Читать интересную книгу Бездарь. Пять шансов из тысячи - Василий Горъ

– Иди! – буркнул я, привычно отправляя это чувство в летаргический сон. – Свет не включай. Ни в коридоре, ни в спальне. Дверь не распахивай – осторожно загляни в щелочку между косяком и дверью…

Взгляда Тиалины ап-Ульвер я не видел, так как при этом смотрел в потолок. Зато услышал ее недовольное сопение и, мысленно посетовав на близорукость сестры та-Горена, негромко добавил:

– Да, чуть не забыл! Если услышишь или увидишь что-то непонятное – возвращайся, не раздумывая: мне нужна информация, а не твоя героическая смерть…

Раттиль чуть не лопнула от возмущения. Видимо, по ее представлениям, в таких ситуациях настоящему мужчине полагалось срываться с места с оружием наперевес и со страшной силой защищать всех и вся от любых опасностей. Справедливости ради могу сказать, что лет до семнадцати, в частности, до поступления в военное училище, я придерживался того же мнения. Но благополучно перестал. Ибо стараниями инструкторов некоторых спецкурсов быстро научился слушать голову, а не сердце.

– Почему… так? – на хорошем английском поинтересовалась Фролова.

Презрения, недовольства, гнева или других негативных чувств ко мне, любимому, в ее голосе не чувствовалось, поэтому я оторвал взгляд от потолка, полюбовался на раскрасневшееся лицо «своей благоверной» и в который раз мысленно порадовался тому, что подписался охранять адреналиновую наркоманку, а не кисейную барышню.

– Включать торжественную иллюминацию, тем самым сообщая Деду Морозу о получении подарка, я не собираюсь, ОНВ[86] оставил в «банковском хранилище», соответственно, в полной темноте практически слеп. В отличие от меня, эта девица Измененная. То есть обладает ночным зрением и способна увидеть в разы больше меня…

– Ночным зрением обладает далеко не одна она… – напряженно вслушиваясь в тишину, напомнила Ольга.

Ее пальчики, стискивающие рукоять ПСС, побелели от напряжения, а на щечках появился лихорадочный румянец. Поэтому я состроил виноватое лицо и опустил взгляд:

– Из всех троих служанок эта – наименее полезна…

– Почему?!

– Прости, но у нее… хм… самые маленькие сиськи!

Коротенькую паузу, во время которой «любимая супруга» ошалело переваривала мое «искреннее» признание, я использовал на все сто процентов. Успел натянуть на лицо маску «Большого Босса, озабоченного решением Серьезной Проблемы», повернулся к равенстиркам, прислушивавшимся к нашей перепалке, и принялся расспрашивать их о местных ОВ.[87]

Как ни странно, в Девяти Мирах таковых использовалось очень немного: одно нервно-паралитическое, одно удушающее и три общеядовитых. А такая экзотика, как ОВ кожно-нарывного, психохимического действия, нет. Про стерниты[88] с лакриматорами[89] я вообще не говорю.

Что особенно порадовало – применялись все эти ОВ крайне редко. Как правило, для подавления беспорядков в городских трущобах или других местах компактного проживания бездарей и лишенцев. Почему? Да потому, что использовать их против владельцев даже средненьких амулетов Жизни было бесполезно: изделия местных артефакторов с достаточно большой емкостью магических аккумуляторов были способны удерживать организм хозяина на грани жизни и смерти дольше, чем разлагались ОВ. Соответственно, применять эту дрянь против сильных мира сего считалось бессмысленным.

– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты… – выслушав обстоятельный рассказ ап-Ульвер, пробормотал я по-русски. – Что ж ты, падла, нам принес…

– Дальше не надо… – негромко попросила Фролова и перебралась в кресло у камина. Тем самым оказавшись в точке, откуда могла контролировать и окно, и входную дверь.

– Умница! – ободряюще похвалил ее я и, реагируя на движение в коридоре, вскинул пистолет.

– Это я, П-пеллия… – замогильным голосом донеслось из темноты, а через секунду в дверном проеме нарисовалась о-Рассет.

Выглядела девушка, мягко выражаясь, не очень. Или «очень не» – милое личико было бледным до синевы, подбородок и руки мелко-мелко тряслись, а в глазах застыл дикий ужас. Тем не менее, заговорила девушка сама. Точнее, не заговорила, а еле слышно выдохнула три непонятные фразы:

– Там кайрат. В три иглы. Только-только зашевелился…

Секунды три-четыре после этого, вне всякого сомнения, крайне содержательного для местных монолога все остальные уроженки Равенстира одинаково оцепенели. А вот задергались уже по-разному: ап-Ульвер, вскочив с кресла, рванула к окну, о-Тул – к двери, а о-Ннар обреченно вздохнула и, подхватив со стола кружку с компотом, вжалась в спинку дивана.

