— План мероприятий должен быть готов через три дня. Вы уже достаточно повидали, путешествуя по этой несчастной земле. Пока нужна принципиальная схема. Статистика для вас будет готова чуть позже. — Наместник в раздражении пошевелил пальцами. — Мой аппарат управления слишком… неопытен. Вы понимаете?
Чувствуя себя новеньким винтиком, мгновенно вбитым кувалдой в этот самый аппарат, Катрин кивнула:
— Вполне. Приложу все усилия, хотя это не мой профиль…
— Все мы вынуждены заниматься делами, не соизмеримыми с отведенными нам ролями в том прежнем существовании. — Наместник строго глянул в угол комнаты. — Наш долг помочь этой заблудшей земле. Высока ответственность. Кто, если не мы? Кстати, кем вы были в старом мире?
— Имею диплом специалиста по адаптации, — отрапортовала Катрин.
— Да? — Революционер посмотрел со слабым интересом. — Когда-нибудь расскажете. Возможно, у нас будет время.
«Козел импотентный», — обозлилась девушка. Во взгляде, скользнувшем по ее обтянутым брюками бедрам, мелькнуло гниловато-плотское, вполне земное. Впрочем, новый мессия тут же упер взгляд в стол, запаленный бумагами.
— Времени мало, катастрофически мало. Я убедительно прошу принять эту данность. Мы обязаны работать. История не простит. День промедления — несмываемый грех. Перед будущим. Понимаете?
Наместник схватил со стола один свиток, второй. Тут же замер, к чему-то прислушиваясь. Трагически прошептал:
— Время обеда. Регулярной пищи требует не только мозг, но и тело. Слагаемое меняется, единое неизменно. Раз мы уже потеряли утро, за трапезой сможем уточнить первоочередность постановки задач в сфере вашей новой деятельности.
Шагая за стремительно семенящим Наместником, девушка решилась задать вопрос, ради которого, собственно и слушала всю эту галиматью:
— Мои люди, что с ними?
— Не отвлекайтесь, — Наместник не оглянулся, но Катрин чувствовала, что он поморщился. — С ними поступят по закону. Задержаны. До выяснения. Если ваши люди благонадежны — будут работать во славу Светлого дела. Получат возможность проявить свои способности. Но пока в изоляции. Считайте это карантином. Все пришедшие из диких земель люди должны быть проверены. У меня недурная служба безопасности. Нашему делу угрожают со всех сторон. Невежественное простонародье не готово безоговорочно принять Светлую веру. Инерционность закостенелого мышления. Мы должны напрячь все силы. Еще немного, и люди будут свободны в своем выборе. Мы убедим массы…
«Я вот, дура, жаловалась, а ведь чудесно, что здесь нет пулеметов. Ничто так не убеждает электорат, как автоматическое оружие», — подумала Катрин, чуть ли не рысью следуя за светочем новой веры. Мелькали сводчатые коридоры замка. Шпионку не оставляло впечатление, что нынешние обитатели цитадели — исключительно угрюмые «крестоносцы». Интересно, жаркое на стол тоже они подавать будут?
Жаркого не было. Заодно не было пива, джина, сока и кондитерских изделий. «Правильное питание и чистая ключевая вода не отвлекут от трудов праведных» — сей лозунг освящал трапезу. Ломтики хлеба были прозрачны, каша жидка. Идентифицировать составляющие каши вообще не удалось. Давясь этим призраком детсадовского прошлого, Катрин раздумывала, позволительно ли взять еще кусочек хлеба. Несмотря на неожиданную гримасу судьбы, кушать хотелось, как обычно. В принципе, Катрин могла потреблять все, что съедобно, но отсутствие соли все же затрудняло прием калорий. Хоть бы сухофруктов добавили, что ли?
Очевидно, утешением должно было послужить массивное серебро сервировки да наличие третьей сотрапезницы. Кроме гиганта духа и столпа веры, за столом сидела молодая особа странноватого вида. «Леди Гиата», — бегло представил ее Наместник. Леди казалась катастрофически юной и катастрофически изнуренной. Худощавая от природы, в полумонашеско-полуприютском темном платье, соплячка производила впечатление существа сугубо потустороннего. Лихорадочный взгляд, полосы нервного румянца на бумажных щеках, тонкие пальцы, с трудом удерживающие тяжелую ложку. «Этак и до туберкулеза докатишься», — с сочувствием подумала Катрин. Что здесь делает это субтильное создание? На любовницу не похожа. Это если вообще допустить странную мысль, что у религиозного мыслителя способны возникнуть вульгарные реакции вроде эрекции. Хотя на ляжки ведь смотрел…
Время от времени Наместник отвлекался от хлебания каши и изрекал что-нибудь гениальное. Катрин при всем желании не могла постичь глубину мысли, так как боролась с размазней на тарелке. Хлеб кончился, пальцем подправлять неудобно… Зато леди Гиата каждый раз кидала панический взгляд на титана мысли и еще больше сутулилась. Что за мышь безумная? Экий странный коктейль ужаса и преклонения. А девочка непростая, на вороте бумажно шуршащего платья лежало массивное, прямо-таки королевское ожерелье. Крупные рубины резко контрастировали с чопорным дешевым одеянием и загнанным видом девчонки.
