Успех НАТО в большой мере объясняется тем, что это центральная организация по обеспечению безопасности западных стран с общими ценностями и философскими предпосылками. Евросоюз – это продукт общеевропейской культуры. ОБСЕ, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, напротив, имеет в своих рядах страны по крайней мере из трех цивилизаций с довольно-таки разными ценностями и интересами, что является основной преградой для возникновения у ее членов значительной институциональной идентичности, а также для осуществления целого ряда важных действий. Тринадцать англоязычных бывших английских колоний, которые входят во моноцивилизационное Сообщество стран Карибского бассейна (CARIСОМ), подписали между собой целый ряд договоренностей по сотрудничеству, причем между некоторыми подгруппами этой общности имеет место еще более [c.195] тесное сотрудничество. Однако попытки создать более широкую организацию, которая соединила бы англо-испанский разрыв в одну линию в Карибском регионе провалились. То же самое и с созданной в 1985 году Южноазиатской ассоциацией регионального сотрудничества , состоящей из семи индуистских, мусульманских и буддистских стран, которая оказалась практически недееспособной, неспособной даже проводить встречи .
Взаимоотношения культуры и регионализма наиболее явно проявляются в экономической интеграции. Можно выделить четыре степени экономической интеграции (по мере возрастания):
– зоны свободной торговли;
– таможенные союзы;
– общие рынки;
– экономические союзы.
Европейский Союз продвинулся дальше всех по пути интеграции, достигнув общего рынка со многими элементами экономического союза. Относительно однородные страны МЕРКОСУР и Андского Пакта в 1994 году находились на стадии установления таможенного союза. Полицивилизационная Ассоциация государств Юго-Восточной Азии АСЕАН только в 1992 году подошла к созданию зоны свободной торговли. Другие полицивилизационные экономические организации отставали еще больше. В 1995 году, за исключением НАФТА, ни одна подобная организация не создала зона свободной торговли, не говоря уже о более интенсивной форме экономической интеграции.
В Западной Европе и Латинской Америке цивилизационная общность стимулирует сотрудничество и региональную организацию. Жители Западной Европы и Латинской [c.196] Америки знают, что у них много общего. В Восточной Азии существует пять цивилизаций (а если считать Россию, то шесть). Следовательно, Восточная Азия является испытательным полигоном по созданию организаций, не основанных на общей цивилизации. На начало 1990-х годов в восточной Азии еще не было создано организации по обеспечению безопасности или многосторонних военных альянсов, сопоставимых с НАТО. В 1967 году была создана одна полицивилизационная региональная организация – АСЕАН, участниками которой являлись одна буддистская, одна синская, одна христианская и две мусульманских страны, все они столкнулись с серьезными проблемами в виде коммунистических восстаний и потенциальных угроз от Северной Кореи и Китая.
АСЕАН часто называют примером эффективной много культурной организации. Но в то же время она является и примером того, сколько недостатков имеется у подобных организаций. Это не военный альянс. В то время как ее члены сотрудничают в военной сфере, они также раздувают свои военные бюджеты и наращивают военный потенциал, что резко контрастирует с сокращением вооружений в Западной Европе и Латинской Америке. В экономическом плане АСЕАН с самого начала была создана для достижения “скорее экономического сотрудничества, чем экономической интеграции”, в результате чего “мало-помалу” развились тенденции регионализма, а зону свободной торговли даже и не мечтают создать ранее XXI века . В 1978 году АСЕАН основала Министерскую конференцию, в которой министры иностранных дел из этих стран могли встречаться со своими коллегами из стран-“партнеров по диалогу”: Соединенных Штатов, Японии, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южной Кореи и Европейского сообщества. Однако Министерская конференция была в первую очередь форумом для двусторонних переговоров и не могла решить “ни один серьезный вопрос, связанный с безопасностью” . В 1993 году АСЕАН дала жизнь еще [c.197] более крупной организации – Региональному форуму АСЕАН, в который вошли, кроме стран-членов АСЕАН, их партнеры по диалогу, плюс Россия, Китай, Вьетнам, Лаос и Папуа-Новая Гвинея. Как подразумевает само название организации, она стала местом коллективных разговоров, а не коллективных действий. Участницы этой организации использовали свое первое заседание в июле 1994-го, чтобы “обсудить свое видение проблем региональной безопасности”, но острые углы сглаживались, и, как выразился один из высокопоставленных чиновников, если они возникали, “то заинтересованные стороны принимались нападать друг на друга” . АСЕАН и ее “отпрыски” собрали все недостатки, присущие полицивилизационным региональным организациям.