– Стоять, бояться, мелочь по карманам не прятать!!! – негромко, но предельно жестко прошипел я. Без толку – Тиль и Кэлэйн не слышали никого и ничего!

– Держи Тиалину!!! – приказал я Ольге, а сам, сорвавшись с места, поймал Кэлэйн за талию. Несколько… хм… неудачно: ткань, из которой был пошит комбинезон, оказалась не такой прочной, как латекс, и выдающиеся достопримечательности девушки вырвались на оперативный простор!

– Стой, дуреха! – выдохнул я, развернув ее к себе лицом и безуспешно стараясь не пялиться на внушающий уважение бюст, оказавшийся прямо перед носом. – На улице могут быть те, кто подбросил нам этого самого кайрата!!!

Ее проняло. Но совсем не так, как я рассчитывал: непонятно с чего испугавшись еще сильнее, девушка вдруг закатила глаза и потеряла сознание.

– Ну-ка, живо объяснили, что такое «кайрат» и «три иглы»! – рявкнул я, услышав короткий взвизг и увидев, что Фролова взяла Тиалину на болевой прием.

Монотонные объяснения Елики, смирившейся с неминуемой смертью, быстро прояснили ситуацию и здорово испортили мне настроение. Оказалось, что кайрат – это собирательное название нескольких видов змей, и переводится с одного из местных наречий, как «бесшумная смерть». Кстати, ничего претенциозного в этом названии не было – сравнительно небольшое, редко достигающее метра в длину, пресмыкающееся по праву считалось одним из самых опасных живых существ на планете. И дело было даже не в яде нейротоксического и коагулопатического[90] действия, способного в считаные мгновения убить даже полуторатонного местного дикого «быка». Эта змея могла дать фору человеку-невидимке, так как умела менять окраску чешуи в разы быстрее земных хамелеонов, то ли прятала, то ли вообще не имела аурной окраски и, что самое неприятное, обладала способностью вызывать иллюзии. Причем настолько правдоподобные и сильные, что жертва, попав во власть наведенных грез, напрочь переставала понимать, где находится. И безропотно подставлялась под укус.

Само собой, наличие у нее столь выдающихся достоинств не могло не привлечь внимания специалистов по насильственной отправке в поля вечной охоты отдельных представителей homo sapience. Только вот использование кайратов для устранения неугодных было делом очень недешевым. Ведь для начала их следовало поймать. То есть забраться в пойменные леса нижнего течения реки Жиунагари, обнаружить место обитания половозрелой особи, дождаться, пока та проголодается, каким-то образом подкинуть ей «заряженную» какой-то алхимической гадостью живую рыбу, а когда насытившаяся жертва уснет, вытащить ее из логова – глубокой норы, как правило, расположенной в глинистых прибрежных склонах. И если первый, второй и последний пункты этого списка были более-менее выполнимы, то третий и четвертый ввергали в уныние даже самых опытных змееловов. Почему? Да потому что насытившиеся кайраты переваривали добычу от десяти дней и более, а местность, в которой они обитали, была далеко не раем – кроме этих змей, на берегах Жиунагари водились сотни видов растений и животных, представляющих опасность для человека. А вездесущие насекомые распространяли десятки инфекционных заболеваний, лечение которых вызывало затруднение даже у магов жизни седьмой ступени и выше!

Несмотря на такие сложности, кайратов все-таки ловили. И, обложив амулетами, понижающими температуру окружающего воздуха, продавали очень состоятельным клиентам, жаждущим использовать против своих врагов живой аналог оружия массового поражения.

Почему «массового»? Да потому что на воле кайраты питались рыбой, небольшими земноводными и животными размерами не больше земного кота. От всего, что крупнее, предпочитали сваливать. Естественно, бизнесменов от серпентологии такой врожденный гуманизм устраивал не очень, поэтому какой-то пытливый ум придумал стимул, превращающий относительно мирную змейку в оживший кошмар. Для этого перед заброской на объект спящей змее втыкали в хвост так называемые «иглы» – зазубренные железяки, причиняющие несчастной весьма неслабую боль. Потом доставали из мешка амулет-холодильник, забрасывали упакованную змейку в окно или дверь и спокойно уходили. Хотя, нет, не спокойно, а скрытно, но очень-очень быстро. Ибо по законам восьми из девяти Миров за организацию и соучастие в подбрасывании кайрата кому бы то ни было, а также за посредничество при его покупке полагалась очень мучительная смертная казнь.