Как из-под земли откуда-то появился помощник эстрадной звезды. Они вдвоем с превеликими осторожностями отнесли Кристину к большому кожаному дивану, и аккуратно уложили на него. Ее голова покоилась на подушке. Откуда-то из воздуха материализовалась служанка. Дала что-то понюхать Кристине, чем-то потерла виски. И исчезла.
Кристина возлежала на диване в позе «Данаи в золотом дожде». Азнавур сидел рядом на краешке, осторожно держал ее за руку и что-то вполголоса говорил, говорил, говорил.…
В большом гостиничном номере в тот вечер, как уже сказано, было прилично всякого народа. Человек восемь десять. Все жались по углам, поглядывали на Азнавура с его гостьей, возлежащей на диване, и помалкивали.
Далее произошло еще более невероятное. Об этом еще долгие месяцы переговаривалась вся столичная тусовка. Всемирно-известный француз, не выпуская из своей руки тонкую и изящную ручку Кристины, сделал своему помощнику какой-то непонятный знак. И что-то едва слышно пробормотал на неизвестном французском диалекте. Потому никто из присутствующих в номере ничего не понял. Кроме мрачного помощника. Тот еще более нахмурился и понимающе кивнул. Подошел к скромно стоящим с бокалами в руках в углу номера Майку Кустоффу и Никасу Сафронову. Взял элегантно последнего под руку и отвел в противоположный угол. Там что-то заговорчески прошептал ему в самое ухо.
Никас Сафронов и бровью не повел. На челе его высоком не отразилось ровным счетом ничего. Но все присутствующие в номере мгновенно догадались.
Что-то случилось! Что-то из ряда вон.
Никас Сафронов поставил бокал с вином на тумбочку, осторожно приблизился к Майку, слегка приобнял его за плечи и как-то очень естественно и непринужденно вывел его из номера в коридор отеля.
— Покурим? — спросил Никас Сафронов Майка Кустоффа.
— Ты же знаешь, я не курю.
— Я тоже, — вздохнул Никас.
Между тем из номера Азнавура один за другим стали выходить гости и посетители. Всех их по очереди как-то очень тактично и деликатно выпроваживал мрачный помощник.
Короче, в коридоре перед закрытой дверью эстрадного певца оказалась все-все гости и посетители. Без исключений. Все стояли и глазели, как бараны на новые ворота, на бирку, которую мрачный и педантичный помощник успел повесить на ручку двери. На ней черным по белому на нескольких иностранных языках, в том числе и нашем родном русском, было начертано. «Не беспокоить!!!».
Вдобавок мрачный помощник, заложив руки за спину и широко расставив ноги, встал около апартаментов эстрадной знаменитости. Всем своим видом наглядно демонстрировал, он скорее умрет, нежели кого-либо допустит к своему хозяину и повелителю.
Стало быть, в номере остались всего двое. Шарль Азнавур и девушка Кристина.
Вдвоем и наедине.
— Шарль! Мы тебя люби-им!!!
А еще через день ранним утром Азнавур увез Кристину в Париж.
Браво-о, Азнаву-ур! Браво-о!!!
12
— Где мой любимый? — жестко поставила вопрос графиня Юлия перед самой популярной гадалкой Рима, необъятных размеров бабищей по имени Фрида.
Карл пропал несколько дней тому назад. По расчетам Прекрасной Юлии, вернее, по ее внутреннему ощущению, он давно уже должен был вернуться. Но дни шли, тянулись один за другим бесконечной, изматывающей чередой, уже пошла вторая неделя с момента его исчезновения, художник все не объявлялся.
Графиня была натурой решительной и деятельной. Потому, выждав для приличия еще пару дней, без колебаний направилась прямиком к гадалке Фриде.
Ясновидица и предсказательница, вся замотанная в разноцветные одеяния, с бесчисленным количеством бус на кистях рук и шее, восседала на каком-то возвышении посреди неопрятной и темной комнаты, которая ютилась, очевидно, где-то на самых задворках вечного города.
Глаза Фриды, подернутые мутной поволокой, смотрели куда-то далеко-далеко… Словно, сквозь стены и столетия она и впрямь видела то, что ни за какие деньги не удастся увидеть простым смертным.
Кстати, за свои услуги ясновидица заламывала очень приличные суммы. Но графиня Юлия никогда не скупилась ни на какие расходы. Тем более, если речь шла о любимом Карле.
— Где мой любимый Карл? — повторила вопрос Юлия тоном, не терпящим никаких возражений и проволочек.
Фрида вздрогнула, глаза ее слегка прояснились.
— Далеко, далеко… — неожиданно высоким, писклявым голосом нараспев начала она.
Графиня недовольно поморщилась.
— Это я и без вас знаю! — резко перебила ее Юлия. — Где конкретно? С кем? Чем занимается? Какая опасность ему угрожает? Здоров ли? Когда вернется? Я должна знать все! И немедленно!
— Далеко, далеко… — затянула, было опять гадалка, но была решительно прервана решительной Юлией.
— Послушайте, любезная! — повысила голос графиня. — Не морочьте мне голову. Я заплатила вам столько, сколько не зарабатывает ни одна прачка в Риме за три года. За эту сумму я должна знать все!!!
Графиня даже и не думала присаживаться на предложенный ей стул, продолжала нервно расхаживать по темной комнатке.
— Я жду! — со сдержанным гневом, молвила она. — Или вы такая же шарлатанка, как все остальные в Риме? Мне вас рекомендовали с лучшей стороны. Если я ошиблась…
Видя, что дело принимает нешуточный оборот, Фрида тяжело вздохнула и громко хлопнула в ладоши. Мгновенно из-за грязной занавески появилась девочка. На вытянутой ладошке перед собой она держала маленький стеклянный шарик.
— Не знаю, получится ли… — каким-то испуганным голосом пробормотала Фрида и взяла двумя пальцами стеклянный шарик.
Еще во сне Карл Брюллов почувствовал, на него кто-то пристально смотрит. Просто сверлит голову чей-то пронзительный взгляд.
Открыв глаза, Карл увидел графиню Юлию, сидящую на стуле у его изголовья. По-прежнему он был в просторной постели в своей римской квартире. По-прежнему чудовищно болела голова. И по-прежнему на лбу лежал прохладный компресс.
— Карл! Скажите правду! — потребовала Прекрасная Юлия.
— Которую?
— Там… вы встретили женщину, похожую на меня?
«И не одну!» — пронеслось в голове художника.
— У вас там… роман? Скажите, я ничуть не обижусь. В конце концов…
«Все-таки, женщины поразительные существа! Как она могла узнать? Женская интуиция и проницательность поистине не имеет никаких границ…» — подумал Карл.
Но вслух сказал:
— Юлия. Вы отлично знаете. Я любил, люблю, и всегда буду любить одну-единственную женщину!
— Господибогмой! Остальные не в счет, так вас понимать?
— Кажется, мы начинаем ссорится… А мне надо работать… Работать, работать и работать… — ответил Карл.