— Ваш народ движется на север, чтобы где–то обосноваться, — медленно начал размышлять Форс вслух. — Степняки — люди гордые, с горячим характером. Они могут увидеть в вашем исходе угрозу своему образу жизни… они ведь так ограничены своими обычаями и древними традициями…
— Поэтому они возьмутся за меч, чтобы разрешить разногласия? Ну, если они этого хотят — так тому и быть! — Арскейн выпрямился.
Форс вынул меч и разрезал им торф. Они вместе принялись молча выкапывать могилу, пока она не была готова. А затем над местом, где покоился уснувший навеки разведчик, они насыпали холмик, чтобы защитить его от птиц. На его вершине Арскейн глубоко вонзил длинный нож Норатона, и тень его крестообразной рукоятки легла на разрытую землю.
Потом они продолжили свой путь по миру, полному опасностей. Смерть сразила Норатона, и та же смерть теперь бродит где–то между ними и племенем. Они придерживались укрытий, жертвуя скоростью ради большей осторожности. Арскейн достал свое оружие из камней и ремней и был готов в любой момент пустить его в ход.
Конец их путешествию настал, когда они обогнули какие–то развалины и увидели перед собой широкую полосу открытого поля. Чтобы воспользоваться укрытием, имевшимся лишь у дальнего края поля, нужно было сделать широкий крюк. Арскейн решил смело идти напрямик. Поскольку он спешил, Форс согласился с этим решением, но его радовало, что Лура разведывала путь впереди них.
Здесь росла трава и дикая пшеница, высотой по грудь, и бежать было невозможно — при подобной попытке его ноги заплелись бы о стебли, и он тут же бы упал. Как раз когда Арскейн растянулся на земле во весь рост, угодив ногой в невидимую кроличью нору, Форс вспомнил о змеях. Южанин тут же привстал, шевеля беззвучно губами и растирая лодыжку.
У Форса перехватило дыхание. Из тени руин к ним бешеным галопом мчалась группа всадников, выставив перед собой сверкающую стену из острия пик.
Горец бросился на Арскейна, и они откатились как раз вовремя, чтобы не быть проткнутыми этими пиками с железными наконечниками, а копыта просвистели буквально в волоске от их голов, и Форс едва мог поверить, что они остались целыми и невредимыми. Арскейн вырвался из объятий Форса, когда тот поднялся с мечом в руке. «Самое подходящее оружие против всадников», — мрачно додумал он.
Арскейн принялся вращать над головой свое оружие из камней, поворачиваясь к врагам, которые настолько стремительно атаковали, что ускакали слишком далеко, чтобы быстро развернуть своих коней. Но они играли в похожие игры раньше и стали расходиться веером, образовывая круг, чтобы окружить со всех сторон свои жертвы.
При этом они смеялись над ними. Это придало Форсу решимости. Пусть у него даже короткий меч, но он сразит одного из них во время своей последней схватки. Всадники все скакали вокруг них, заставляя свои жертвы поворачиваться к ним лицом с головокружительной скоростью.
Но Лура испортила весь этот хорошо отработанный маневр. Она встала на задние лапы из травы и полоснула передней лапой с вытянутыми когтями по гладкому боку одного коня. С ужасным пронзительным криком боли и испуга животное встало на дыбы, отказываясь подчиниться седоку. Лошадь взяла верх в этом поединке и умчалась прочь, унося на себе всадника.
Только теперь остальные были предупреждены, и когда Лура снова прыгнула, то не только промахнулась, но и пострадала от удара метко нацеленной пики. Однако ее нападение дало Арскейну шанс, которого он ждал. Его оружие из камней запело в воздухе и с необычайной точностью обвилось вокруг горла одного из всадников с пикой. Его безвольное тело с глухим стуком упало в высокую траву.
Двое… из восьми! И они не могли бежать… даже если вырвутся из круга — тогда их ждала бы такая же, как Норатона, смерть — от стали, пронзившей грудь и вышедшей из спины. Оставшиеся шестеро перестали смеяться. Форс догадывался, что они теперь собираются предпринять: поскачут на врага с полной уверенностью, что теперь ему не спастись.
Арскейн же играл своим длинным ножом, пытаясь Удержать его лезвием вниз на ладони. Всадники выстроились в линию, колено к колену. Форс отбросил руку влево, а южанин хищно оскалился. Он показал пальцем вправо. Они стояли и ждали. Атака началась, и они позволили себе следить за нею целую секунду, прежде чем начать самим действовать.
Форс бросился влево и упал на одно колено. Он подсек ноги подскакавшего к нему коня, подсек яростно, вложив в удар всю свою силу. Поднявшись в следующий миг, он вцепился в краги наносящего ему удар всадника. Он отразил удар врага своим мечом, и, хотя его пальцы онемели ему все же удалось не выпустить клинок.
Всадник как из катапульты влетел в его объятия, и Форс вцепился ему в щеки как раз пониже глаз. Этому приему рукопашного боя он научился у отца. Форс оказался сверху противника и оставался там несколько решающих победных мгновений, пока краем глаза не заметил налетавшую слева тень. Он уклонился от нее, но недостаточно быстро, и удар отбросил его от тела противника. От боли он несколько раз моргнул, уставившись в небо, а затем приподнялся на локтях, когда петля из кожаной веревки обвилась вокруг его плеч, туго притянув его руки к телу.
Вот так он и сидел на земле, связанный и оглушенный. Когда он слишком резко шевельнул звенящей головой, все перед глазами закружилось в безумном танце…
— …в этот раз без ошибок, Вокар. Мы захватили двоих из этих свиней… Верховный Вождь будет доволен…
Эти слова раздались прямо над Форсом. Он не привык к этой манере речи степняков — говорить медленно и невнятно, проглатывая отдельные слоги. Он осторожно поднял голову и огляделся.
— …искалечили Белую Птицу! Да разорвут его в клочья ночные демоны и устроят над ним бурный пир!
От брыкавшейся на земле лошади прямо к Форсу размашистым шагом направился какой–то человек и принялся хлестать его по лицу. Форс посмотрел на него и сплюнул кровь с разбитых губ. У этого парня было лицо, легко запоминающееся, — кривой шрам проходил через весь подбородок. И, если в конце концов судьба окажется к Форсу благосклонной, то в будущем он рассчитается с ним за все эти удары.
— Освободи мои руки, — сказал Форс, обрадовавшись, что его голос звучал твердо и ровно. — Освободи мои руки, великий герой, и твои кости будут глодать те, кто пострашнее ночных демонов!
Степняк ответил на это еще одним ударом, а второго нанести ему не позволили: рука его была перехвачена.
— Займись своей лошадью, Сати. Этот человек защищался так, как только мог. Мы ведь не Зверолюди из руин, чтобы развлекаться, мучая пленников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});