— Называю фамилии тех студентов, которые должны остаться после пар, найти меня и обсудить ошибки в тесте. Ваши работы я пока не принял. Вы должны их защитить, — поставил он перед фактом прежде, чем озвучить пятерых ребят, в том числе и меня.
Хмурюсь, не понимая где могла сделать ошибки, ведь подготовилась я хорошо. И вопросы были несложные. Может, неправильно выразила свои мысли?
Настроение моё опускается до нижней отметки. Во-первых, потому что придётся позже встретиться с Аланом, а мне уже его так сильно не хватает, а во-вторых, потому что мне непонятно, как я могла вообще остаться на пересдачу.
Я учусь очень старательно, без преувеличений. Трачу на подготовку домашних заданий по несколько часов и не потому, что надо, а потому что сама хочу разбираться во всех аспектах.
Тем не менее, после пар, мы с одногруппниками остаёмся на защиту.
Выбрав аудиторию, преподаватель приглашает нас внутрь и подзывает каждого, чтобы обсудить допущенные ошибки. Я предупредила Алана, что могу опоздать, и чтобы он приезжал позже, поэтому особо не тороплюсь, но заметно нервничаю, когда в аудитории остаётся всё меньше людей. Невольно вспоминается то, что говорила Юля по поводу неоднозначных взглядов преподавателя в мою сторону. Я правда гоню эти мысли, так как считаю это невозможным, но страх становится почти ощутимым физически, когда мы остаёмся вдвоём.
— Ну что ж, Ася, прошу?! — указывает Николай Сергеевич рукой на стул рядом с ним.
Собравшись, подхожу к столу и сажусь.
— Давайте посмотрим, что вы тут наворотили! — передо мной оказывается мой тест, почти полностью исписанный пометками красным цветом.
Это я столько сделала ошибок? Всматриваюсь в написанное и не верю. Никогда прежде у меня такого не было. Ни по одному предмету!
— Вот-вот, — замечает он моё удивление, — я тоже был поражён. От Вас я никак не ожидал. Но вы не переживайте, сейчас будем разбираться.
И как бы в доказательство своего расположения, мужчина подвигается ближе и кладет руку мне на запястье, чтобы мягко по нему похлопать.
Вроде ничего такого, но я напрягаюсь. Ни к кому из студентов он так не подвигался. И уж тем более не успокаивал, обещая разобраться.
Отстраняюсь.
— Ну что ж, давайте обсуждать, — предлагает он.
Вот только обсуждать Николай Сергеевич не был намерен, как оказалось. Все мои доводы, которые я приводила отсекались, что в итоге указывало на то, что тест я не сдала. Хотя и доказательства у него были нелепые, но кто я против преподавателя? Первокурсница, которая «мало что понимает в истории искусств и сильно его разочаровавшая».
— Значит так, Ася, хочу, чтобы Вы знали, этот тест я Вам не засчитываю. За него вы получаете неудовлетворительно.
— Но как? — поражаюсь я, забыв о том, что нахожусь близко к преподавателю и в шоке поворачиваю к нему голову.
Взгляд серых глаз мгновенно становится тяжёлым и липким, как пиявка. Он цепляется за мои губы и медленно сползает на шею. Хочется отодрать его от кожи. Вдоль позвоночника выступает ледяной пот.
— А так, Асенька. Вы слабы в моём предмете, — и хоть говорит он одно, но по тону я считываю совсем другое.
Голос у него в миг сел, щеки порозовели, а зрачки стали широкими как бездна. Опасная и черная.
Становится страшно и дурно.
Отодвигаю стул подальше, приводя тем самым преподавателя в себя. Мужчина возвращает наконец взгляд на моё лицо.
— Значит так, если Вы и дальше будете так отвратительно учиться, боюсь стипендию Вам не видать. И это я не говорю о том, что на втором и третьем курсе я буду принимать у вас экзамены. И поверьте, если ваши способности не улучшатся, вы их не сдадите!
Начинаю часто дышать, потому что чувствую себя пойманной в ловушку.
— Я сдам! — выдвигаю уверенно, на что он снисходительно улыбается. Губы кривятся в усмешке, мол «Ну, попробуй».
— Не знаю, я бы не был так уверен. Разве что наберешь дополнительные баллы.
