Читать интересную книгу Родственные связи - Amazerak

поручика. Я впервые видел такую форму, но сразу понял, что эти двое — и есть та самая проверка.

— Здравия желаю, — откозырял я.

— Здравствуйте, — ответил усатый майор. — Кирилл Столетов, полагаю?

— Так точно.

— Майор Глотов, военная прокуратура. Проходите, присаживайтесь. Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

Глава 16

В присутствии двух офицеров из военной прокуратуры мне стало боязно. Серьёзная организация. Может быть, даже СКИФ меня не прикроет, случись что. Интересно, кто их на нас натравил? И главное, зачем я им понадобился? В голове сразу пронёсся рой мыслей. Им стало известно о незаконной продаже кристаллов? Или о том, что я энергию себе присваиваю?

В любом случае, я решил говорить, как можно меньше, и на вопросы отвечать максимально кратко и по существу, чтобы случайно не взболтнуть лишнего. Помогал мне и иной в башке: его агрессия, как и раньше, заглушили подсознательный страх.

Я опустился на стул, что стоял посередине комнаты. Усатый майор пронзил меня пристальным взглядом. Серые глаза его не выражали ничего, разве что он казался немного усталым. Поручик, что сидел рядом с ним за ноутбуком, включил диктофон и кивнул начальнику, мол, всё готово.

Майор велел мне назвать фамилию, имя, отчество, дату и место рождения. Свои новые данные я знал наизусть и сказал без запинки.

— Господин Столетов, чем вы занимались в ночь с двадцать четвёртое на двадцать пятое января этого года? — спросил майор Глотов.

— Не уточните, ваше высокоблагородие, какие это дни недели? — попросил я, поскольку по одним числам вспомнить было сложно.

— Воскресенье и понедельник.

— Воскресенье… — повторил я, соотнося в памяти число и день недели. — В воскресенье утром мы с боевой группой и третьим курсом выехали на полигон учениях. Вечером меня вызвали сюда, в штаб, после чего я с боевой группой отправился в Москву. Там произошли выбросы, и нам дали задание ликвидировать последствия. Мы закончили к утру и двадцать пятого января, и в десятом часу вернулись обратно в спецшколу.

— Расскажите подробнее, как проходила ликвидация.

Вначале я думал, что следователей интересует моя личность, но теперь стало понятно, что они здесь совсем по другой причине. Окончательно успокоившись, я принялся детально описывать всё произошедшее в ту ночь: как мы бродили по улицам в поисках иных, как я убил существо в квартире, как пришёл на завод, где обнаружились разрушения и погибшие рабочие, как наш отряд поехал в другой район, и конечно же, не забыл упомянуть про разбитый «Слон», попавший под выброс.

Майор пристально смотрел на меня и вертел в пальцах шариковую ручку, то и дело помечая что-то в своём блокноте.

— Господин Столетов, вы сказали, что во время выброса в доме и на заводе находились люди? — переспросил он, когда я закончил рассказ. — Сколько их было?

— Да, там были люди. Я встретил в доме какого-то мужика. Ещё один, пожилой мужчина, погиб в собственной квартире от лап иного. Одного гибрида я нашёл на заводе. Он напал на меня и был ликвидирован. В цехе, где мы обнаружили ещё одного иного, лежали пять трупов.

— И на основе этого вы сделали вывод, что эвакуация проведена не была?

— Мужик, которого я встретил на лестнице, сказал, что никого не эвакуировали и уехали только те, кто мог это сделать. В доме были и другие жильцы — я слышал их за дверью в одной из квартир. Кроме того, во многих окнах по улице горел свет. Значит, эвакуации не было. Да и люди жалуются.

— Какие люди?

— На городском форуме в интернете. Люди из западных районов жалуются, что их не эвакуируют, несмотря на выбросы.

— Когда именно поступали жалобы?

— В прошлом году после шторма, когда был выброс на Пресне. Я заглядывал на городской форум, там многие жаловались.

— В тот день вы тоже ездили на ликвидацию?

— Нет, тогда нас не посылали.

— Во сколько вас отправили ликвидировать последствия выбросов в Хорошёво?

— Около часа ночи, когда мы зачистили территорию возле завода.

— А выброс в Хорошёво когда произошёл?

— Не могу знать. Нам не сообщили.

— Сами вы выбросы наблюдали?

— Нет, не видел.

— Не видели, значит… — майор постучал шариковой ручкой по столу. — Господин Столетов, вы утверждаете, что на обратном пути обнаружили перевёрнутый военный вездеход «Слон». Так?

