Читать интересную книгу Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

— Это вы?

— Ну конечно. Умоляю поторопиться.

Просканировав документы, парень вернул их Дарвину. На груди его блестела пластинка с фамилией «Хэнсон».

— Нам приказали проверять всех случайных прохожих, мистер Конклин. Стандартная процедура. Наш сержант — ярый служака, но лично мне это кажется бесполезной тратой времени. — Рослый полицейский с розовым скучным удлиненным лицом, поросшим редкой светлой щетиной, продолжал держать руку на пистолете. Поведение типичного новичка. Новый Билль о правах отменил право на оружие, и ношение его числилось в списке самых тяжких преступлений. Разумеется, для всех, кроме полиции. Новобранцы всегда находили удовольствие в демонстрации собственной огневой мощи, чуть что хватаясь за свои железки подобно фанатичным паломникам, не выпускающим из рук святые мощи. Как будто такое поведение могло оградить их от опасности.

Дарвин улыбнулся.

— Значит, мистер Конклин, вы здесь потому, что появился дом, выставленный на продажу?

— Разумеется. Я регулярно провожу обследование подобных фешенебельных районов для моих клиентов.

— Просто ужас, что случилось в этом двухэтажном особняке. Я имею в виду дом профессора Уоррик. Могу поспорить, его продать вам будет не просто. Если, конечно, верить моему сержанту.

— Да, конечно, торговля недвижимостью не самое легкое занятие.

Такси отъехало от тротуара и свернуло на боковую дорогу.

— Мы закончили, офицер? Я действительно тороплюсь.

— А кооперативными домами вы занимаетесь? — не отставал полицейский. — Я вынужден жить вместе с родителями и от этого постепенно схожу с ума. Моя мама чудесно готовит и все остальное, но…

Дарвин снова протянул ему визитку.

— Позвоните завтра, поговорим и все обсудим.

Парень протянутую карточку не взял.

— Меня бы вполне устроила однокомнатная квартира. Даже в католическом районе. Я ничего не имею против почитателей Великого четверга. — Он улыбнулся, обнажив белоснежные крупные зубы. — И с их женщинами можно хорошо повеселиться, если понимаете, что я имею в виду.

— Прекрасно понимаю. — Дарвин проводил взглядом исчезающую машину. Стиснув разочарование в крошечный ледяной шарик, он спрятал его глубоко под сердце. Там оно сохранится в безопасности. При температуре абсолютного нуля. Дарвин похлопал полицейского по плечу. Мускулистый парень. Вероятно, посещает все дополнительные занятия по самообороне, а после работы, чтобы выгнать из тела напряжение, с регулярностью метронома наведывается в спортивный зал. — Офицер Хэнсон, если не ошибаюсь? Мы обязательно должны встретиться, чтобы все обсудить. Оставьте мне свой адрес, и уверен, я сумею подобрать что-нибудь приемлемое в вашем диапазоне цен.

— О, был бы весьма признателен. — Парень снова улыбнулся. — Здоровому молодому полицейскому не подобает жить с родителями. Может быть, сегодня? Моя смена заканчивается в четыре.

Ракким с толстяком свернули за угол дома. Фидаин уверенно шагал впереди. Мистер Все-беру-на-себя.

— Лучше — завтра. Сегодня я занят.

21

После вечернего намаза

— Еще раз большое спасибо, за то, что приволок меня туда. — Коларузо залпом осушил стакан. — Меня оторвали от расследования одного очень милого ограбления, чтобы я мог полюбоваться на пару бедняг с перепутанными головами. Просто выразить не могу, как я тебе благодарен. Не знал, кстати, что ты до сих пор общаешься с Рыжебородым. Шеф полиции мне лично позвонил. Не подозревал, что он так высоко меня ценит. — Он постучал пустым стаканом по стойке бара. — Падре, повтори.

Бармен, а по совместительству — католический священник тут же материализовался рядом и наполнил стакан Коларузо крепленым вином. Перекрестив налитое двумя пальцами, он вопросительно посмотрел на Раккима.

Бывший фидаин отрицательно покачал головой. Падре, удалившись к противоположному концу стойки, возобновил с тремя отставными полицейскими спор о праве их любимой бейсбольной команды считаться величайшей в истории человечества. Все четверо оживленно размахивали руками, в качестве основного аргумента суля друг другу повреждения различной степени тяжести.

— Тони, я — твой должник.

— Понятное дело. Но ты не хочешь раскрыть карты.

— Я сказал все, что знаю.

— Сказал все, что хотел, — покачал головой Коларузо. — Ладно, забудем. Я встречался с Сарой всего пару раз, но она мне понравилась. Ты сказал, что она в беде, и мне этого вполне достаточно. — Он потер нос-картошку. — Как ты понимаешь, я не мог не заметить надпись «Ты еще не оттянулся?». И у меня не могло не сложиться впечатление, будто эти убийства вроде весточки, посланной лично тебе. Я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься.

