Читать интересную книгу Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - Жак Сустель

С самых древних времен (что видно, например, по фрескам майя из Бонампака) индейцы из Мексики и Центральной Америки в буквальном смысле слова боготворили перья — длинные и роскошные зеленые перья кецаля, красные и желтые перья попугаев. В ацтекской империи это была одна из важнейших статей в списке податей, которыми облагались тропические города. Огромные украшения из перьев в сочетании с золотом и бирюзой ставили воина, сановника, императора выше обычных людей. Мексиканский костюм, с одной стороны, близок по простоте рисунка одеяниям античных народов Средиземноморья классической эпохи, драпировавшихся в белое, а с другой — убранству «краснокожих» коренных американцев. Однако только мексиканскому костюму свойственна утонченность, какой не знали суровые охотники из прерий.

Барельефы и манускрипты позволяют нам создать точное представление об этих роскошных украшениях, превращавших человека в нечто большее, чем просто человек, делавших его полубожеством, величественным и ослепительным. Когда под утробные звуки раковин и отрывистые удары барабанов, под хриплое гудение труб перед толпами, скопившимися на центральной площади, вдруг появлялся император в блеске золотых украшений, в тяжелом венце из золота и бирюзы, окруженный сиянием зеленых перьев, а вокруг него распускались многоцветным букетом доспехи, значки, знамена сановников, кто бы не увидел в нем избранника Тескатлипоки, «властителя мира», «отца и мать народа»? В этом четко стратифицированном обществе украшения и драгоценности, золото и перья были символами могущества и средствами управления.

Дела, труды, церемонии

Одетые, обутые, причесанные и украшенные, как подобает, жители Теночтитлана принимались за работу, причем, как мы уже знаем, с самого рассвета. Многие из них (к несчастью, у нас нет возможности определить, какая именно часть), хоть и жили в городе, остались селянами по роду своих занятий. Они либо выращивали маис, овощи, цветы в своих садах и огородах на островках или на суше, либо отправлялись ловить водяных птиц или рыбачить на озеро. Их орудия и вооружение просты: у земледельцев — палка-копалка, расширяющаяся в виде заступа, у охотников и рыбаков — сеть, лук со стрелами, копьеметалка, плетеная сумка на длинном ремне.

Отец благородного семейства говорил своим сыновьям (в изложении Саагуна): «Не забывайте, что вы происходите от благородных родителей; не забывайте, что вы не потомки садовников или дровосеков. Кем вы станете? Хотите вы быть купцами, которые идут с посохом в руке, таща на спине груз? Хотите вы быть земледельцами или землекопами? Хотите вы быть садовниками или дровосеками?

Я скажу вам, что вы должны делать. Выслушайте мои слова и сохраните их в своей памяти. Прежде всего прилежно обучайтесь танцам, игре на барабане и бубенчиках, пению… (затем) постарайтесь выучиться почтенному ремеслу, например изготовлять вещи из перьев, или другому ремеслу, поскольку оно даст вам пропитание в нужде, а главное — занимайтесь сельским хозяйством, ибо питает нас земля… Ваши предки умели всё это делать, ибо, будучи знатными и потомками славного рода, они всегда следили за тем, чтобы их земли и наделы возделывались: ведь если думать только о своем происхождении и знатности, как ты сможешь прокормить семью? На что будешь жить ты сам? Нигде не было видано, чтобы кто-нибудь прожил единственно своей знатностью».

Этот урок полон заземленного реализма, сквозь который четко проступает иерархия занятий в представлении знатного жителя Теночтитлана. Прежде всего — ритуалы, ибо именно об этом идет речь, когда говорят о пении и музыке: сам отец семейства это подтверждает, говоря: «Занимаясь этим, вы будете угодны господу нашему богу, который вездесущ (Тескатлипока), и запустите руку в его сокровища»; затем — почтенные ремесла: художественные изделия из перьев, ювелирное дело, обработка драгоценных камней, а превыше всего — сельское хозяйство. Но, естественно, и речи быть не может о том, чтобы знатный мешик обрабатывал землю, точно «землекоп или садовник»; предлагаемый ему идеал — руководить возделыванием полей.

Сословный предрассудок, который здесь присутствует, несмотря на исполненное трезвомыслия предупреждение: «Нигде не было видано, чтобы кто-нибудь прожил единственно своей знатностью», — не устанавливает таких же разграничительных линий, как, например, в европейском феодальном обществе. Знатный человек может заниматься ручным трудом, но ему запрещено быть простым земледельцем, не может он стать и торговцем.

