Он посмотрел на ее руку, покоящуюся теперь в его руке, потом нагнул голову и поцеловал ладонь. Его губы были горячими. Макс взглянул на нее, выражение ее лица не дало ему повода остановиться.
– Я думала о том, как ты меня целовал, – проговорила она, слегка задыхаясь. – Проснулась и почувствовала... не знаю что.
– Ты хочешь остановиться? – тихо спросил он.
– Нет. Мне было приятно, и я подумала о том, не пригласить ли тебя, чтобы тут же поцеловать.
– Надо было пригласить, – ответил Макс, смеясь.
– Я серьезно. Теперь, когда ты касаешься губами моей руки, у меня то же самое ощущение.
Макс улыбнулся, и его большой палец заскользил по ее ладони, а потом потер кожу с внутренней стороны запястья. Затем он снова поднес ее руку к губам и покрывал запястье легкими дразнящими поцелуями. Мариэтта вздрогнула.
– Ты чувствуешь это сейчас? – прошептал Макс и придвинулся ближе. Его пальцы коснулись ее щеки, виска, потом губ.
Мариэтта закрыла глаза.
– А теперь?
– Да, – выдохнула она. – И мне хочется еще.
Макс откинулся назад, всматриваясь в нее темными глазами, в которых уже не было ни надменности, ни самодовольства.
– Общеизвестно, дорогая Мариэтта, что чем дольше женщину целуют и ласкают, тем больше она хочет поцелуев и ласк. Потом начинает хотеть большего. Как и любому существу женского пола в царстве природы, ее тело приказывает ей спариться с самцом по ее выбору.
Мариэтта недоверчиво уставилась на него:
– Значит, я не лучше какого-нибудь жирафа в зоопарке?
Макс улыбнулся:
– Ты просила меня объяснить тебе, что такое желание. Это – желание.
– Не верю. – Мариэтта начала натягивать перчатку. Неожиданно Макс нагнулся вперед и задернул штору на окне кареты. Теперь внутри стало сумеречно и тихо.
– Макс?
Она вытянула руки ему навстречу, и он крепко схватил их. Не успела Мариэтта запротестовать, как Макс поцеловал ее в губы, мягко, но настойчиво. Он продолжал целовать ее, а его руки двигались от ее запястий к локтям. Потом, сняв с нее шляпку, он отбросил ее в сторону и принялся за шпильки, удерживавшие волосы Мариэтты. Волосы рассыпались густыми золотистыми прядями, и Макс, не отрываясь от ее губ, провел по ним пальцами. Его язык ласкал ее язык с такой резвостью, что у Мариэтты голова пошла кругом.
Ощущение было такое, будто она может упасть в обморок. Она читала в романах, как женщины падают в обморок, но никогда не встречалась с этим в реальности. Макс же был очень близок к тому, чтобы добиться этого.
– Мистер Макс! – раздался с козел веселый голос Дэниела. – Мы что, возвращаемся на Беркли-сквер?
Макс оторвал губы ровно настолько, сколько нужно было для ответа.
– Сделай еще круг по парку. – Он снова сосредоточился на поцелуе.
Тело Мариэтты затрепетало. Она ощущала, что ее грудь стала нежной и опухшей, а боль между ногами почти сводила ее с ума, так сильно она его хотела. Она хотела спариться с самцом по своему выбору, а выбранным самцом был именно Макс Велланд.
Когда Макс наконец остановился, голова Мариэтты упала ему на плечо. Он неловко откинул пряди ее волос с раскрасневшихся щек, его грудь поднималась и опадала так же резко, как и у нее.
– Вот что такое желание, – хрипло проговорил он.
Прав ли он? Должно быть, прав. Вот почему женщины сбегают с проходимцами и выходят за них замуж. Любовь и желание идут рука об руку, одно затуманивает другое.
Макс был все еще очень близко, его теплое дыхание касалось ее щек. Не в силах удержаться, он прижался губами к ее коже, осыпая легкими поцелуями уголки рта.
Мариэтта со стоном приподняла голову и снова нашла его губы. В этот раз поцелуй был более глубоким, более страстным, их языки слились так, как не могли пока слиться тела. Потом Мариэтта прижалась грудью к его груди, и когда его рука обвилась вокруг ее талии, боль между ног усилилась.
Всхлипнув, она ощутила, что ее накрывает теплая волна удовольствия.
Голова Мариэтты откинулась назад, и Макс принялся целовать горячим ртом ее шею.
– Нам пора остановиться, – пробормотал Макс, – и впредь действовать осторожнее.
– Осторожнее? Но я не хочу быть осторожной.
– Может, ты и думаешь, что твоя репутация уже погублена, но поверь мне – если нас увидят, будет немалый шум. Семья лишила меня всего, так что мои действия не имеют для них значения, но твоей семье придется за это расплачиваться.
Он говорил здраво, но Мариэтте потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и отодвинуться от него.
– Моя семья пострадает, если станет известно, что я решила стать куртизанкой. Именно поэтому я собираюсь сменить имя, так будет лучше всего. Мариэтта Гринтри исчезнет, а вместо нее появится мадам Кер.
Макс усмехнулся:
– Так ты решила сменить имя? А я-то думал, что для жриц любви суть профессии состоит в том, чтобы не терять сердце. Может, тебе стоит еще раз подумать?
Мариэтта убрала волосы назад и собрала их вместе, одновременно пытаясь разыскать рассыпавшиеся по платью шпильки.
– Мое решение окончательное.
– Тогда почему бы тебе не стать Венерой или Эрос?
– Потому что я не Венера.
Макс прищурился и медленно отодвинулся от нее. Его голос неожиданно стал серьезным.
– Послушай, ты все еще можешь удачно выйти замуж. Твой зять – богатый человек, не так ли?
Мариэтта недоверчиво взглянула на него. Именно это предлагала ей Вивиан, обещая, что Оливер купит ей мужа. Выберет кого-нибудь, словно пару перчаток! Но кто позволит себя купить? Разве что мужчина без чести, которого будет больше заботить положение в обществе, чем жена. От самой мысли об этом ей стало дурно.
– Мне не нужен муж, которого подкупили, чтобы он на мне женился, – холодно проговорила Мариэтта. – А ты, кажется, предпочел бы, чтобы я сделала что угодно, лишь бы мой план сорвался.
– Верно. Я не могу спокойно смотреть на то, как ты совершаешь такие глупости.
– Ну почему никто не хочет отнестись ко мне серьезно?!
Хотя ему очень не хотелось этого делать, Макс невольно задумался о будущем Мариэтты и о том, что с ней станет после того, как он, сыграв роль учителя, удовлетворенный, уедет в Корнуолл, а она перейдет к другому мужчине.
По мере того как он размышлял над этим, в его душе росли злость и решимость. Он должен ее остановить. Но как? Можно попросить ее стать любовницей – по крайней мере, так она будет в безопасности. Но Мариэтта наверняка откажется – она уже ясно дала понять, что никогда больше не будет постоянно с одним мужчиной, а кроме того, у Макса теперь не было ни денег, ни положения, чтобы содержать ее так, как она того заслуживала. Если только... Его губы тронула мрачная улыбка. Если только он не опутает ее узами желания и не привяжет к себе так быстро, что она уже не сможет сбежать.