Он непозволительно переходит на «ты», тем самым демонстрируя, что совершенно не уважает мои границы. И самое главное — хочет их перейти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какие баллы? — хриплю севшим голосом.
Чувствую себя так, словно попала в лапы к пауку, который расставил сети и готовится меня сожрать.
— А ты подумай. Девочка вроде умная, должна найти решение. И если оно меня «удовлетворит», то и оценки у тебя станут во много раз лучше!
35
Из аудитории я выскакиваю с колотящимся сердцем. Руки трясутся, в груди давит. Кажется, что там, рядом с преподавателем из меня выжали все силы и сейчас остались еще самые остатки, чтобы сбежать от него.
Как такое возможно вообще, чтобы он предлагал мне подобное? Разве это позволено? Чувствую себя грязной.
Права была Юля, когда говорила, что он смотрит на меня странно. Я всё списывала на её чрезмерную фантазию, а оказалось правда. Это не человек вовсе.
Пока почти бегом спускаюсь по лестнице, глаза жгут слезы. Как мне теперь сдавать ему предмет? Если пожалуюсь декану, мне скорее всего не поверят. Или поверят? Завтра пойду к нему и попробую. Сейчас нет сил оставаться в практически пустом университете. Мало ли что ему в голову взбредет.
Я даже не ответила ему. Просто вскочила, схватила сумочку и убежала, не в силах находиться рядом.
Вылетаю в дверь и с ходу врезаюсь в кого-то. Уже собираюсь извиниться, даже не взглянув в кого такого огромного врезалась, как меня придерживают за плечи.
— Ася, ты что? — родной голос рывком вырывает меня из моего ужасного состояния.
Вскидываю голову, не веря, что бывают такие совпадения. Алан.
Бросаюсь ему на шею и наконец могу сделать вдох. Теперь мне не страшно. Он рядом. Он не даст случиться ничему плохому.
— Ты что, девочка? А ну посмотри на меня!
Напрягшись, мужчина отстраняет меня от себя буквально с силой, потому что я сама чувствую как вцепилась в него, как в спасательный круг.
Не знаю, что он видит в моем лице, но острые скулы напрягаются, а взгляд синих глаз становится опасным.
— Ася, — уже требовательнее произносит он, так и оставаясь стоять в дверях, — от кого ты бежишь? Что произошло?
А я не знаю, что сказать. Как вообще можно произнести то, что мне предложил Фалеев. Это же унизительно. Еще и Алану признаться!
От волнения у меня начинает дрожать подбородок. Заметив на моих щеках слезы, взгляд любимых глаз становится не просто опасным, а смертоносным. Алан обхватывает мое лицо ладонями, крепко сжав щеки. Не позволяя отвести взгляд. А я горю вся. Горю этого унижения. Хочется сквозь землю провалиться.
— Ты не сдала?
Нахожу силы только головой мотнуть.
— Плохо подготовилась?
Опять качаю головой.
— А что тогда? Ася, если ты не скажешь, я все равно узнаю. Поэтому лучше давай сама.
Не в состоянии смотреть ему в лицо, опускаю глаза и зажмуриваюсь.
— Я знала предмет. Знаю точнее. Просто…
— Просто что? — нетерпеливо ждет ответа Алан.
— Просто преподаватель не засчитал мои ответы.
— Почему?
Ну как? Как это произнести?
— Ася, почему?
— Он сказал, что я должна придумать вариант, который сможет его….удовлетворить, иначе я не сдам ни одного отчета и экзамена, — тараторю быстро, смотря на черную пуговку на расстегнутом пиджаке Алана.
По тому, как руки на моем лице одеревенели, я догадалась, что он понял весь смысле того, что я произнесла. Несмело поднимаю взгляд, боясь даже смотреть на него. И не зря. Бояться есть чего. Выражение мужского лица становится каменным. Непробиваемым. Так обычно выглядит дикий хищник, когда увидел перед собой жертву и собирается напасть на нее. Зрачки сузились. Ярость можно руками пощупать.
Мне вдруг страшно становится. Это он на меня злится?
— Пойдем, — произносит вдруг обманчиво спокойно.
Обхватывает меня за руку и тянет обратно. Как танк. Как бронемашина, для которой я совсем не имею веса, хотя я сопротивляюсь. Разве что каблуками в пол не упираюсь.
— Алан, я не хочу. Пожалуйста, не надо.