Дон Симон поднялся к нему по лестнице и осмотрел вырванную с болтами петлю. В охряном свете лампы его глаза, казалось, потемнели -- вампир начинал понимать.
-- Никаких следов лапки на косяке, -- сказал он, и Эшер отметил, что Исидро употребил название гаечного ключа елизаветинских времен.
-- Да, -- сказал Эшер. -- Точно так же, как и следов лома. Петля была вырвана простым рывком. И опять-таки, если не ошибаюсь, это лежит за пределами человеческих возможностей.
В наступившей тишине Эшер слышал отдаленный стук дождинок по стеклам. Затем Исидро сказал:
-- Но это не мог быть вампир. Даже если он был в перчатках, чтобы не обжечься об осиновый кол, его бы сожгло дневным светом.
-- Вы в этом уверены? -- Эшер вернулся в освещенную газовым рожком кухню. Пустой гроб зиял на изношенном грязном линолеуме пола. В свечном ящике у плиты Эшер нашел огарок, зажег от лампы и двинулся к двери, ведущей в жилую половину дома.
-- Кальвар рассказывал когда-нибудь о Париже? О причинах отъезда?
-- Нет. -- Исидро скользнул вслед за ним -- бесшумный призрак в сером костюме. Вспыхнул газ. На полу в передней лежал ровный нетронутый слой пыли. -- Он никогда не говорил о прошлом, даже об относительно недавнем. Может быть, у него были на то причины, как и у многих из нас.
-- Вы говорили, когда он "наносил визиты", то воздерживался от убийства людей, пока не встретился с Гриппеном, не присягнул ему на верность и не получил разрешения охотиться. Но, как выясняется, даже необученный птенец мог какое-то время скрываться от двух старейших вампиров Европы.
Исидро молчал.
-- Случалось ли вам когда-либо слышать толки о вампирах старше вас? Скажем, старше на сто лет? На двести?
Странное выражение мелькнуло в глубине бледных глаз дона Симона. Он как раз начал подниматься по лестнице на второй этаж; бесцветные волосы мерцали подобно нимбу в свете лампы.
-- Куда вы клоните, Джеймс?
-- Я думаю о вампиризме, -- тихо сказал Эшер. -- О медленном перерождении тела -- клетка за клеткой -- в нечто иное, нежели смертная плоть. И о росте возможностей вампира. Моя жена медик, и я знаю, что такие болезни, как сифилис, чума, оспа часто ведут к перерождению организма, даже если не убивают его при этом.
-- Вы рассматриваете вампиризм как болезнь?
-- Да. Передаваемую через кровь, разве не так?
-- Дело не только в этом.
-- Алкоголизм перестраивает мозг, приводя к сумасшествию, -- сказал Эшер. -- Некоторые болезни разрушают мозг или часть мозга; наконец сам мозг способен влиять на работу всего организма. Это было известно еще до опубликования работ Фрейда об истерии. Если вы бывали в Индии, то должны были видеть, что делают факиры с собственным телом исключительно силой воли. А версия моя такова: что, если вампиризм имеет особенности, проявляющиеся лишь с возрастом? С возрастом, которого не достиг еще ни один из живущих ныне вампиров. И одна из таких особенностей -- иммунитет к солнечному свету. Но вы так и не ответили на мой предыдущий вопрос.
Вместо ответа Исидро двинулся дальше, вверх по лестнице. Эшер последовал за ним со свечой. Он зажег газовый рожок в верхнем холле и открыл две двери. Одна вела в прихожую, другая -- в спальню. Оба помещения имели нежилой вид.
-- Странная вещь, -- медленно проговорил Исидро, -- но весьма немногие вампиры Европы и, насколько мне известно, Америки достигли возраста двести пятьдесят -- триста лет. Сегодня вампиризм -- это явление, скорее свойственное городам: здесь больше неимущих, и смерть может быть практически незаметна. Правда, города втягивают вампиров в свои катаклизмы...
Он открыл дверь в конце холла. За ней оказалась чердачная лестница. Эшер задержался, осматривая скобы и петли, привинченные с внутренней стороны. Они были целы; замок висел, аккуратно повешенный на вбитый в косяк крюк.
Эшер проверил ключи. Два из них подошли к замку. В отличие от подвальной, дверь на чердак была снабжена еще и наружной петлей, но ясно было, что никто никогда не пытался ее сорвать.
Они обменялись взглядами, и Эшер пожал плечами:
-- Не удивлюсь, если здесь окажутся бумаги.
-- Доктор Гриппен и я были единственными уцелевшими после лондонского пожара, -- продолжил Исидро, когда они ступили на лестницу.-- Причем я уцелел лишь чудом. Насколько мне известно, из мюнхенских вампиров никто не пережил тревожных сороковых годов, как никто из вампиров России не пережил вторжения Наполеона, оккупации и пожара Москвы. Рим всегда был опасным для вампиров городом, особенно со времен воцарения инквизиции.
Дверь наверху тоже была открыта. В слабо различимый квадрат окна лился смутный желтоватый свет с улицы.
-- Que va? -- шепнул в темноте Исидро. -- Если бы он спал здесь, окно было бы замуровано...
В следующий момент Эшер различил в полутьме за кругом дрожащего света свечи что-то лежащее на полу между дверью и левой от входа стеной.
-- Кальвар? -- спросил он тихо, когда Исидро скользнул мимо него к этой груде костей, пепла и обожженных металлических побрякушек. Пуговицы, браслеты, наконечники шнурков от ботинок и обугленный цилиндрик автоматической ручки -- все блеснуло в желтоватом неярком свете, когда Эшер нагнулся над останками рядом ео вставшим на колени вампиром. Потом взглянул на дальнюю стену. Откидная панель была раскрыта; в тесной нише виднелся гроб. Плотные шторы и ставни единственного чердачного окна были сорваны. Дождь гулко стучал по крыше, напоминая злобную дробь прусских барабанов.
-- По крайней мере, мужчина, -- заметил Эшер, снова наклоняясь со свечой к останкам. -- Корсета нет.
Скелет был практически цел. Видимо, Исидро не ошибся, оценивая возраст французского вампира.
Дон Симон поднял из мешанины костей и пепла золотое кольцо и обдул его от пыли и золы. Случайный сквозняк качнул пламя свечи, и бриллиант перстня мигнул, как светлый злобный глаз.
-- Кальвар, -- определил Исидро. -- Выходит, он в самом деле был разбужен солнечным ожогом и даже сумел выбраться из гроба...
-- Что само по себе весьма странно, -- заметил Эшер, -- если наш убийца, будучи сам вампиром, знал заранее, что для начала нужно отсечь голову. Так же странно, как и то, что дверь не была закрыта. -- Он подобрал еще два ключа и сравнил их с дубликатами Забияки Джо Дэвиса. -- Кроме того, нет следов копоти между гробом и телом. Вы ведь говорили, что плоть возгорается сразу...
-- Не мог же он сам впустить убийцу, -- сказал Исидро. -- Да и как бы он открыл ему дверь днем?
-- И все же убийца вошел через эту дверь.
Исидро вопросительно приподнял бровь.
-- Войди он сюда другим путем, у него была бы возможность точно так же и выйти, не отпирая при этом двери на лестницу, -- пояснил Эшер. -- Все говорит о том, что Кальвар знал убийцу и впустил его сам, ночью... Два гроба в одном доме ---это нормально для вампиров?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});