Многие, очень многие из немцев рухнули на землю, убоявшись звука и вида звенящей смерти, но были и те, кто последовал словам Вудста. Уж слишком разными были люди в числе двух тысяч пленников альтского лагеря. Ворвавшись в караулку, они расхватали хранившиеся там карабины и вступили в бой с «кровавыми палачами НКВД». Из окон, дверей, из-за углов, поленниц дров и прочих укрытий в сторону советских солдат загремели ответные выстрелы.
Самым простым и верным делом для подавления этого сопротивление было открытие орудийного огня. Пушки танков в два счета раскатали бы караулку и засевших там немцев, но Кривенко не решался отдать подобный приказ. Слишком много народу могло погибнуть при этом, так как караулка находилась в центре лагеря. Требовалось неожиданное, неординарное решение, и оно было найдено и без участия командира.
Вновь отличился сержант Вележин. Не имея возможности подавить огневую точку врага ответным огнем, он двинулся на таран. БТ-7 легко скатился с пригорка, въехал в лагерь и, не снижая скорости, двинулся к караулке.
Выполняя этот опасный маневр, Вележин специально не разгонял танк, давая возможность людям отбежать в сторону от скрежещущей гусеницами машины. Многим немцам благородство сержанта спасло жизнь, но были и те, кто не успел воспользоваться ею. Из-за шума работы мотора и грохота траков их крики не были слышны экипажу. Стальные гусеницы легко перемалывали человеческую плоть, и только брызги крови упали на щель водителя, что впрочем, не повлияло на движение машины.
Легко, словно на учениях, БТ-7 достиг караульного помещения и мощным ударом в бок развалил его. Доски, бревна горбыли градом разлетелись в разные стороны подобно соломинкам, а красавец-танк совершил разворот, уничтожая гусеницами последние очаги сопротивления.
Грозен и ужасен был советский танк в этот момент. Стальная броня с честью выдержала экзамен на прочность. Могучая пушка властно смотрела вперед, готовая в любой момент выстрелить по перепуганной толпе людей, но не это было самым страшным. Окровавленные гусеницы и человеческий скальп, свисавший с одной из них, вот что потрясло и полностью сломило дух гордых тевтонов. Именно это зрелище заставило подумать, что русские не будут с ними церемониться и в случае отказа повиноваться уничтожат всех как баранов.
Через час, когда все пленные были заперты в бараках и выставлена охрана, в эфир полетело кодированное сообщение. Несколько малозначащих цифр извещали советское командование об успешном выполнении задания. В ответ прилетело еще более короткое послание, состоявшее всего из трех знаков. Оно сообщало о начале боевых действий между бывшими союзниками, что снимало огромную тяжесть ответственности с плеч майора Кривенко. Обозленный гибелью Имранова, он пустил в расход всю лагерную администрацию в лице капитана Вудста и трех его помощников, что категорически не устраивало замполита.
– Нельзя поддаваться эмоциям и мстить за смерть Имранова по законам средневекового феодализма! – бурно негодовал замполит, который слишком поздно узнал о ликвидации англичан майором.
– А я не только за одного Имранова их в расход пустил! Но еще и за Долгачева, за Спиридонова, за Уварова, за Сашку Тупикова! – зло загибал пальцы Кривенко. – Не подбей эта сволочь немцев к сопротивлению, все они были бы живы!
– Держи себя в руках, Федор! Мы, советские люди, никогда не расстреливаем пленных! Командование тебя за эти штучки по головке не погладит! – продолжал гнуть свою линию замполит, надеясь устыдить и усовестить Кривенко, но тот был глух к доводам разума.
– А это не пленные, а подстрекатели и провокаторы. А с провокаторами у нас разговор короткий – к стенке и точка! – вынес свой вердикт майор и зашагал прочь от замполита. Посланец партии захотел догнать Кривенко и продолжить важный разговор, но быстро передумал. Отряду предстоял долгий и трудный поход на Альту и Тромсё, и воспитательная работа могла подождать.