Как мы знаем, члены правящего класса располагали многочисленными и обширными землями, зачастую довольно далеко, а порой и очень далеко от Мехико. Хотя теоретически эти владения принадлежали государству, на деле знать получала с них доход, всё более напоминавший доход со своей собственности. Таким образом, они тратили значительную часть своего времени на то, чтобы добраться до своих земель и распорядиться их использованием. Но их могли заменить управляющие — кальпишки; некоторые из них были достойными доверия рабами, которым удавалось обогатиться и зачастую стать свободными.

Надо понимать, что «дом» ацтекского вельможи с землями и лесами, озерами и реками, домашними мастерскими, где множество женщин пряли и ткали, ремесленниками, состоящими при особе хозяина, образовывал важную и частично автономную экономическую единицу, производившую пищу и одежду. С другой стороны, нет сомнений в том, что нескончаемые войны и увеличивающееся бремя административных обязанностей позволяли высшим чиновникам осуществлять лишь общий надзор за управлением делами. Помещик все больше превращался в чиновника, судью, придворного, государственного деятеля, а основную работу по ведению дел в имении выполняли управляющие.

В самом деле, правящий класс был всё более поглощен государственными делами, «руководством» — тлатокайотль. В первую очередь — войной, к которой с самого детства готовились все юноши, желающие подняться рангом выше и стать текиуаке, а по возможности достичь и высших чинов. Затем шли многочисленные государственные должности, большие и маленькие, требовавшие от исполнявших их расторопности, неподкупности и серьезного отношения к делу: ачкакаутин — полиция, которая должна была приводить в исполнение решения судов; судьи, заседавшие с рассвета вплоть до двух предзакатных часов, прерываясь лишь на легкий обед и непродолжительный отдых, и рисковавшие жизнью в случае уличения во взяточничестве; сборщики налогов, вынужденные совершать утомительные и опасные путешествия — их карали смертью в случае присвоения части дани; послы, отправлявшиеся в дальние города, чтобы передать ультиматум императора, и зачастую с большим трудом остававшиеся в живых. Все они и многие другие, например наставники, руководившие воспитанием юношей в квартальных школах, отдавали государственной службе всё свое время и все свои силы.

Мексиканцы высоко ставили государственную службу и сопряженную с ней власть: разве самый большой вельможа не должен подчиниться приказаниям простого гонца, сообщившего постановление суда? В то же время нравы и законы были страшно суровыми: горе пьющему или снисходительному судье, горе бесчестному чиновнику! Всегда приводили в пример решение правителя Тескоко, который, узнав, что один из его судей неправедно решил дело в пользу знатного человека в ущерб масеуалли, велел повесить несправедливого магистрата. Велика была власть чиновников, но не менее велик груз их обязанностей.

Чем выше человек поднимался по социальной лестнице, тем в меньшей степени он располагал своим временем. Конкистадоры рассказывают о том, что во дворце Мотекусомы беспрестанно кишела толпа чиновников и воинов, проводивших там целый день. И что сказать об общих заседаниях, которые называли наппуальтлатолли («речь восьмидесяти дней»), в течение которых, раз в четыре месяца по индейскому календарю, в течение нескольких дней, заседая с рассвета до ночи, «закрывали» все нерешенные дела, как политические, так и судебные?

Что сказать о советах (Тлатокан в Мехико или четыре больших совета в Тескоко) — настоящем испытании на выносливость, судя по сохранившимся рассказам, — на которых следовали одна за другой бесчисленные речи, составленные в вычурных выражениях, изобилующие традиционными метафорами? Общественная жизнь, которой по определению посвящала себя мексиканская элита, накладывала на нее тяжелые обязанности и поглощала львиную долю ее деятельности.

Что касается жрецов, которые вместе с гражданскими и военными чиновниками составляли немалую часть этой элиты, то они вообще себе не принадлежали, поскольку их служение богам не прекращалось ни днем ни ночью, и они подвергали себя жесточайшей каре, если не исполняли своих обетов. Десятое распоряжение Несауалькойотля устанавливало смертную казнь для жреца-сластолюбца или пьяницы. Заметим попутно, что наказание было тем суровее, чем более высокий пост занимал провинившийся: простолюдина, застигнутого пьяным в общественном месте, только сурово отчитывали и обривали наголо, чтобы покрыть его позором; знатного человека карали смертью. Такое же наказание грозило знатному человеку, обокравшему своего отца, тогда как масеуалли, повинный в том же преступлении, «отделывался» рабством. Обязанности, ответственность и риск увеличивались по мере возрастания могущества и богатства.