– К счастью, нет. – Николь обняла Джеральда за шею и спрятала личико у него на груди.
Он гладил ее пушистые волосы и размышлял о том, что обязан предпринять что-то, чтобы разобраться с трансильванскими происшествиями. Возможно, что в родном доме жизнь Николь еще в большей опасности, чем в Бистрице. Она на пороге совершеннолетия, и преступник отлично знает, что дорог каждый час. Пожалуй, ему стоит обратиться к своим немногочисленным венгерским друзьям и попросить их о помощи. Может быть, им удастся отыскать следы странного провожатого Николь, встретившего ее в Будапеште, и назойливого журналиста Андриса Гашека…
Николь и не подозревала о том, какие тяжкие думы терзают его. Будущее рисовалось ей сказкой, где правит любовь. Николь сознавала, что долгие годы невезения для нее наконец закончились и что теперь она может больше не скрываться от рассвета и не прятаться в темноте от радостей жизни. Наоборот, она будет с восторгом встречать первые лучи солнца и наслаждаться каждой минутой своего существования.
Бракосочетание достопочтенного Джеральда Уэйна, графа Пемброка, и американской подданной Николь Аркетт происходило в лондонской церкви Святого Павла. Джеральд особенно настаивал на том, чтобы они поженились в Англии, и Николь не стала противиться желанию жениха.
Ее мать, Вайолет, была в восторге. Теперь она сможет хвастаться знатной английской родней перед американскими подругами, которые тайно посмеивались над тем, что великолепную Вайолет бросил муж. Да, да, не сказав никому ни слова и не оставив прощальной записки, Гарольд Спенсер собрал свои вещи и навсегда покинул дом Аркеттов.
Вайолет была до такой степени потрясена предательством Гарольда, что подумывала обратиться к частному детективу. Никто не имеет права бросать ее, а уж тем более человек, который столько лет называл себя ее мужем. Однако вскоре выяснились факты, которые несколько охладили пыл Вайолет.
Ревизия, проведенная перед совершеннолетием Николь, показала, что Гарольд Спенсер не только без зазрения совести пользовался деньгами падчерицы, но и растратил значительную часть ее состояния. Дела в Аркетт ТВ, основном активе Спенсера, шли из рук вон плохо, и с помощью денег Николь он решил поправить положение. Оступившись один раз, Гарольд уже не смог вернуться на прямой путь.
Выяснилось, что Гарольд не только тратил наследство Николь, но и весьма неэффективно распоряжался маленьким личным капиталом жены. Привыкшая к обеспеченной жизни, Вайолет внезапно обнаружила, что находится на грани разорения… Это открытие заставило ее внимательнее относиться к дочери. Несмотря на то, что Гарольд запустил руку в ее наследство, у Николь еще оставалось немало средств. И Вайолет прекрасно понимала, что от отношений с дочерью зависит ее дальнейшее благополучие.
Николь не обольщалась насчет того, чем объясняется внезапное дружелюбие матери. Но она не держала на Вайолет зла. Девушке хотелось видеть вокруг себя только счастливые лица, и она знала, как сделать мать счастливой. Возможность покупать дорогие вещи и общаться со значимыми людьми – вот к чему всегда стремилась Вайолет. Сейчас Николь могла дать ей все, к чему стремилось ее тщеславное сердце. Закрытый кружок лондонской знати распахнул объятия для очаровательной матери Николь, богатой невесты Джеральда Уэйна.
Отец Джеральда радовался тому, что сын наконец проявил благоразумие и, вместо того, чтобы сидеть в трансильванской глуши, нашел себе подходящую невесту. Не знатна, но чертовски богата, и сразу видно, что не будет ни в чем противоречить мужу. А это очень редкое и полезное качество в наше время…
Но Джеральд совсем не думал о выгоде, которую ему сулил брак с Николь, как и она не думала о том, что с помощью Джеральда сможет полностью изменить свою жизнь. Они любили друг друга, и каждый, кто видел их сияющие лица, невольно забывал о житейских мелочах и любовался красивой парой…
Эпилог
За два месяца до свадьбы Джеральда и Николь молодой человек в черном кожаном пальто и шляпе, низко надвинутой на глаза, вошел в здание, принадлежащее телекомпании Аркетт ТВ.
– Я Джеральд Уэйн, у меня назначена встреча, – небрежно бросил он в приемной директора.
Он быстро прошел мимо стола секретаря, не удостоив ее даже взглядом. Девушка открыла рот, чтобы остановить нахала, но слова замерли у нее на губах. Было нечто властное в облике незваного посетителя, что помешало ей исполнить свой долг по отношению к шефу.
Она молча наблюдала за тем, как молодой человек распахнул дверь в кабинет ее начальника и размашисто захлопнул ее за собой. Девушку так и подмывало подойти к тонкой стенке и прислушаться. О чем пойдет разговор? Но она благоразумно осталась на своем месте. Сверхъестественное чутье, которое развилось у нее за годы работы, подсказывало, что лучше не знать, зачем этот таинственный молодой человек пришел к ее шефу. Крепче будет спать.
Несмотря на то, что в кабинете был выключен свет, Джеральд Уэйн сразу понял, что это помещение обставлено по высшему разряду. Дорогая кожаная мебель, светлый ковер, на котором так неприятно оставлять следы от грязной мокрой обуви, на стенах картины, явно оригиналы. Чувствовалось, что этот кабинет принадлежит человеку, который не только знает толк в жизни, но и может многое себе позволить. Более того, человеку, привыкшему ни в чем себе не отказывать.
Свет в кабинете не горел, а высокие окна были занавешены плотными гардинами. Крохотный лучик света от уличного фонаря пробивался сквозь щель между двумя портьерами. Но Джеральд был привычен к темноте, она была его другом и союзником. Человек, который решил спрятаться от него таким образом, сильно просчитался. Джеральд увидел, как только вошел в кабинет, что за массивным столом у окна никого нет. Скорее всего, тот, кто ему нужен, устроился на одном из диванов у стены…
– Итак, Джеральд Уэйн, добрый вечер, – раздался негромкий голос откуда-то справа, подтверждая догадку Джеральда.
Молодой человек повернулся и слегка наклонил голову.
– Что ж, присаживайтесь, – сказал голос. – Хотя вы заслуживаете, чтобы я вышвырнул вас из кабинета как паршивого щенка.
Голос звучал глухо и властно, но ухо Джеральда уловило в нем нотку страха. Все правильно. Этот человек обязан испытывать страх, и он позаботится о том, чтобы страх стал его постоянным спутником.
– Я вряд ли задержусь надолго, – холодно ответил Джеральд. – Я бы предпочел постоять.
– Как знаете. – Невидимый собеседник Джеральда явно усмехнулся. – Итак, вернемся к вашему письму, в котором вы имеете наглость утверждать, что я… гм… замыслил неслыханное преступление…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});