом. Не могли бы мы…
— Пойдемте все в исповедальню, — предложил священник. — А вы пока переговорите с Эббой в Кнапахульте. Скажите ей, что ей нечего бояться! — крикнул он молодой женщине.
Наконец до Гуниллы дошел смысл происходящего.
— Нет! — воскликнула она. — Нет, я больше не могу вынести этого! Эрланд! Я хочу к Эрланду!
Она хотела уже убежать, но Хейке крепко схватил ее за руку.
— Ты используешь мужчин, как удобную гавань, одного за другим! Довольно! Стой на собственных ногах, даже если тебе трудно!
Взглянув на Хейке расширенными от страха глазами, она заметила в его гипнотизирующем взгляде тепло и сочувствие. Никто другой не мог так, как Хейке, внушать уверенность в себе и мужество — тем, кому он хотел помочь. Она тут же смирилась, пробормотала «Извини!» и направилась вслед за остальными. Арв хотел положить руку ей на плечо, но она слегка отстранилась, и он не настаивал.
— Мы никогда не добьемся от Эббы ответа, — сказал он, когда они вошли в исповедальню. — Гунилла для нее все. Никогда она не признается в том, что девочка не ее дочь!
— Ты думаешь? — спросил Хейке. — Она сбежала, опасаясь скандала.
По просьбе священника с ними остался ленсман. Пастор считал, что это дело касается его непосредственно. Так оно и оказалось, но несколько в другом плане.
Стараясь говорить как можно более спокойно, Арв представил Хейке удивленному ленсману и сказал:
— Итак, Хейке, тебе лучше всего рассказать все по порядку!
— Да. Поскольку лишь мы с тобой знаем, о чем идет речь, а пастор знает совсем немного, будет лучше всего, чтобы и остальные узнали об этом. Сядь, Гунилла, тебе будет нелегко выслушать все это.
Священник подвинул ей стул и дал распоряжение церковному служке, чтобы тот отправил людей по домам. В этот день, во всяком случае, никакой свадьбы уже не будет.
— Нет, подожди! — крикнул Хейке. — Попроси молодых и сильных парней остаться! Эрланду Бака теперь приходится туго, ему нужна помощь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});