— Совершенно верно. У него был помят бок, а в доме напротив обрушилась стена.

— Почему вы решили, что автомобиль принадлежал спецшколе?

— Эмблема была на двери.

— Вы утверждаете, что автомобиль разбился в ночь с двадцать четвёртое на двадцать пятое в результате выброса? На основании чего вы так решили?

— В доме напротив была разрушена стена, — повторил я, недоумевая от таких въедливых расспросов. — Это выглядело так, словно произошёл взрыва или выброс.

— Так взрыв или выброс?

— Не могу знать. Скорее всего, выброс… — я запнулся, понимая что не могу объяснить следователю, почему так считаю, хотя версия с выбросом мне казалась очевидной. — Не было воронки. Если бы что-то взорвалось, осталась бы воронка… наверное. Всё выглядело так же, как и на заводе. Да и что могло взорваться посреди улицы?

— Вот мы и выясняем. Почему вы решили, что выброс или взрыв произошли в ночь с двадцать четвёртое на двадцать пятое января?

Я даже растерялся:

— Но это же и так понятно. Там было не убрано, вокруг битые стёкла валялись, обломки кирпича и прочее.

— Вы видели погибших или раненых в результате инцидента?

— Нет, я ничего не видел. Никто из наших не погиб.

— Откуда вы это знаете?

— Так сказала майор Болховская. Я спрашивал у неё.

Следователь кивнул и снова что-то отметил в блокноте:

— На этом всё, господин Столетов. Можете быть свободны. Если вспомните детали происшествия, звоните по указанному здесь номеру, — майор достал из внутреннего кармана визитку и положил на стол.

— Вы расследуете, почему нас отправили ликвидировать выбросы без предварительной разведки? Или почему город не эвакуировали? — я взял визитку и повертел в руках.

— Мы расследуем ряд вопросов, — уклончиво ответил майор. — Если будет информация, сообщите нам. На этом пока всё. Вы свободны, господин Столетов.

Я понял, что у меня вряд ли получится разузнать причину приезда следователей, попрощался и вышел. Когда покинул превращённый в допросную конференц-зал, будто словно камень свалился с души. Значит, до столичного начальства всё-таки дошла информация о творящемся здесь произволе. Зашевелились, следователей отправили. Интересно, это Марина свои связи подключила или кто-то из местных офицеров донёс? А впрочем, какая разница? Главное, чтобы виновные были наказаны.

Больше следователей из военной прокуратуры я не встречал, однако среди курсантов быстро разошёлся слух про серьёзных людей в синих мундирах. Мои друзья гадали, что такого могло случиться, если чиновники из самой столицы не поленились приехать. Я знал больше (или, по крайней мере, считал, что знаю), но помалкивал.

А вот дисциплина в эти дни была по-настоящему жёсткая. Гаврюшин меня персонально предостерёг, чтобы я после отбоя никуда не отлучался, без увольнительной за КПП не выходил, даже когда там парни из клана дежурят, и в спортзале после построения не торчал. Поэтому с Лидой и Соней на неделе мы если и виделись, то мельком между занятиями.

В субботу нас отправили на стокилометровый марш бросок, а в воскресенье в первой половине дня заставили чистить снег рядом с общежитиями. Никто в увольнение не ходил.

Когда на следующей неделе в среду пролетел слух об отъезде «прокуроров», все вздохнули с облегчением. Вернулась обычная курсантская жизнь с вольностями и полунаплевательским отношением к распорядку.

На прошлой неделе мы с Бурдюковым тренировок не устраивали по причине всё той же проверки. А в четверг, когда я прибыл на спецкурс, прапорщик сказал, что теперь можно, и мы оправились в недостроенное здание, чтобы продолжить занятия медитацией и практикой телекинеза.

По дороге я спросил у Бурдюкова, что он знает о причине появления здесь следователей из военной прокуратуры.

— Мне тоже мало что известно, — ответил прапорщик. — У нас в офицерском собрании болтают не так уж и много. Знаю только, что допрашивали весь офицерский состав и всех членов боевой группы. Просматривали отчёты, личные дела, в общем, копали глубоко.

— Это связано с выбросами в Москве в конце января? Меня спрашивали только о нашем выезде с двадцать четвёртое на двадцать пятое.

— Да, очень похоже, что расследуют какие-то нарушения, возможно, это произошло из-за запоздалой эвакуацией населения. Что-то просочилось наверх, вот и прибыли проверять. Так всегда происходит.

— Значит, Москву всё-таки эвакуируют?

— Не всю, конечно, только западные районы: Пресню, Хорошёво и всё до Садового кольца. Ещё в начале февраля