Приложив к княжеским икрам восковые полоски, взятые из моего мира, так, на всякий случай, я обратилась к Горыновне:
- Держи крепче.
- Зачем? - подозрительно поинтересовался Руслан, - А-а-а! О-о-о! У-у-у! Ы-ы-ы....
- Отличненько, - спокойно резюмировала я, - Зону бикини делать будем?
Через полчаса все три "женщины" выстроились вдоль стеночки для последнего просмотра.
Насупленный Богдан, в милом сарафанчике розового поросячьего цвета с веселенькими ромашками вдоль подола. Он сосредоточенно придерживал рукой сползающий на бок кокошник с искусственной косой и тревожно косился в мою сторону.
Веснушчатый Емельян, сложив бровки домиком, нервно теребил широкую цыганскую юбку с повязанным на талии платком. И смахивая с лица черные пряди кудрявого парика, пытался приладить за ухо душистую розу.
А вот сразу же после них затесалась совершенно удивительная девица почти двухметрового роста, с богатырским разворотом плеч и русоволосой шевелюрой завитой на мелкие бигуди. Она единственная не склонила смущенно голову, встретившись с моими смеющимися глазами, а лишь надменно вскинула массивный подбородок, демонстративно скрестив руки на широкой груди. Джинсовая мини-юбка обтягивала мускулистый зад. Ажурная блузка больше подчеркивала, нежели скрывала лиловый бюстгальтер. Гладкие ножки затянуты в черные чулки-сеточку, а на накаченном бедре игриво красуется фиолетовая подвязка. Образ завершали черные туфельки сорок четвертого размера на высоченных шпильках.
- Красавицы! - радостно озвучила мысль Змея Горыновна.
- Ага, - гордо согласилась я.
Мужчины (или скорее "дамы") с тяжким вздохом оглядели друг друга.
- Чем быстрее начнем, тем скорее все закончится, - пробубнил Богдан, - Поехали, что ль?
Горыновна вытащила из темного угла огромную корзину. Подождала, пока мы разместимся внутри, подхватила в цепкие лапы и взмыла к небесам.
На востоке царства Лукоморского расположилась Стеклянная гора. Прозрачная, словно слеза. Твердая, как алмаз. И стоял на вершине той горы дворец, искрящийся цветными бликами. На жарком солнце светил золотом, при месяце ночном - серебром. Стены из хрусталя горного, крыша из каменьев самоцветных. Пол коврами заморскими устелен, окна шелками иноземными занавешены. И жил во дворце Хрустальном дракон окаянный. Арзом прозванный...
- Держитесь! - прокричала Горыновна, идя на посадку.
- А-а! Оуй, - дружно застонали мы, вываливаясь из корзины на землю-матушку.
Рядышком виновато топталась Змея, сложив уставшие крылья:
- Извините, я не хотела...
- Не хотела?! - Богдан вытащил свой кокошник из-под Емели, - Не хотела? Как я это теперь надену?! Словно корова всю ночь жевала. А коса моя где? Как я без косы буду?
- Держи, - Руслан протянул потрепанную косичку, - Тебе помочь?
- Себе помоги, - огрызнулся Богдан, - Все чулки порвал. А еще княжна называется.
- Сам ты княжна... Я - князь. Князем родился, князем и помру, - набычился Руслан.
- Ой, князь! Князья в юбках не ходят... - и тут старший из братьев внезапно выдал такую тираду, что воспроизвести, наверное, не решусь, могу лишь уверить, что нецензурной и неповторяемой ругани было в избытке.
Даже Горыновна возмущенно плюнула, покраснела и, неодобрительно покачивая головами, отошла подальше. Конечно, здесь не место для реверансов, но зачем же так ругаться при людях?
Руслан на секунду замер, шумно вздохнул и, подойдя к Богдану вплотную, что-то зашептал. Видимо эпитеты так же не отличались приличием, но как истинный представитель Лукоморской аристократии, князь пощадил наши женские ушки. Общественная нравственность не пострадала! А вот Богдан слегка окосел...
Вечерело. Грязно-розовый закат разлился мутным пятном на синем небосклоне. Оглядевшись, я поняла, что стоим мы на небольшом лугу. Прямо перед нами какая-то деревенька, позади лесок, а слева красуется гора из натурального стекла с расположенным, где-то на верхушке, дворцом.
- Это нам туда что ли? - ткнула я пальчиком вверх.
- Ага, - синхронно закивали Змеевы головы, - Я, пожалуй, подожду вас в лесочке. А то вон уже местные идут. Опять убивать будут.
Горыновна мигом скрылась в густой чаще, а нам навстречу, и правда, торопились бородатые крестьяне с вилами наперевес.
- Вы не пострадали? - на бегу крикнули они.
- Нет, вроде бы...
- Ой, повезло вам, девушки... э... красавицы, - слегка запнулся мужлан подбежавший первым, - Живы, здоровы? От рожденья такие али как?
Тут подоспели и остальные. Все в рубахах навыпуск, в мешковатых штанах и лаптях, с одинаковыми стрижками "под горшок" и тяжелыми вилами в руках. Они уставились на моих спутников, словно эскимос на слона.
- Ох, как вас покорежило..., - вырвалось у них, но тут же, взяв себя в руки, поправились, - Ох, девицы, как же вам не сладко жилось-то у Змея проклятущего. Ну да ничего, он видать испужался, вот и бросил вас-то! Ну, ничего, не горюйте, милые, отыщем ваших папок-мамок, а нет, так у нас приют найдете. Еще и замуж выдадим, коли позарится на вас кто...
Мужички цепко схватили нас под белы рученьки и особо не интересуясь сторонним мнением, повели в сторону деревни.
Глава 11
Двор старосты сиял чистотой. Длинный стол, заставленный пирогами, овощами, мясом и разносолами, стоял посередине. Лавки тянулись вдоль стола и размещали полдеревни. Остальная половина жителей расположилась прямо на земле, соорудив сельский пикничок среди добродушных свинок. Чествовали нас.
- ... И только благодаря нашим мужчинам эти юные девы избежали позорной участи в пещере Змеевой! - заканчивал длинную и возвышенную речь староста.
Глава деревни был именно таким, каким и должен быть сельский чиновник. И выглядел он соответственно: манерами да повадками нетороплив, степенный и чинный. Кроме этого была в нем еще солидность, которая у всех старост вырабатывается после многолетнего управления хозяйством.
И фигура-то у него основательная, небольшой животик - как отличительный признак. Можно сказать, своеобразная визитная карточка. Если кто-то обстоятелен, упитан, да еще и животик добрый имеет - то это староста, и никем другим быть не может. Оно и верно - как без животика-то? По-другому хозяйственность свою не подтвердишь. А если в деревне все справно, то и выглядеть староста должен благополучно упитанным. Так-то вот.
И именно этот степенный мужичок первым предложил:
- Ну что, девоньки, а не опрокинуть ли нам по маленькой?
- Пить дамам? - деланно ужаснулся Емеля, - Ну если только для сугрева.