— Ну, с предварительной оплатой.
— Временная работа. Я отказывалась от такой, когда была жива; почему сейчас делать иначе?
— Страховка, вот почему. Ты же уже не молода. — Он уселся на кровать, лицом к ней. — Ладно. Обдумай, что я предлагаю. У меня на уме цель, какую не достал до сих пор ни один вор на свете. Ведь лишь верховный маг или мертвец сможет проникнуть за охранные чары и не оставить следов. Магам не доверяю, остаешься ты.
— Есть и другие.
— Две других, если точнее. Ни одна не вор — профессионал.
— Откуда знаешь, что их двое?
— Я много чего знаю, Шерк. Одна — женщина, обманывавшая мужа, который в свой через истратил все состояние на проклятие. Другая — дитя, живет в подземелье старой башни за дворцом. Причина проклятия неизвестна.
— Да. Я иногда ее навещаю. Она не знает, кто ее проклял. Вообще дитя не сохранило воспоминаний о прошлом.
— Может быть, довесок к проклятию, — подумал вслух Теол. — Это действительно интересно.
— Да уж. За такое берут половину пика. А сколько за похищение памяти?
— Думаю, вторую половину. Слишком для десятилетней девочки. Почему просто не убить и закопать, или швырнуть в канал? — Он сел поудобнее. — Тогда скажу тебе, Шерк, что мы включим разгадку тайны в контракт. Думаю, личный интерес тебе важнее, чем что-либо иное.
— Я не преминула бы воткнуть нож в глаз тому, кто проклинает детей. Но нет зацепки.
— А, так ты не совсем лишилась страстей.
— Никогда не говорила иного, Теол. Но, совсем не найдя следов, я утратила пыл.
— Увидим, что смогу я.
Мертвая женщина склонила голову набок и молча изучала его. — Ты прежде был гением.
— Совершенно верно.
— И все потерял.
— Правильно.
— И, думаю, вместе с деньгами потерял и уверенность.
— О, вряд ли, Шерк Элалле.
— Все — часть дьявольского плана?
— Любой стоящий план пахнет дьяволом.
— Не смеши меня.
— Стараюсь, Шерк. Сделка заключена?
— Тайна проклятия не была заранее заготовленной оплатой. Что еще?
— Предлагай. Хочешь снять проклятие? Стремишься к вечной ночи? К финальному уходу скользкой душонки? Или к полному возрождению? Хочешь повторной жизни, отмщения тем, кто наложил заклятие?
— Я уже отомстила.
— Отлично. Я даже не удивлен. Кого в этом обвинили?
— Геруна Эберикта.
— Как умно. Кстати о нем…
— Он одна из твоих целей?
— Очень может быть.
— Не люблю убийств. Кроме того, он зарубил не одного ловкача…
— Не нужно его убивать, Шерк. Стащи его состояние.
— Герун Эберикт становится все наглее, это правда.
— Какая связь?
— Поддержание статуса вседозволенности требует расходов.
— Не делай допущений, Шерк. Важнее вопрос, кто же может обеспечить разрушение этого статус кво. Финед потерял контроль над своими аппетитами.
— Ты одна из его целей, Теол?
— Не то чтобы я был уверен… Надеюсь, что нет.
— Это вызов — побороть защиту его поместья.
— Уверен, что так и будет.
— Что до гонорара — я не хочу оживать. И не хочу умирать совсем. Нет, я хочу быть вознагражденной подобием жизни.
Брови Теола поднялись.
— Хочу, чтобы моя кожа светилась ощутимым здоровьем. Хочу, чтобы глаза сверкали темным огнем. Уложить волосы. Новую одежду, цветочный аромат, распространяющийся по моем проходе. Хочу снова ощущать удовольствия.
— Удовольствия?
— Сексуальные.
— Может так быть, что ты попала куда надо.
— Не смеши меня.
— Да, ты начнешь давиться мокротой.
— Тебе лучше этого не видеть, Теол Беддикт. Может быть, и с этим можно что-то сделать. Речной воде уже три года.