Пытка кашей кончилась. Наместник промокнул рот салфеткой:
— Еще раз напоминаю — время. Помните, дорогу осилит идущий. Мисс Катрин, охрана у вас есть, место для работы отведено. Постарайтесь писать разборчиво. Мисс Гиата уже знает, что ей делать.
Девушка-галка безмолвно склонила голову и принялась собирать тарелки из-под каши. Увлекательные у нее обязанности.
Катрин выскочила в коридор вслед за Наместником. Здесь уже торчали четверо «крестоносных». Властитель кивнул головой:
— Ваша охрана. Успехов. Я жду от вас многого. Через тернии, лишь через тернии. Переодеться вы сможете завтра. Обратили внимание? Исключительно современная ткань. Новая городская фабрика. Основа — бумага. Сопутствующее производство. Книга и мысль человечья и ткань человечья, — Наместник соизволил бегло улыбнуться. — Скромно, гигиенично. Не терплю роскошь. Ничто так не развращает. Бумаги нам нужно много. Люди должны понять. И поймут!
Последнюю угрозу он произнес, уже уносясь по коридору Охрана в темпе рысила следом. Да, Наместник передвигался со скоростью и неотвратимостью кары господней. Слишком широко шагает, — обязательно штаны порвет. Хотя они у него и не из бумаги.
Катрин сумрачно посмотрела на свой почетный конвой:
— Кого ждем? Работать надо. Время течет сквозь пальцы подобно дурному холодцу.
Мучимая видением большого такого куска холодца с горчичкой, новоявленная чиновница двинулась творить прогресс.
Комнатка чуть привольней двуспальной могилки. В окошко лишь ладонь пролезет, — можно прощально помахать свободе. Столик, свеча, бумага. Койка уже знакомых по гостинице стандартов. Похоже, они здесь заодно и мебельную фабрику открыли. Самым примечательным предметом в кабинете была чернильница. Внушительных таких размеров сосуд, можно вместо ночной вазы использовать. Попросить сразу запасную, что ли?
Шпионке здесь не нравилось. Абсолютно. Чушь какая-то. Свихнувшийся миссионер-прогрессор. Как только его на Базе проверяли? Теперь вот развлекается, мессия.
Утешало наличие обоих ножей. Божий избранник, вероятно, счел подобные мелочи несущественными. А зря, мог бы уже сейчас духом, отделенным от плоти, воспарить.
Катрин ненавидела сидеть взаперти. Нащупала нож в рукаве, для пробы пнула дверь. Та с легкостью распахнулась. Охрана мечи не выхватила, только выжидательно подтянулась. Вышколенные парни, даже не садятся. Правда, и присесть в пустом узком коридоре не на что.
— Удобства здесь где? — строго спросила Катрин.
Воины смотрели непонимающе.
— От греха чревоугодия где очиститься можно? — еще строже осведомилась девушка.
— Молельня рядом с караулкой, — ляпнул один.
Второй оказался догадливее:
— В конце коридора, вниз и направо.
Катрин многозначительно подняла палец и сказала первому дураку:
— Моя молитва в трудах моих. И дело мое сугубо важно, посему не сметь мешать воле светлейшей непостижимой.
Уйти можно. Удастся ли уйти далеко — вопрос. Впрочем, сей вопрос возникал так регулярно, что девушка уже свыклась. Но вот что будет с Ингерн и мужчинами? Беднягам сейчас еще неуютней, чем Катрин. Придется потерпеть и им, и вам, милостивая леди.
Катрин уселась на неудобный стул и притянула к себе стопку не слишком ровно нарезанной бумаги. А не поработать ли нам с документами?
Работалось хорошо, Катрин даже удивилась. Стоило приноровиться к неудобному брызгающему перу, и строчки принялись сами собой ложиться на желтоватую бумагу. Краткое студенческо-педогагическое прошлое всплыло в один миг. Удивительно, какая галиматья умудряется застрять в башке. Шпионка увлеченно пачкала листы. О логике и оригинальности проектов заботиться не приходилось. Главное — объем. Катрин накарябала несколько схем. Пусть удавится, теоретик висельного прогресса. Девушка отвлеклась только на принесенный ужин. Да и что там было? Символическая горстка фасоли.