что дерзкий аристократ-кальвинист Георг Чернембл заставил действовать тамошний ландтаг. Однако крестьянское восстание 1596 г. стало удобным поводом пойти на жесткие меры. Под руководством епископа Винер-Нойштадта и будущего епископа Вены Мельхиора Клесля развернулась широкая кампания по обращению протестантов. Хотя все свидетельствовало, что причиной восстания были экономические трудности, Клесль настаивал, что в нем виноваты невежество и ереси, в противостоянии которым местная знать потерпела неудачу. Обновленный Монастырский совет должен был навести порядок среди духовенства, а простой народ следовало приводить к истинной вере силой. То, к чему призывал Клесль, было настоящим террором: в провинцию предлагалось ввести войска, составленные исключительно из ветеранов католических полков, воевавших на стороне испанцев в Нидерландах, «ибо они храбры и имеют опыт в грабеже, мародерстве и ратном деле»[195].
Насколько успешной оказалась линия Клесля, можно судить по все более распространявшимся с того времени военизированным «реформационным комиссиям», которые принуждали крестьян к повиновению, иногда просто бросая людей в реки в качестве ускоренного обряда крещения. Другой показатель — множившиеся повсюду купола-луковицы, которыми венчали храмы в знак их возвращения католической церкви. Но куда важнее была терпеливая работа католического духовенства: основание школ и университетов, особенно иезуитского университета в Граце, мягкая проповедь ордена капуцинов и новые религиозные практики — участие в различных процессиях, местные паломничества и коллективное исполнение религиозных обрядов. Конфессионализация была не только общественным и культурным явлением, но и административной работой по созданию дисциплинированных общин подданных.
В 1593 г. Османская империя развязала в Венгрии войну, которая продолжалась 13 лет и состояла в основном из осад, марш-бросков и грабительских набегов. Ее единственное крупное сражение — битва при Мезёкерестеше (1596), в которой армия Габсбургов потерпела сокрушительное поражение. Во время этой войны Рудольф ненадолго примирился с католическим Богом и потому решил порадеть об истинной вере, вернув в ее лоно Венгрию. Подспорьем ему служили и так называемая испанская фракция в Праге, призывавшая проявлять меньше осторожности в вопросах религии, и смута в Трансильвании, воспользовавшись которой он оккупировал княжество в 1601 г. После этого Рудольф повел свою армию на главные оплоты протестантов на севере Венгрии. Когда в 1604 г. венгерское государственное собрание выразило возмущение происходящим, Рудольф велел своему секретарю подготовить документ в форме решения самого собрания о запрете всех разновидностей протестантского вероисповедания[196].
В довершение всего Рудольф принялся преследовать венгерских дворян, огульно обвиняя их в измене. В венгерском законе определение государственной измены было размытым, и потому эмиссары Рудольфа вменяли ее под самыми разными предлогами, от выражения сомнений в праве короля на престол до разбоя и инцеста. Осуждение за измену неизбежно влекло за собой конфискацию имущества, которое, как с возмущением заявляли лидеры венгерской знати, Рудольф будто «Вавилонский царь, или Навуходоносор» полностью потратил на свою новую корону (в 1804 г. она станет короной Австрийской империи). Магнатская верхушка королевства была настолько напугана конфискациями имущества, что покрывала преступления Эржебет Батори, печально прославившейся убийствами юных служанок, из страха, что Рудольф захватит и ее земли[197].
Результат всего этого был предсказуем: протестанты взбунтовались и в Венгрии, и в Трансильвании. Восставшие под предводительством крупного землевладельца Иштвана Бочкаи, бывшего католика, весьма кстати перешедшего в кальвинизм, опирались на помощь турок и распаленный апокалиптическими толкованиями Священного Писания энтузиазм гайдуков, выпасавших крупный рогатый скот на венгерских равнинах. В 1605 г. государственные собрания Трансильвании и Венгрии избрали Бочкаи своим государем вместо Рудольфа. К этому моменту власть Габсбургов как в Венгрии, так и в Трансильвании практически пала — в их руках оставалось лишь несколько комитатов (графств) на самом западе Венгрии. В ознаменование победы Бочкаи султан послал ему одну из ненужных корон, хранившихся в его сокровищнице. Бочкаи, как его ни уговаривали, не принял королевского титула, но отсылать назад корону тоже не стал[198].
Неспособность Рудольфа контролировать ситуацию вызвала его разлад с семьей. Весной 1605 г. его брат Матиас и трое племянников потребовали от императора передать им управление венгерскими делами, на что он неохотно согласился, назначив Матиаса своим наместником в Венгрии. Напутствуемый епископом Клеслем, который считал, что в делах веры Матиасу придется «делать хорошую мину при плохой игре», эрцгерцог в 1606 г. заключил с венграми Венское мирное соглашение, предоставив им полную свободу вероисповедания. По настоянию Бочкаи условия мира гарантировали сословные съезды Чехии, Моравии, Штирии, а также Верхней и Нижней Австрии, так что эти страны могли законно взяться за оружие, если соглашение будет нарушено. Одновременно Матиас заключил с турками Житваторокский мир, по которому несколько важнейших венгерских крепостей так и остались в руках османов[199].
В пьесе Франца Грильпарцера «Раздор в доме Габсбургов» (Ein Bruderzwist in Habsburg), впервые поставленной в 1848 г., Матиас изображен бездельником и негодяем, только и мечтающим, как бы отнять у доброго, но рассеянного брата корону. Не вызывает сомнения, что испанские Габсбурги не могли простить Матиасу его простодушного вмешательства в события в Нидерландах, где он, стремясь достичь примирения, в конце 1570-х гг. стал орудием мятежников. Но в действительности Матиас был тактичным, открытым и дружелюбным (английский посланник сэр Филип Сидни считал его самым приятным из пяти сыновей Максимилиана), и только непредсказуемость брата вынудила его взять на себя роль узурпатора. Рудольф отказался подписывать Житваторокский мир, и турки угрожали снова начать войну. Матиас умолял Рудольфа подтвердить условия соглашения, но в ответ услышал только, что императора «не следует беспокоить». Кроме того, Рудольф отказался созывать венгерское государственное собрание, хотя это было одним из условий Венского мира[200].
Венгрия вновь оказалась на грани восстания. Соответственно, у Матиаса не было иного выхода, кроме как самому созвать венгерское государственное собрание и через его депутатов сообщить султану, что никто не собирается нарушать мирный договор. Прежде племянники держали сторону Матиаса в его споре с братом, но теперь они предпочли остаться в стороне, и положение Матиаса зависело от съездов Австрии, Чехии и Моравии, гарантировавших Венский договор. Они составили документ, поддерживавший Матиаса в его стремлении установить мир в Венгрии, но добавили в него пункты о взаимной защите. Таким образом, Матиас, в сущности, взял на себя обязательства перед сословными съездами, а они в целом проводили пропротестантскую политику, направленную на то, чтобы отыграть назад все недавние завоевания католиков.
Расплата пришла быстро. Последние 10 лет Верхняя и Нижняя Австрия страдали под гнетом режима, активно принуждавшего население обращаться в католичество. Теперь ландтаги обоих герцогств сообща настаивали на полной религиозной свободе, причем верхнеавстрийский ландтаг в Линце объявил, что «сословия знатных людей, рыцарей и горожан единодушно решили восстановить религиозные обычаи в городах и селах с церквями и