Читать интересную книгу Квинканкс. Том 1 - Чарльз Паллисер

— Почему вы так считаете? — спросила леди Момпессон.

— Некоторое время назад в мой дом проник грабитель, чтобы похитить этот документ.

Взрыв бомбы поразил бы хозяев меньше, чем ее слова. Сэр Персевал выругался, его жена, не сводя с него изумленного взгляда, поднялась на ноги.

Матушка как будто сама испугалась действия своих слов: Я не собиралась вам говорить.

— Черта с два не собирались! — рявкнул сэр Персевал. — Это решает дело! — Словно забыв о своей немощности, он откинул с ног покрывало и начал вставать. Потом понял, что делает, и нетерпеливо бросил: — Изабелла, позвони в колокольчик.

— Нет, — крикнула матушка, вскакивая на ноги и испуганно оглядываясь на дверь.

— Позвольте мне с этим разобраться, сэр Персевал, — невозмутимо проговорила леди Момпессон и села.

Послушав ее, матушка с опаской вернулась на место.

— А почему вы решили, миссис Мелламфи, что взлом был устроен той стороной?

— Грабитель не взял ничего, кроме моей шкатулки для писем, — пояснила матушка. — Уверена, он рассчитывал найти там кодицилл.

— Едва ли это можно считать окончательным доказательством, — сухо заметила леди Момпессон. — И возможно ли, чтобы та сторона раскрыла ваше местопребывание, тогда как наши попытки оказались бесплодны? Пока нам не помог случай, — добавила она, посылая мне взгляд, от которого у меня по коже побежали мурашки.

— Не знаю, — неуверенно отозвалась матушка.

— Короче, миссис Мелламфи, вы упомянули об ограблении с единственной целью запугать моего супруга и меня; благодаря намекам, что кодицилл — по вашей воле или противно ей — может попасть в руки враждебной стороны, вы рассчитываете поднять цену на ваш товар.

— Отлично, Изабелла! — выкрикнул баронет.

— Нет-нет! — отчаянно возразила матушка. — Как вы могли подумать, что я способна на такую нечестность?

— Откровенно говоря, миссис Мелламфи, — отозвалась леди Момпессон, — я никак не могу понять, имею я дело с самой наивной или с самой двуличной особой, какая мне когда-либо встречалась.

— Вы не можете поверить, что я… Вы должны представлять себе, как опасно… — Матушка осеклась. — Может, вы мне поверите, если я скажу, что недавно та сторона предлагала мне продать кодицилл.

Эта новость тоже подействовала на Момпессонов как удар грома.

— В точности как я говорил! — взревел сэр Персевал. — Эта женщина устраивает мерзкий аукцион, чтобы вздернуть цену.

— Ничего подобного, сэр Персевал. — Матушка встала и взяла меня за руку. — И не думаю, что вы имеете право так обо мне отзываться.

Леди Момпессон странно на нее глядела, не обращая внимания на слова своего супруга.

— Скажите, миссис Мелламфи, сколько вам предложили и когда?

— Полторы тысячи фунтов. Как и вы. Ко мне приходил юрист, года три или четыре тому назад.

Леди Момпессон улыбнулась краешком рта, и эта тонкогубая усмешка показалась мне жестокой.

Матушка направилась было к двери, но сэр Персевал повелительным тоном ее окликнул:

— Стойте! — Матушка обернулась. — Тысяча семьсот фунтов — наше последнее слово.

— Вы все еще мне не верите! Неужели вам непонятно, как вы меня оскорбляете?

— Я понимаю, — свирепо буркнул баронет. — Вы думаете, что наши противники дадут больше. Что ж, может и так, но предупреждаю: от этого джентльмена только и жди какого-нибудь подвоха.

— Да нет же! — Матушка едва не плакала. С трудом открыв дверь, она выбежала из комнаты.

Я бросил последний взгляд на сэра Персевала (опершись на локоть, он наливался краской ярости) и на леди Момпессон (она все так же улыбалась) и последовал за матушкой.

Лакей, стоявший за дверью, внезапно переместился на лестничную площадку, отрезая нам дорогу куда-либо, кроме выхода, а потом, бросая через плечо неодобрительные взгляды, вывел нас в вестибюль, буквально вытолкал (так я это воспринял) на крыльцо и захлопнул высокую дверь.

Я был слишком зол и расстроен, чтобы вести по пути разговоры. Чувствуя, что нас унизили, сравняли с грязью, я долго размышлял о постыдном поведении матушки. Мне очень хотелось спросить ее, с какой стороны эти важные особы приходятся нам родней и что за дела они с нею обсуждали, но я знал, что ни на один вопрос не получу ответа.

