Аня начала извиняться. Но Катя не слушала, сказала только:
— Жаль… он бы помог…
Входная дверь распахнулась, кто-то крикнул из клубов пара:
— Батюшка ждет! — и исчез.
Катя всплеснула руками:
— Кошмар!
— Катя! — донеслось из глубины дома. Она обернулась, нахмурила лоб и скрылась.
И забегали, загомонили, заговорили все разом. Аня, так толком и не разобравшись, уже была вытолкнута в сени, а оттуда на крыльцо…
Перед крыльцом стоял Федор с весьма недовольным лицом.
— Мы тут… — начала было Аня.
— Федь, там бардак, как обычно, — перебила ее Ольга.
Но из дома повалили, запахивали на ходу пальто и шубы.
— Настя, Настенька, застегнись, не дай бог, простудишься! — сердобольно кудахтали старушки.
Аня посторонилась, давая проход невесте. Отступила с тропинки в сугроб. Мимо проплыла Настя, закутанная в шубу, голова непокрытая, высокая прическа, локоны… Напудренное лицо, губы припухшие, пигментные пятна проступали сквозь пудру.
— Месяцев шесть? — шепнул кто-то.
— Если не больше…
За Настей несли огромную круглую коробку, следом бежал ее сын. Когда все вывалили на улицу, Аня пристроилась в хвост процессии.
Жених с друзьями ждал в церкви. Ждали давно, Аня сразу поняла, едва взглянула Толику в лицо.
И снова поднялась суета и возня.
— Свечи где?
— Свидетели, вы чего стоите!
— Батюшку позовите!
— Да не сюда!
— Пропустите вперед!
Вокруг Насти столпились женщины, она скинула шубу, шагнула к бледному от волнения Толику. У Ани слегка отвисла челюсть. На невесте было черное, глухое платье с белым отложным кружевным воротником.
— Шляпу давайте! — шикнула она.
Тут же из картонки было извлечено нечто: черная тулья, с гигантскими черными же полями, подбитая снизу белым гофре и короткой сетчатой вуалькой.
Шляпу водрузили со всеми предосторожностями, прикололи к прическе, разошлись в стороны, шушукаясь.
Из алтаря вышел молодой священник. Взглянул на молодых. Замер, буквально на секунду стушевался, но все же пришел в себя.
Аня вздохнула и перекрестилась.
Венчал он не торопясь, обстоятельно. Попутно объясняя молодым и гостям суть таинства.
Действо снимали сразу на несколько камер. Но Аня запомнила только, как качалась над головами черными крыльями гигантская шляпа… И как неудобно было свидетельнице держать над головой невесты венец.
В арендованной столовке оказалось ужасно холодно. Как будто вовсе не работало отопление. Женщины, одетые по случаю свадьбы в легкие платья, мерзли, кутались в платки и шали, а кто-то, не стесняясь, набросил на плечи пальто и шубы. И не согреться, свадьба была безалкогольной. Поскольку «вы же знаете, нам нельзя» — всех и каждого предупреждала Настя. Никто особенно не напрягся. Мужчины в основном за рулем, те, кто не за рулем, тяпнули бы с мороза, но ничего, терпели. Бабушки скучали. Им допинг точно не помешал бы.
Аня сидела за столом в окружении незнакомых людей и думала, как бы поскорее удрать. Рядом отчаянно мерзла Лена. Аж губы посинели — отметила про себя Аня. Она не наряжалась, была одета довольно тепло, но в таком холодильнике, без движения, да еще и без согревающего, ей тоже было зябко.
— Знала бы, коньяку с собой прихватила, — стуча зубами, пробормотала Лена.
— Думаю, тут многие подстраховались. — Аня кивнула головой на то и дело шмыгающих туда-сюда гостей. Бегали якобы курить, но у многих щеки загорелись и глаза заблестели.
— Я скоро примерзну к стулу. — Аня поерзала на месте и с мольбой взглянула на сидящего напротив Федора. Он сосредоточенно подъедал с тарелки пресловутый салат оливье. Ольга со скучающим лицом сидела, подперев рукой щеку.
— Феденька, может, домой, а? — робко спросила Аня, дождавшись очищения тарелки. Ольга встрепенулась. Лена взглянула с надеждой.
Федор глубокомысленно кивнул.
— Пожалуй…
Все повернули головы и посмотрели на черную шляпу, сиротливо брошенную на спинку стула, где должна была сидеть невеста. Сама Настя, потряхивая завитыми локонами, весело болтала о чем-то с какими-то людьми. Ане так и не удалось выяснить, кто они и кем приходятся. Условности соблюдены. Все, что могла, она сделала, на остальное сил не осталось — уж простите, новобрачные!
Тяжело выбрались из-за стола. Гурьбой подошли к невесте, натянуто улыбаясь, поздравили и извинились, но «труба зовет» и «пора, брат, пора!». Простились с новоиспеченным мужем, его мамой, Настиными родственниками. Напоследок так разошлись, что чуть ли не кланялись всем в пояс. Кровь по жилам, разогрелись в предчувствии тепла от автомобильной печки.
Ушли.
По дороге, несмотря на угрюмое молчание Федора, Аня все-таки проговорилась:
— Ребята, мне одной так кажется, или?..
Ольга повернулась к ней и взглянула вопросительно.
— Ну, у меня ощущение дежавю, — призналась Аня.
Федор что-то буркнул в ответ. Ольга развела руками.
— Главное, чтоб Насте было хорошо, — философски заметила Лена.
— Ну да, конечно… — отозвалась Аня и больше уже не заговаривала с ними об этом.
* * *
Она приехала злая и замерзшая. Точнее, замерзшая и злая, обе составляющих ее состояния были преобладающими, если можно так выразиться.
Я помог ей раздеться. Сопела молча. Закрылась в ванной, плескалась там около часа. Потом я отпоил ее чаем с коньяком.
Подобрела. Расслабилась. Разговорилась.
Я слушал ее нехитрый рассказ, хмыкал время от времени, угукал, проявлял интерес и сочувствие. На ее главный вопрос: «Зачем?» — пустился в пространные рассуждения о тайнах человеческой психики, о сложной женской душе… Аня поморщилась:
— Я тебя спрашиваю, зачем ей надо было разводиться с Егором, выходить замуж за Леву, разводиться с Левой, чтоб в конце концов выйти замуж за второго Егора?! Зачем? Я сегодня ребятам сказала, что у меня дежавю. Это правда.
— Это же просто. — Я вздохнул и объяснил: — Настя никогда не ужилась бы с сильным мужчиной. Она не может делить себя с кем-то. Она сама — важнее всего. Егор был мальчишкой, смотревшим ей в рот. Скоро она устала от него и прогнала. Но те, кто появился на месте Егора, почему-то не подчинялись, не заискивали, не выполняли все по первому требованию. Лева — человек серьезный и самодостаточный. Он любил ее, действительно любил. Но не мог заменить Егора.
— Так почему бы не вернуть Егора? — удивилась Аня.
— Поезд ушел. Причем буквально. Егор, как ты знаешь, уехал. Достать его из Красноярска было бы затруднительно. У него там своя жизнь, другая женщина… И не забывай, Настя увлекающийся человек. Увидела Толика и влюбилась. Но дело не в конкретном Толике, а в типе мужчины. Толик — абсолютная копия Егора.