Я читаю отцу вслух и вдруг он говорит: "Стоп. Повтори." Повторяю.
-- Ваш двоюродный брат состоял в вашей антисоветской организации?
-- Да.
-- А где он живёт?
-- В Киеве, на Подоле. Улица... А вот номер дома и квартиры - не помню. Могу показать.
Отец смотрит на меня: "Он был там за два дня до ареста. Они были очень дружны, часто встречались, переписывались. Он не мог не знать адрес."
Как удалось деду после ночи непрерывного избиения и допроса, со сломанными и не собранными в гипс пальцами и еще не знаю чем... Как ему удалось сохранить ясность ума, твёрдость духа, системное мышление? Превратить поток своих "да, состоял, подрывал, клеветал" в лазейку для спасения хоть одного родного человека?
"Кадры решают все". И - всех. И самих себя. Внутренние органы, которые сами себя переваривают. При некоторых заболеваниях. Поэтому их постоянно не хватает. И никто не пошёл на Подол на известную улицу искать человека. Хоть и с известными органам именем и фамилией. И адресный стол не запросили. Хотя все - всё население прописано и проживает...
И этот человек так никогда и не узнал, что только две цифры адреса, которые дед, избитый и переломанный, сумел "забыть", отделяли его от этого ужаса. От смерти. А потом была... жизнь того человека. Война и возвращение в Киев. Дети. Которые никогда не знали и не узнают, что само их существование - следствие "забывчивости" моего деда. Там уже их дети, внуки, правнуки. Сейчас уже - в разных странах, на разных континентах. Решают свои проблемы, радуются и огорчаются. Женятся и разводятся. Живут. Много людей. Которых могло бы быть. Если бы не дед.
А подпись у него так и не восстановилась. До самого конца. Последняя - 23 сентября 1938. Под "Ознакомлен" на решении Особой тройки. С секретарём с выразительной фамилией Честнейший. "Приговорить к расстрелу". Через два дня приговор был приведён в исполнение. А через 60 лет... Там на кладбище нет этих могил. Просто на самом краю - красная кирпичная стенка. Невысокая, мне - по грудь. Скромная табличка: "Жертвам сталинских репрессий"...
* * *
Я не дед. Слабее. Меня не бьют, не ломают пальцы. Но... рассыпался. От боли, от страха, от одиночества. И... - попытался прилепится, приспособится. Без всяких задних и передних.
-- Дабы служить верно и правильно следует очистить чувства и желания твои и научится управлять ими. И коль скажет хозяин - сие нельзя, то как бы не было сие желанно - укороти желание своё.
Снова поза шавки. Только теперь голова чуть выше, а перед носом - чашка или миска с водой. Запах свежей воды. Родниковой или колодезной. Чистой, холодной, свежей. С морозца. А у меня во рту... бетонная крошка. И я срываюсь. Головой вперёд ныряю в эту невидимую миску и... мощный рывок за ошейник подымает меня на дыбы. Снова станок. На этот раз - классическая дыба. Только без выворачивания плечей из суставов. Нет нужды. Спокойный голос Саввушки. Короткие тычки по ребрам, от которых у меня отнимается нижняя часть тела... Интересно, а как учат собак не брать корм от чужого человека?
Кто сказал, что "сухого водолаза" придумали в 20 веке? Полиэтилен - да. Но ведь годится и просто мешок из тонкой кожи.
-- Вершина служения - смерть за господина. Нет выше счастья. Отвести угрозу, защитить своим, им же выкормленным и выпестованным телом. Готов ли ты к этому? Не убоишся ли боли?
Я яростно трясу головой - киваю. Готов-готов. Сдохнуть, закончить все это - да с радостью!
-- Сними повязку с глаз. Положи руку на стол. Нет, только мизинец. Сейчас я ударю палкой по пальцу и кость его будет раздроблена. Потом, когда он загноится и почернеет, мы отсечём его и прижжём рану калённым железом.
Саввушка взмахивает свои дрючком, я инстинктивно отдёргиваю палец... Следует наказание. За неготовность отдать за господина мелочь - часть собственного тела. "И если глаз твой искушает тебя - вырви его. И если рука вводит в искушение - отсеки её". Искушает. Неисполнением служения.
Отличий удушения "сухим водолазом" от удавки - много. Например, при использовании удавки на собственной шее, можно видеть как опухает и наливается кровью отражение твоего собственного лица в глазах визави.
-- Господин ставит слуг своих на разные дела. И слугам должно говорить господину правду истинную. Ибо по словам их, судит он о делах. Лжа же господину есть грех стыдный и наказуемый.
Старинное русское слово "правёж". Обозначает процесс извлечения "правды" путём нанесения палочных ударов по ступням и лодыжкам. Палки называются "батоги". Хотя, зачем они здесь, когда есть Саввушкин дрючок. А лодыжки мои - вот они. Чтоб не ошибался, отмечая киванием головы, количество предметов. Немота не освобождает от ответственности.
Я снова вою, катаюсь по земле. Вдруг Саввушка опускается возле меня на колени и начинает гладить по голове, жалеть.
-- Холопчик, миленький, не обижайся. Если я не доучу тебя, то в деле, в жизни твоей может статься придёт случай. И предашь ты господина. Дрогнешь, не сумеешь, растеряешься, твёрдости не хватит... И стыдно тебе будет. Как Иуде, предавшего господа нашего. И пойдёшь ты и повесишься. А грех на мне будет - учитель худой.
Я рыдаю у Саввушки на плече. Да, я все понимаю "тяжело в учении - легко в бою". Я тебе благодарен, я стараюсь. Я буду верным, я для господина - все отдам, сделаю, исполню. Чтобы тебе, мой бесконечно терпеливый и добрый учитель, за меня стыдно не было... "Стокгольмский синдром" в натуральную величину?
Повтор. Снова мизинец на столе. Сжимаю зубы в предчувствии боли. Саввушка бьёт, но я не шевелюсь. "Отдать малую часть свою за господина своего". В последний момент, уже в ударе, Саввушка поднимает свой конец дрючка, второй конец упирается в стол, и палка не доходит до мизинца.
-- Господин не велел причинять тебе вреда. Ибо он любит тебя. Даже и не видав. А ты?
Да. Я тоже его люблю. Я его обожаю. Я... он... Он хороший. Он суровый, но справедливый. И очень хороший. Спас на стене и свёрнутое кольцо плети под иконой впечатываются в сознание. За закрытыми веками - тот же образ. Образ Спаса. Образ плети. Почти каждое упражнение или наказание заканчивается коленопреклонённой молитвой перед этими символами. Кажется, господь тянется к рукоятке господской плети. Кажется, плеть держит на себе Спасителя.
Глава 12
Все кончается. Как-то, когда-то... Саввушка возвращается с Верху, с мороза, чем-то расстроенный. Я сижу у стены на на цепи. Поза "сидящего пса". Вообще, холоп - в значительный мере "верный пёс". Даже по динамике движений. Никаких ног, коленей вперёд. Только язык вываливать не надо. Если Саввушка подойдёт и посмотрит в глаза - надо отвернуть лицо и смотреть в сторону. Прямой взгляд -- недопустим. Пока он не возьмёт мою голову в руки и сам не заставит смотреть прямо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});