Читать интересную книгу Ракеты и люди. Лунная гонка - Борис Черток

«Параметр два» — условное название канала контроля электрического соединения разъемов двух кораблей. Если уровень с 0 подскочит до 100%, значит корабли не только состыковались механически, но даже соединились электрически.

— На 13.20 нет изменений, — доложил начальник связи. А уже в 13.21 он, все уже понимающий, не сдерживая волнения, по громкой связи закричал:

— Три КВ-центра: Алма-Ата, Новосибирск и Ташкент — доложили: «Параметр два — 100%!»

Кто-то приглушенно бормочет «ура», кто-то всхлипывает, но пока из суеверной осторожности затихли даже болтуны.

Еще два КВ-центра подтвердили: «Есть 100% параметра два».

И вот на экране торжествующих телевизионщиков смутно, сквозь сетку помех, вырисовываются контуры неподвижного корабля. Это корпус «пассивного» в поле зрения телевизионной камеры «активного». Аплодисменты, объятия, рукопожатия. Одним словом, всеобщее торжество. Телевизионщики чувствуют себя главными героями.

В общем шуме приходит доклад телеметристов, подтверждающих полную механическую и электрическую стыковку.

Теперь герои телеметристы. Тех, кто создал и отработал системы ориентации, сближения и стыковки, в общей суматохе не вспоминают, ведь доклады о потрясающем успехе шли не от них. Пусть разбираются по записям и готовят доклад о ходе сближения и стыковки.

Теперь всем быстро обедать, к нам вылетает Госкомиссия. К ее появлению мы должны подготовить подробный отчет о процессе сближения. Я задержался, чтобы поздравить всех страдающих на ВЧ-связи в Подлипках. Вечером в 21 час на экранах телевизоров появляется фотогеничный улыбающийся «научный сотрудник Академии наук» Виктор Павлович Легостаев. Водя указкой по плакатам, он рассказывает телезрителям Советского Союза (а по «Интервидению» идет трансляция на все страны Восточной Европы), как осуществлялась автоматическая жесткая стыковка «Космоса-212» с «Космосом-213».

Почему-то было грустно от того, что спустя всего четыре часа после такой долгожданной и волнующей стыковки мы дали команду на расстыковку и разведение кораблей. Каждый из них обрел свою орбиту. С каждым предстояла многовитковая работа по тщательной проверке его систем.

Прилетели Мишин и Керимов. Слетелись в Евпаторию и будущие космонавты «Союзов». Начиналась напряженная, насыщенная всяческими тестами космическая проза, во время которой каждый разработчик системы пытается для себя отыскать замечание, не грозящее очередным разбором на Госкомиссии, но доказывающее, что именно эта система вела себя так умно, что и ее не следует забывать при всех разговорах и в будущих докладах о романтике стыковки.

16 апреля газеты опубликовали сообщение ТАСС, в котором говорилось: «Вторая автоматическая стыковка имеет большое значение в деле освоения космического пространства». Мероприятия, облагораживающие динамику процесса сближения, которые провели наши специалисты вместе с разработчиками «Иглы», оказались эффективными.

Опасения Зворыкина и его друзей не оправдались. По сравнению с предыдущей стыковкой процесс протекал значительно спокойнее. Вместо 28 включений двигателей на разгон, торможение и гашение боковой скорости мы имели здесь «всего» 14.

17 апреля, обсуждая с Легостаевым по ВЧ-связи первые впечатления о процессах, я поблагодарил его и Раушенбаха от своего имени и от Госкомиссии за облагороженный процесс сближения, просил передать благодарности и поздравления НИИ-648 за «Иглу». От себя добавил:

— Как здорово, что вы не дрогнули по поводу БВ ДПО.

В ответ пришло заверение, что «еще не то будет». На всякий случай была дана команда тщательно перепроверить все оставшиеся на Земле приборы БВ ДПО.

— Видите, сколько работы вы нам подбросили. Не думайте, что только вы там в Евпатории самые умные. Мы тоже ищем и, может быть, скоро придумаем, как вообще обходиться без него, — передал Легостаев.

Увы! БВ ДПО удалось существенно упростить только с появлением на борту вычислительной машины. Но для этого потребовалось еще пять лет!

Всего 3 часа 50 минут корабли летали в жестко состыкованном состоянии. Это были для всех праздничные витки. Своего рода «круги почета», которые совершают на стадионах победившие в скоростном беге конькобежцы. Начинались трудные предпосадочные будни. Они прерывались своими локальными ЧП. И снова отличилась зворыкинская бригада.

