и быстрым шагом, топает к двери.
Я сейчас вообще ни на что не способна. Апатия. Тотальная безнадега. Хочется разрыдаться в голос и долбануться об стену. Может так мне легче станет.
Эта боль в груди не проходит. Я то и дело проверяю телефон, Рома просил не звонить ему. Только в экстренных случаях. А то, что я почти сошла с ума от беспокойства и тревоги, считается экстренным случаем.
Есть такое состояние души, ЛОМКА.
Когда ты сидишь и не знаешь, куда деться от самой себя. Когда плохо настолько, что дышать больно. Сидишь и пытаешься понять, в какой момент, все покатилось к чертям. Когда хочется просто исчезнуть. Внутри воронка, необъятных размеров. Словно внутри тебя маленькая, беззащитная девочка, бьющаяся в истерике.
Внутри все как будто сковало льдом, трудно дышать. Стараюсь часто моргать, чтобы не показывать своих слез. Но у меня ничего не получается. Слезы потоком льются из глаз.
— Мне больно мам. — тихо шепчу в пустоту.
Присела за обеденный стол. Мама суетится, что-то варит, нарезает.
— Боль не просто к нам приходит. Чаще всего, она говорит нам о каких-то ошибках. Что где-то, и что-то мы сделали не так. — я вижу, как отвернувшись, мама незаметно вытирает слезы кухонным полотенцем. Она терпеть не может показывать свою слабость. Даже сейчас…
— И где же я ошиблась? — усмехаюсь. — Сколько еще мне расплачиваться за то, что я связалась с этим уродом, м?
— Время покажет. — уклончиво отвечает. — Я верю, что все что происходит, все не просто так. И расплата обязательно последует. Уверена Рома и Николаша это им организуют.
— Мне кажется, если бы он сейчас был здесь, я бы могла собственными руками придушить его. Думаю, я способна на убийство. — прикрыв глаза признаюсь в своих тайных желаниях.
— Каждый способен на многое, но не каждый знает на что он способен. — совершенно спокойно пожимает плечами мама.
Украдкой вытирает слезы. Когда думает, что я не вижу.
Ее совсем не удивило мое признание.
Я уверена, будь сейчас семья Манукянов здесь, перед ней, она первая бы кинулась с кулаками. Какой бы мама не была язвой, за тех, кого она любит, разорвет.
Мама из тех людей кто все, всегда скажет тебе в глаза. даже если это будет больно, обидно и вообще не к месту.
И всеми силами будет скрывать свое доброе сердце. Не каждому дано увидеть его.
Глава 25
Рома
Я почти не спал сегодня. Как и несколько ночей до. Не удивлюсь, если в скором времени, в совершенстве постигну науку, как не спать двадцать четыре на семь, не испытывая при этом никаких других желаний. Ну кроме безнадеги, и желанием убить одного конкретного, самонадеянного ублюдка.
В бардачке валялись документы, фото, кажется я засмотрел их до дыр. Прикрыл глаза, откидываясь на мягкую спинку кресла. Все тело затекло, сейчас бы выйти, размяться. Но такая роскошь, может мне дорого обойтись. В голове опять замелькали картинки, от увиденного до сих пор потряхивает. Ублюдыш в каком-то драном, потасканном виде, бежал с норковой женской шубой в ломбард. Рожа у него была донельзя довольная, глаза восторженно горели. Где он раздобыл эту шубу даже думать не хочу.
В башке только одна мысль, Матвей. Как он там. Кормит ли его этот паскудник. Бью ладонью по рулю. Если бы не уголовный кодекс, лично бы ему шею свернул как плешивому куренку.
После того как Ксюша вышла на его след, я бросил все и рванул в Сочи. Сочи кто бы мог подумать… решил затеряться у покойного отца на родине.
Помню, как метался у Ксюши в кабинете, пока она давала наводку, словно загнанный зверь в клетке. Мне не терпелось все бросить и рвануть на поиски. Еще больше меня волновало Ирино состояние. Но выбор был очевиден, мне пришлось ее оставить под присмотром врачей, а самому рванут на поиски ребенка. Я не мог на кого-то надеяться и пустить все на самотек. Натура у меня такая щепетильная, мне куда спокойнее контролировать все самому.
Я сбился, какой это уже по счету день, как украли ребенка, и сколько за это время было мыслей, планов, сколько я всего передумал.
Мобильник в кармане джинс зажужжал. Сообщение от Мурада. Зажмурился. Мурад ведет наблюдение за его «дружками», опять эта пустота накатывает. Из-за давящего напряжения, кажется, что голова совсем перестает соображать.
Я благодарен Мураду. За то, что решил поехать со мной в эту дыру. Помочь. Если бы не его самоконтроль и железобетонная выдержка, даже не знаю, как бы все сложилось с этими поисками. Совсем не хочется, чтобы все усилия пошли- горьким прахом.
· «Пора»
Одно слово, четыре буквы, от которых мороз по коже пробегает. Липкий страх застучал по венам и ударил в грудь. Значит дело дрянь.
Сколько раз я себе этот момент представлял. Менял сценарии, обыгрывая каждую минуту. И одновременно сходил с ума от беспокойства.
Выскочил из машины и рванул в подъезд. Увидев меня Мурад, нажал на звонок в дверь.
— Ребята готовы? — тихо уточняет у меня, закрывая ладонью дверной глазок. Я только киваю.
Замираю перед обшарпанной дверью.
— Кто? — уточняет хриплый женский голос.
— Сосед с низу, вы ключи в двери оставили. — басит Мурад.
— Еп твою мать. — ругается женщина. — Кто выходил из вас ублюдышная алкота. Ключи в замке забыли, ироды проклятые. — открывает дверь, и Мурад одним ударом сносит ее. Она визжит и кубарем валиться на пол.
Кто — то помог этой пьяни подняться, она смотрела на нас открыв рот. Лицо синюшное, глаза на выкате. В каком-то замызганном халате. От нее за километр разило спиртом.
— Лежать нахуй, мордой в пол. — орал кто-то из оперов.
Обвожу квартиру цепким взглядом. Я, конечно, многое поведал, но тут меня реально передернуло. Размазало в пыль последние крохи надежды, на то, что мой ребенок находился в хоть каких-то условиях. Это же пиздец полный.
— Где ребенок. — спрашиваю эту забулдыгу.
— Орущий ублюдыш там. — кивает в сторону закрытой двери. В зале, орет скуренный Ублюдок, но хороший удар от Мурада заставляет его прикусить свой поганый язык.
Я рванул в соседнюю комнату. Закрыто. С одного удара ноги выбил замок, влетел и замер…
На негнущихся ногах подошел к детской, грязной кроватке.
Мир пошатнулся.
Мой мальчик, что же они сделали с тобой.
Мой мир поплыл, закрутился вокруг ребенка. Подхватил его на руки, вдыхая его аромат. Целуя в щеки, голову, куда придется. Матвей не сразу сообразил, что происходи. А как понял, разрыдался, вцепился в меня мертвой хваткой,