Значительные региональные организации Восточной Азии могут возникнуть только в том случае, если возникнет существенная восточно-азиатская культурная общность, которая сможет поддержать их. Страны Восточной Азии несомненно имеют много общих черт, которые отличают их от Запада. Премьер-министр Малайзии Магатир Мухаммад убежден, что эти общности обеспечивают основу для сотрудничества и стимулируют создание на их базе Восточно-азиатского Экономического Совета (ВАЭС). В него будут входить страны АСЕАН, Мьянма, Тайвань, Гонконг, Южная Корея и, самое главное, Китай и Япония. Магатир утверждает, что ВАЭС основан на общей культуре. О Совете следует думать “не просто как о географичек ком объединении, потому что он находится в Восточной Азии, но и как культурном объединении. Хотя жители Восточной Азии могут быть и японцами, и корейцами, и индонезийцами, в культурном плане у них есть определенные сходства… Европейцы объединяются и американцы объединяются. Нам, азиатам, тоже надо объединяться.” Целью Совета, как заявил один из единомышленников премьер-министра, является усиление “региональной торговли среди стран, имеющих общие корни здесь, в Азии” . [c.198]
Таким образом, основоположный принцип ВАЭС – экономика следует за культурой. Австралия, Новая Зеландия и Соединенные Штаты не включены в Совет, потому что в культурном плане это не азиатские страны. Однако успех ВАЭС во многой мере зависит от участия в нем Японии и Китая. И вот Магатир упрашивает японцев вступить в Совет. “Япония – азиатская страна. Япония находится в Восточной Азии, – сказал он, обращаясь к японской аудитории. – Вы не можете отрицать этот геокультурный факт. Вы принадлежите к этому региону” . Японское правительство, однако не спешит вступать в ВАЭС, отчасти из-за страха обидеть Соединенные Штаты, отчасти из-за того, что оно пока не решило, стоит ли идентифицировать себя с Азией. Если Япония вступит в ВАЭС, то она будет в нем доминировать, что, скорее всего, вызовет страх и неуверенность остальных членов организации, а также сильное неприятие со стороны Китая. На протяжении нескольких лет было слышно много разговоров о том, что Япония создаст “неновый блок” в противовес Европейскому Союзу и НАФТА. Япония, однако, это страна-одиночка со слабыми культурными связями со своими соседями, и в 1995-м йеновый блок еще не стал реальностью.
В то время как АСЕАН продвигается вперед медленными темпами, йеновый блок остается мечтой, Япония колеблется, ВАЭС никак не сдвинется с места, тем не менее экономическое взаимодействие в Восточной Азии резко усилилось. Эта экспансия основана на культурных связях среди восточно-азиатских китайских сообществ. Эти связи стимулировали “продолжение неформальной интеграции”, основанной на китайской международной экономике, по многим показателям сравнимой с Ганзейским союзом и, “возможно, ведущей к де-факто китайскому рынку” . (см. раздел “Великий Китай и зона совместного процветания”). В Восточной Азии, как и повсюду, культурная общность стала предпосылкой к значительной экономической интеграции. [c.199]
Окончание “холодной войны” стимулировало попытки по созданию новых и возрождению старых региональных экономических организаций. Успех этих попыток в огромной степени зависит от культурной однородности стран, их предпринимающих. Предложенный в 1994 году Шимоном Пересом план ближневосточного общего рынка, скорее всего, останется “миражом в пустыне”, по крайней мере в ближайшем будущем. “Арабский мир, – как прокомментировал один палестинский политик, – не нуждается в организации или банке развития, в котором принимает участие Израиль” .