На 51-м витке корабля № 8 мы должны были провести тестовую коррекцию орбиты в режиме ориентации с помощью ИКВ и ионной системы, с последующей закруткой на Солнце. Все уставки и команды для этого режима на борт прошли нормально, но корректирующая двигательная установка (КДУ) не запустилась.

Через десять минут после этого первого настоящего ЧП за 50 благополучных витков возник Зворыкин в сопровождении своих советников.

— Все ясно, — докладывали они. — В приборе, усилителе ионной системы ориентации, у нас есть устройство типа теста схемы для проверки исправности всего тракта. Это устройство опрашивает основной тракт и, если определяет его неисправность, переключает контур управления на второй резервный тракт. Так мы задублировали для надежности ионную систему. Получив запрос системы об исправности первого тракта ионной ориентации, эта схема диагностики отказала. Она сама по себе недублированна и ненадежна.

— Нарушено основное правило при разработке таких приборов, — так начал я оправдываться перед Мишиным, — прохлопали, что схема, которой поручено определять надежность других схем, сама ненадежна! Это уже идеологическая ошибка.

Когда мы со Зворыкиным после Мишина докладывали Керимову, он не упустил случая нас слегка уязвить:

— А вот мне передали, будто бы японские газеты пишут, что вторая автоматическая стыковка свидетельствует о превосходстве советской электронно-вычислительной техники».

Было очень досадно. Чисто испытательная схема не дает возможности работать исправной основной! Последовал традиционный вопрос: «Что будем делать?»

Я предложил идею ручного управления. Командами с Земли мы заменим будущего космонавта. Будем устраивать «цирк с акробатикой», пользуясь телевизионными услугами Брацлавца — Кричевского. Одна из телевизионных камер установлена таким образом, что в режиме ориентации может смотреть на Землю так, как это должен был бы делать космонавт на корабле. По положению горизонта в поле зрения телекамеры и по бегу Земли будем контролировать положение корабля, исключив из контура готовностей отказавший прибор ионной системы. После ориентации с помощью ИКВ плюс телевидение перейдем на гироскопическую стабилизацию. Перед спуском воспользуемся другой ионной системой — на разгон. Она пока была в порядке. Как это уже делалось, один раз перевернемся на 180 градусов и полетим «на гироскопах» под контролем с Земли с помощью телекамеры, предварительно заложив уставки на расчетное время включения корректирующей тормозной двигательной установки (КТДУ).

Во время посадочных витков зал управления наполнился болельщиками до отказа. Никого не просили «очистить территорию». Мы понимали, как близки каждому успехи и неудачи в любом месте в любой системе нового поколения космических кораблей.

19 апреля прошла посадка «активного» корабля в режиме управляемого спуска. «Акробатика» ионной системой на разгон, ориентация с помощью ИКВ по тангажу и крену, потом разворот по заложенным заранее уставкам на 180 градусов и стабилизированный часовой полет на гироскопах проходили нормально. Горячие споры, страсти и переживания разгорались при разработке этой программы в связи с опасностью выйти за пределы «коридора» аварийного подрыва объекта.

При таком методе ориентации ошибки в определении момента выдачи команд на начало цикла спуска или тормозного импульса могли привести к значительным отклонениям от расчетного времени. В этом случае сработает АПО. Если подорвем такой хороший корабль, ошибившись в десятках уставок, — не будет нам прощения. Вместе с Феоктистовым в 5 часов утра мы по ВЧ — связи разыскали в баллистическом центре НИИ-4 Эльясберга и попросили его провести еще раз контрольный расчет всех параметров спуска. В НИИ-4 уже находился наш ответственный баллистик Зоя Дегтяренко. Она вытащила еще кого-то из «спусковиков» ЦНИИМаша.

К 9 часам утра Эльясберг нас успокоил, что «все будет в порядке».

Страсти улеглись, но напряжение не спадало.

Посадка прошла точно по расписанию, однако сильный ветер в районе приземления не позволил парашютам сложиться, и они протащили спускаемый аппарат (СА) по степи около пяти километров. На следующий день более благополучно приземлился «пассивный» корабль.

Поисковые группы подтвердили, что в обоих случаях система мягкой посадки сработала по команде гамма-лучевого высотомера. Гамма-лучевой высотомер был первой серьезной работой молодого ОКБ, организованного профессором Евгением Юревичем в Ленинградском политехническом институте. Ох, сколько еще хлопот было с этим высотомером! Чтобы при сильном ветре парашюты не таскали по степи спускаемый аппарат, мы предусмотрели команду на их отстрел. Для № 7 и № 8 эта команда была исключена. Тем не менее через некоторое время после вынужденной «прогулки» по степи парашют корабля № 7 отстрелился. Оказалось, что при трении о грунт произошло накопление статического электричества в материале парашюта. Статическое электричество подорвало пиропатроны.