— Интересно. Как ты ухитряешься говорить не дыша?
— Не знаю. Я могу вдыхать воздух в горло. Через некоторое время оно пересыхает.
— Я заметил. Ладно, ладно, некоторые из этих вещей обеспечить довольно легко, хотя нам надо соблюдать осторожность. Другие, очевидно, станут проблемой, особенно возвращение сексуальных удовольствий. Но думаю, что-то сделать можно и тут…
— Я не торгуюсь.
— Уверен, Герун Эберикт будет счастлив расплатиться по твоим счетам.
— Что, если потребуется все его богатство?
— Теол пожал плечами: — Дорогая, деньги не главная трудность. Вообще-то я намерен топить их в реке.
Она долго смотрела ему в глаза. — Могу захватить с собой.
— Не смеши МЕНЯ, Шерк. Я серьезно.
— Почему?
— Потому что мой смех заразен.
— А. Просекла.
— А предоплата?
— Принимаю. Думаю, тебе не нужно, чтобы я ошивалась рядом.
— Подойдут встречи в полночь. Приходи завтра, и мы сделаем из тебя другую женщину.
— Хочу пахнуть по-новому.
— Не тревожься. У меня под рукой есть кандидатура и для такой работы.
Воровка спустилась по внешней стене здания. Теол наблюдал с крыши ее продвижение. Когда она достигла улочки, он позволил себе отвести глаза. Повернулся и пошел к постели. Но услышал голоса снизу. Багг говорил удивленно, но не испуганно. И достаточно долго, чтобы позволить Теолу выпроводить Шерк.
Он вздохнул. Всего неделю назад жизнь была лучше, проще. Без всяких планов, схем и целей. Короче, без смысла. Чуть пошевелился, и вот, все горят желанием его видеть.
Лестница затрещала. В поле его зрения появилась темная фигура.
Через миг Теол узнал пришельца. Его брови взлетели вверх. — Ну, тебя не ожидал.
— Твой лакей сказал, что ты проснулся. Как это он узнал?
— Дорогой брат, таланты Багга просто сверхъестественны.
Брюс подошел к кровати и стал оглядываться. — А что, если пойдет дождь?
— Увы, мне придется скрываться в нижней комнате. И терпеть бесконечное нытье Багга.
— Это и заставляет тебя спать на крыше?
Теол улыбнулся, но понял, что Брюс не разглядит улыбку в потемках. И решил, что это к лучшему. — Поборник Короля. Забыл тебя поздравить. Так что поздравляю.
Брюс не пошевелился. — Как часто ты посещаешь крипту? Вообще посещаешь?
Теол скрестил руки на груди и отвернулся, устремив взор на канал. Жирный блеск отраженных звезд, крадущиеся по городу тени. — Прошли годы, Брюс.
— С последнего твоего визита?
— Со дня смерти. У нас разные способы чтить их память. Семейный склеп? — Он пожал плечами. — Утонувшая в земле комната, каменные стены, не содержащие ничего важного.
— Понятно. Интересно, Теол, как именно ты почтил их память в эти дни?
— Ты не представляешь.
— Нет.
Теол потер глаза и только сейчас понял, как устал. Мышление жадно пожирало его энергию, заставляя признать, что он давно его не практиковал. Конечно, не простое мышление. Его мозг делал и другие вещи, еще более утомительные. Посещение брата, связи с которым давно угасли, заставляло надевать старые, потускневшие латы, снова готовить оружие, вспоминать боевые стойки. Все это мнилось утраченным — но оно просто спало в уголке. — Сегодня радостный праздник, Брюс? Я что-то запамятовал? Будь у нас кузины, дяди и тети, племянники и племянницы, мы могли бы объединиться и пройти по семейным колеям. Снова и снова вокруг пустых кресел, в которых некогда восседали отец и мать. Мы могли бы освоить язык жестов, подражая другой истине — что мертвые говорят тишиной и поэтому никогда не оставляют нас в покое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});