В этот день не только один отряд майора Кривенко вышел на тропу необъявленной войны. Отряд только готовился к походу на побережье, а мимо извилистых норвежских фьордов проплывала подводная лодка К-24. Ее командир, капитан второго ранга Лапин, хорошо знал эти места. Не раз он совершал боевой поход в студеных водах Баренцева и Норвежского морей, выступая в роли охотника. Больших побед за лодкой не значилось. Несколько тральщиков и сторожевиков, десантных барж и мотоботов числились в активе капитана Лапина, но было кое-что и еще, что заставило командование отправить лодку в боевой поход в мирное время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Капитан второго ранга Лапин умел рисковать. Однажды пристроившись в кильватер патрульной барже, он проник в тщательно охраняемый немцами фьорд Тромсё, где прятался от английской авиации линкор «Тирпиц». Пытаться атаковать его из-под воды было невозможно. Корабль со всех сторон был прочно прикрыт противоминными сетями, но вот уточнить последнее местоположение линкора – это Лапин провел отменно. Именно благодаря полученным от К-24 данным, в ноябре 1944 года англичане наконец-то смогли уничтожить последний германский линкор, наводивший на них такой сильный страх. Не менее удачной была атака Лапина в Варанген-фьорде. Тогда скрытно приблизившись к вражескому берегу, капитан отдал команду на всплытие и открыл огонь из корабельного орудия. В результате скоротечной огневой дуэли сначала была уничтожена береговая батарея противника, а затем нефтеналивные склады. Возникший пожар полностью уничтожил у немцев все запасы горючего, что на два месяца полностью парализовало действия германского флота.
Отправляясь в новый поход, Лапин получил от командующего флотом адмирала Головко приказ не допустить эвакуацию немецких солдат с севера Норвегии. По сообщениям разведки британцы сосредоточили вблизи Нарвика сдавшийся им в плен горно-егерский корпус генерала Йодля. Имея опыт в войне с советскими войсками, они были наиболее боеспособными частями вермахта, находившимися на территории Норвегии, и, следовательно, особо важным трофеем для англичан.
Вначале британский Генеральный штаб намеревался использовать их против Советского Союза в Норвегии, но затем передумал. Без поддержки со стороны Финляндии горные егеря были обречены на уничтожение. Гораздо больше пользы для Англии они могли принести на полях Германии, и британское командование отдало приказ на их тайную эвакуацию. Более пятисот человек было переброшено в Данию на эсминцах его величества, но для перевозки главных сил корпуса требовались транспортные суда. Так как весь торговый флот немцев был захвачен англичанами, проблем с переброской войск генерала Йодля не возникло. Единственное препятствие заключалось в нехватке экипажей для трофейных кораблей. За короткое время англичане сумели набрать судовые команды для нескольких кораблей, которые прибыли в Нарвик под погрузку в начале июля. Не особенно доверяя профессиональной надежности корабельных команд, отвечавший за проведение операции контр-адмирал Майлс приказал выделить каждому транспорту корабли сопровождения для подстраховки.
Перед самым прибытием подлодки Лапина в Вест-фьорд Нарвик покинули два небольших парохода, основательно нагруженные солдатами и боеприпасами. Армия Шернера испытывала определенный голод на снаряды, а в Норвегии они имелись в большом количестве.
Главным транспортным средством для эвакуации немцев из Нарвика был пассажирский океанский лайнер «Марита» водоизмещением в пятнадцать тысяч брутто-тонн. Он должен был покинуть порт вместе с пароходами, но немного задержался из-за проблем с погрузкой. Созданный исключительно как торгово-перевалочный порт, Нарвик не обладал погрузочными средствами для быстрой погрузки солдат на корабль такого класса, как «Марита». По этой причине свыше трех тысяч семисот солдат XIX горного корпуса вермахта были вынуждены медленно подниматься на борт лайнер по узкому пассажирскому трапу, подобно темно-зеленым гусеницам.
Погрузка закончилась уже за полночь, и, дав прощальный гудок, лайнер покинул Нарвик, держа курс на Киль. Там уже находился генерал Йодль, ранее покинувший полуостров на самолете и с нетерпением ожидавший прибытия своих верных горных стрелков. Зная откровенную непримиримость генерала по отношению к русским, британцы делали большую ставку на командира армейской группы «Нарвик» в предстоящих боях в Германии.