Внутри пещерный город представлял собой три больших зала, соединенных между собой узкими переходами. В их сводах были проделаны отверстия, через которые внутрь проникал свет и свежий воздух. В стенах же было выдолблено множество ниш. В одной из них и уединились Тана и Катон.
Янон и Гидон расположились в среднем зале, где им удалось найти свободные койки. У рабов не было постоянных мест. Пещерный город не мог вместить одновременно всех своих обитателей, но благодаря круглосуточной посменной работе у плавильных печей место для ночлега всегда находилось. Свои нехитрые пожитки рабы держали в мешках, которые повсюду таскали с собой. Янон и Гидон были влюблены в одну и ту же девушку, Лану, и оба добивались ее благосклонности. Сейчас они не спали, каждый мечтал о том мгновении, когда они завтра встретятся с ней.
Для всех в пещерном городе Янон и Гидон были символом настоящей дружбы. Даже их имена обычно произносились вместе. Никому в голову не пришло бы спросить, где Гидон? Если и спрашивали, то спрашивали, где Гидон и Янон, настолько они были неразлучны. Светловолосый и голубоглазый Янон и темноволосый, с мрачным взглядом Гидон. Никто не сомневался, что они друзья. Так оно и было, но только для Янона, который искренне считал Гидона своим другом.
Янон и Гидон были погодками и когда-то жили по соседству друг с другом, в небольшом поселении, жители которого занимались скотоводством. Янон рос в большой семье, у него было много сестер и, главное, отец. Гидон жил вдвоем с матерью и своего отца не помнил, его уже давно забрали в рабство. Гидон завидовал Янону, что у того были сестры, а мысль о том, что у Янона был отец, вообще приводила его в бешенство. Однако он хорошо скрывал свои чувства, и в семье Янона его принимали как родного. Самым радостным воспоминанием детства для него остался день, когда после очередного налета не-гуманоиды увели отца Янона. Он просто сиял от счастья, потому что теперь они оказались в равном положении. Но Янону он говорил слова утешения, помогая перенести боль утраты.
Янон и Гидон подросли и стали пасти стадо конов, местных низкорослых животных, дающих мясо, шерсть и молоко. Животные часто отбивались от стада и терялись. Тогда Янон садился на своего любимого пона Чалого (понов на планете использовали для верховой езды) и неизменно находил потерявшихся конов. Это тоже было предметом зависти Гидона, который хотел отличиться, чтобы все сказали, какой он молодец, как он быстро нашел пропавших конов. Однажды Гидон решился испортить подкову на ноге Чалого и, когда очередная партия конов потерялась, сам отправился на их поиски. Янон же~получил хорошую взбучку от родителей за то, что плохо следил за своим поном, и был наказан. Поиски Гидона закончились тем, что он заблудился и никаких конов не нашел. На следующий день Янон починил подкову и, отправившись на поиски пропавших животных, быстро их обнаружил.
За что ни брался Янон, все у него получалось, Гидон же мог только все испортить. Завидуя своему более удачливому другу, он старался во всем ему подражать и ни в чем не отставать, так и росли они вместе неразлучными товарищами. Когда они в очередной раз пасли конов, не-гуманоиды обратили их в рабство, но и здесь, в пещерном городе рабов, друзья были все время вместе, помогая друг другу преодолевать тяготы жизни.
Однажды вечером Янон познакомился с Ланой, работавшей на кухне. Ночью он рассказал другу, что встретил девушку, красивее которой никогда не видал. Гидон следующим же вечером тоже познакомился с Ланой и стал добиваться ее взаимности. Девушка вела себя с обоими одинаково ровно, никому не отдавая видимого предпочтения.
Легкий ветерок поднимал струи песка среди мертвой пустыни. В тени полуразрушенной печи лежал зверек с вытянутой мордочкой. Его небольшое тельце оставалось неподвижно и могло показаться, что он умер. Но если приглядеться повнимательнее, то можно было заметить, что его крохотные усики еле заметно шевелились. Зверек дышал. Картеро, совсем обессилев, так и не найдя ни пищи, ни воды, свалился в спасительной тени. Как ни казалась эта выжженная пустыня безжизненной, в ней все же были другие обитатели, кроме картеро. Маленькая мышка-пустынница, обнюхивая песок, двигалась в его сторону Картеро затаил дыхание, продолжая притворяться мертвым. Пустынница остановилась в десятке сантиметров, не решаясь приблизиться. Жизнь картеро висела на волоске. Если мышка не наберется смелости преодолеть эти последние сантиметры, то ему наверняка уже не выжить, так как сам он был настолько слаб, что это мизерное расстояние ему не осилить. Похоже, страх победил любопытство, и мышка попятилась, но в последнюю секунду передумала и сделала несколько маленьких шажков, которые стали для нее роковыми. Картеро, собрав последние силы, прыгнул и намертво вцепился в пустынницу зубами.
Флаан Тху, наместник на Планете рабов, был недоволен, что его разбудили посреди ночи, – куколки совсем обнаглели.
– Эти вонючие рабы убили Д" ека, – бесцеремонно ввалившись в спальню, злобно бубнили фарфоровые куколки.
– Как это они могли его убить посреди ночи? Ну-ка давайте все начистоту, без ваших дурацких уверток.
– Они убили раба, в которого он вселился…
– И из-за этого надо было меня будить?
– Но потом они убили и самого Д" ека.
– Вот бестолковая мелюзга! – взорвался наместник. – Я же запретил вам вселяться в рабов…
– Мы хотели выведать их планы. Они явно что-то затевают. Непонятно, как они обнаружили подмену.
– Ваша тупость не имеет границ. Глаза. Его выдали глаза.
– Мы об этом не подумали.
– Вы вообще ни о чем не думаете. Чтобы думать, надо иметь то, чем это можно делать. Теперь они знают, кто вы такие на самом деле, они видели головастика.
– Мы не головастики, – зашипели все разом в ответ, – мы…
– Бестолковые головастики, вот вы кто, а то слово, каким вы себя называете, кроме вас, не выговорить никому.
– Мы требуем для рабов жестокого наказания.
– Интересно, за что? За то, что вы посмели меня ослушаться? За вашу бестолковость? – переходя на крик, отчитывал Флаан Тху нерадивых подчиненных.
– Рабы убили не-гуманоида. За это их всех следует жестоко покарать.
– Правильно, давайте убьем их всех.
– Мы и не смели ожидать столь справедливого решения.
– А вы будете работать кайлом, стоять у плавильных печей…
– Мы не можем работать, мы…
– Тогда заткнитесь. Состоится обычная казнь. Казнь за убийство раба. А о том, что они укокошили головастика, не будет сказано ни слова.
– Шшш, шшш, – послышалось в ответ отвратительное шипение.
– Я все сказал. Вон отсюда, и не смейте шипеть в моем присутствии!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});