— Да, отличные новости. А мне-то уже начинало казаться, будто я лишаюсь своих остро отточенных инстинктов полицейского. Представляешь, во что без них превратится обеспечение правопорядка? — Коларузо рыгнул и запустил пятерню в чашку с прогорклым арахисом. Рассыпавшиеся орешки запрыгали по полированной поверхности стойки из древесины пекана.

— Мне казалось, к вину полагаются освященные облатки, — заметил Ракким.

— Не шути над моей верой, договорились? — Детектив принялся метать орешки в рот со скоростью пулемета. — Ни свиных отбивных, ни виски, ни собак, ни рок-н-ролла, ни стриптиз-баров, — пробормотал он, громко жуя. — Ребята, вам хоть что-нибудь нравится?

— Ну, эти претензии точно не ко мне. Лично я голосовал за все вышеперечисленное, — пожал плечами Ракким.

— Значит, ты — плохой мусульманин.

— Наверное.

Коларузо кивнул.

— Нормально. Я сам — плохой католик.

Ракким осторожно пригубил вино. Ужасное пойло. Энтони-старший затащил его в подвал католической церкви Сиэтла, где располагался бар. В нем любили собраться после работы полицейские. Коларузо заявил, что после увиденного ему необходимо было выпить, что ему не хочется ехать в Зону и что он предпочитает напиться среди коллег. Ракким тоже нуждался в выпивке. Ему понравилась обстановка в баре, однако вино их никуда не годилось. Скорее всего, он оказался далеко не первым мусульманином, побывавшим тут, хотя по взглядам, изредка бросаемым в его адрес местными завсегдатаями, могло показаться, будто дело обстоит совершенно иначе. Коларузо представил его дюжине, или около того, полицейских, толпившихся у стойки бара, заявил, что ручается за него лично, и предложил всем, у кого возникли какие либо претензии, сообщить об этом немедленно. Полицейские продолжили мирно потягивать вино, а священник без промедления их обслужил.

— Ты уверен, что криминалисты внимательно осмотрели дом? — поинтересовался Ракким.

— Дважды. Как я уже говорил. Если бы имелись «жучки», они бы нашли. Кроме того, я позвонил в «отдел борьбы с вредителями» и попросил сделать так, чтобы газетчики ни о чем не пронюхали.

— Отлично. Попроси криминалистов еще раз осмотреть дом.

Участие Раккима в осмотре места преступления Коларузо не одобрил, однако он понимал, насколько веские у того имелись основания. Он обо всем догадался, увидев аккуратно одетую Мириам, лежащую на кровати с Кораном в руках.

— Бред, а не дело. — Детектив отсалютовал стаканом. — По моему разумению, если хочется кого-нибудь убить, иди и убивай. Твое дело. А мое дело — взять тебя за задницу. Но рассаживать людей на диване и переставлять им головы? Кто на такое способен? — Он передвинул стул ближе, продемонстрировав на мешковатом костюме недельной давности пятна от поглощенных на ходу ланчей. — Я серьезный человек, ты меня знаешь. Повидал такое, от чего у тебя глаза вылезут из орбит, как у Хитрого Койота из старого мультика.

— А кто такой этот Хитрый Койот?

Коларузо покачал головой.

— Чувствую себя старым. — Он зачерпнул новую горсть орешков. — Позвонил в отдел по расследованию тяжких преступлений, спросил, не появилась ли в городе очередная банда, занимающаяся бессмысленными убийствами. Помнишь ублюдков, которых я поймал в прошлом году?

— Любителей клея?

— Клея, бензина, скипидара, чего угодно. Они действовали в богатых районах, выбивали заднюю дверь и убивали всех в доме. Быстро и жестоко. Мы находили уши в холодильниках, трупы в печных трубах, но ничего похожего на то, что я увидел сегодня.

— Сегодня работал умный человек.

— Не знаю, кто работал. Или что. — Коларузо проглотил полстакана вина, и у него мгновенно обвисли щеки. — Я просто хочу найти тех, кто это сделал.

— Возможно, нет никакой банды. Думаю, тут действовал одиночка.

Коларузо фыркнул.

— Телохранитель — опытный вояка. Вся грудь в орденах. Как, по-твоему, одиночка мог с таким справиться?

Ракким не стал спорить. Он чувствовал себя измотанным не только из-за увиденного, но и от недостатка сна. После второго стакана вкус вина сделался куда лучше. Перед глазами встал образ Мириам с погруженным в воду лицом. Бывший фидаин вспомнил вес неживого тела, ощущение мокрых волос на пальцах. Одевая ее, он словно боролся с ней, преодолевая сопротивление закоченевших негнущихся конечностей.