Глава 23

После этого я вознамерился, даже против желания матушки, встретиться с Генриеттой. В ближайшее воскресенье мне не удалось осуществить свой замысел, потому что на прогулке мать меня сопровождала. Но на следующее воскресенье немилосердно палившее с ясного неба солнце вызвало у нее головную боль, и она со мной не пошла. Ликуя в душе, я вышел из дома и быстро зашагал к Хафему — вдоль реки через Мортсейский лес.

У дороги на Овер-Ли, где начинался парк, река терялась из виду (отсюда она текла под землей, в трубе). Тем не менее я легко проник в парк через пролом в стене и углубился в заросли, где с замшелых деревьев свисали вьющиеся растения, словно роща замкнулась в себе и ткала полотно для защиты от солнца. Сплетенные ветви сухостоя цеплялись за мои плечи и руки, жимолость и ежевика мешали передвигать ноги.

Наконец вдали блеснуло озеро, и я приготовился увидеть слева свою цель. До меня долетел шум потока, и я осторожно вышел из-под прикрытия леса и пересек относительно открытую часть парка. Впереди виднелся каскад, низвергавшийся в озеро с высоты футов тридцать, а когда я приблизился, выше на косогоре показалось здание. Вода падала из каменного бассейна у его подножия; вблизи я разглядел, что строение было круглое, с колоннадой и водруженными на нее каменными статуями. Значит, вот он, этот самый Пантеон!

Я ждал, но никто не являлся. Я обошел вокруг и осмотрел странную конструкцию; статуи, казалось, что-то мне напоминали, но что? Через час я осторожно прокрался по лесу и бросил взгляд вниз, на большой дом. Вид у него был покинутый: редко где над трубами поднимался дымок, никто не входил в дом и не выходил.

Я припозднился, нужно было спешить домой. Чтобы сэкономить время, я за пределами парка не пошел по реке в Мортсейский лес, а двинулся вдоль дороги. Дорога была пыльная, томила жара и усталость. У Лугов меня догнала какая-то карета и остановилась рядом.

— Где тут дорога на Незер-Чорлтон, молодой господин? — окликнул меня кучер (с лондонским выговором, который я уже научился отличать).

— Выше будет перекресток, сверните там вправо, — ответил я, — и езжайте через деревню. А в конце не пропустите первый поворот налево.

Тут с моей стороны опустилось окошко, и там показалась леди в вуали от пыли.

— Мальчик, — очень мелодичным голосом попросила она, — не будешь ли ты так добр сесть и проводить нас, а то как бы мой кучер не заблудился?

Я помнил, что, связавшись с чужаками, нарушу матушкин наказ. С другой стороны, думал я, карета поедет мимо моего дома, я вернусь быстрей и избавлю матушку от лишнего беспокойства. Судя по голосу и фигуре, дама едва вышла из детского возраста, и я не ждал от нее никакого вреда. Пока я размышлял, она открыла дверцы, кучер соскочил вниз и опустил подножку.

Мысль о том, чтобы проехаться в такой красивой карете рядом с очаровательной юной леди, очень меня соблазняла, внутри, как я видел, никого больше не было, причин для отказа не находилось.

— С удовольствием направлю вас по нужному пути, — отозвался я.

Я вскарабкался, кучер поднял подножку и закрыл за мной дверцу.

— До чего же вы любезны, — улыбнулась дама, когда я уселся рядом. — Мы совсем потерялись в этих жутких пыльных проулках, а обо мне беспокоятся мои друзья.

Карета тронулась с места; впервые едучи в подобном экипаже, я ощутил прилив гордости. Двигались мы, казалось, со скоростью пули; выглядывая из окошка, я видел дорогу далеко внизу.

На перекрестке, к моему удивлению, кучер остановил карету.

— Что такое, неужели он не понял, что нужно свернуть вправо? — спросил я молодую леди. — Скажу ему еще раз.

Я собирался высунуться в окошко, но из кустов на обочине выбежал какой-то человек, подскочил к нам и потянул дверцу. Ему это было несложно, поскольку он был самым высоким мужчиной, какого я видел за всю свою жизнь.

Оказавшись внутри, он торжествующе улыбнулся, уселся напротив меня, схватил меня за руку и притянул к себе почти вплотную. Лицо его было очень бледным, глаза черными как смоль, на лоб косо падала прядь черных волос с полосками седины, тонкие губы кривились в ухмылке.

— Вот вы и попались, молодой человек, — проговорил он, сжимая мою руку так крепко, что я едва не закричал от боли.

Карета снова тронулась, и я понял, что свернула она не к деревне, а в противоположную сторону.

— Дорога на Незер-Чорлтон совсем не там! — крикнул я.

— Все прошло гладко? — спросил незнакомец молодую леди.