Читать интересную книгу Срочно нужен герцог - Селеста Брэдли

Феба заморгала.

— Ты… знаешь?

Викарий отвел глаза и откашлялся.

— Мне не о чем знать! — отрезал он.

Феба ахнула. Служитель церкви, проповедующий священное учение, оказывается, самый настоящий лжец. Более того, он, похоже, всерьез намерен заставить свою дочь лгать, чтобы захомутать маркиза. Вполне возможно, что его не смутило бы, если бы она сначала затащила к себе в постель маркиза, а потом уже захомутала. Когда дело касалось такого богатого улова, как маркиз, викарий, похоже, начисто утрачивал обычно свойственную ему щепетильность в вопросах морали.

«Кто дал тебе право судить меня за то, что я совершила грех, послушавшись своего глупого сердца? Я по крайней мере согрешила из-за любви!»

Но Феба не осмелилась произнести это вслух и вместо этого сказала:

— Да, папа.

Довольный тем, что его благовоспитанная дочь проявляет кротость, преисполненный собственной важности викарий проговорил:

— Если есть за что похвалить, я не скуплюсь на доброе слово. Никто не обвинит меня в том, что я не воздаю должное чьим-либо усилиям по искоренению своих недостатков. Должен признать, дорогая моя, что ты проделала долгий путь от своенравной и упрямой девчонки до спокойной и рассудительной девицы.

— Неужели ты правда так считаешь? — Феба задумалась. Так какая же она сейчас в самом деле? Кто она? Чопорная, сдержанная и безупречная женщина, которой ее все хотят видеть? Или своенравная и упрямая девчонка? У каждой из них — и у безупречной, и у необузданной — имелся свой поклонник. Один мужчина любил в ней одну ипостась, другой был почитателем другой части ее натуры. А какая из этих женщин была ближе самой Фебе?

«Мне ближе девчонка, — подумала она. — И я скучаю по ней».

Но эта девочка никогда не станет герцогиней Брукмур. Эта девочка никогда не станет по-настоящему неуязвимой.

Рейф совершал непоправимое, и сам это прекрасно понимал. Готовясь к отъезду, он старался предусмотреть любую мелочь. Он боялся что-либо упустить. Потому что не хотел из-за какой-нибудь мелочи снова сюда возвращаться.

Но прежде чем он уедет, Марбрук решил попытать счастья с Фебой. Он знал, что проиграет эту игру. Он в любом случае потеряет Фебу, если она его отвергнет. А если примет — Рейф потеряет брата. Но сильные душевные страдания, которые он испытывал, не оставляли выбора. Он должен покончить с неопределенностью и раз и навсегда разрубить этот узел.

Хотя, если Феба его отвергнет, Рейф все равно потеряет Колдера. Он никогда не сможет вернуться в Англию и жить с братом в одном доме, видя, как тот счастлив с Фебой.

Было еще кое-что — последнее, — о чем надо было позаботиться. Рейф стоял перед туалетным столиком и смотрел на фамильное кольцо-печатку Марбруков на своей руке. А затем снял кольцо и положил на хрустальное блюдо.

«Что ты делаешь? Ты что, сумасшедший? Ты же Марбрук!»

Теперь все это уже не имело смысла. Он отдал свое сердце женщине, и теперь его судьба была у нее в руках. Уж если доверять кому-то свое сердце, пусть это будет Феба. Больше никто этого не достоин. Как он сможет без нее жить? Просыпаться каждый день, есть, спать, дышать? И знать, что в сердце без нее — пустота. А вдруг Феба его не любит? Нет, она не может его не любить. Он должен в это верить. Потому что нельзя жить без надежды. Он может стать для Фебы тем единственным мужчиной, который ей нужен. Он должен верить в это — иначе умрет.

Рейф приложил руку к груди. Боль в сердце не проходила, любовь не отпускала.

Ничего не поделаешь.

Какой исход его ни ждет, так или иначе, определенность будет означать конец страданиям из-за неизвестности.

Глава 32

Экипаж стоял перед домом на том же самом месте. Лакей, как обычно, был одет в сине-зеленую ливрею. И экипаж был тем же самым. Все было так же, как всегда. Казалось бы, ничто не предвещало никаких неожиданностей. Войдя в экипаж и увидев внутри Марбрука, Феба смутилась. Хотя положа руку на сердце, может, обрадовалась?

Дело в том, что, когда Марбрук был рядом, Фебе было трудно рассуждать здраво. Особенно когда Рейф к ней прикасался.

Как бы то ни было, Феба оказалась в западне, очутившись в тесном пространстве экипажа в опасной близости от мужчины, с которым ей не следовало находиться наедине. Марбрук подал ей руку, помогая войти в экипаж, и Феба до сих пор чувствовала тепло его прикосновения. Сидя рядом с Марбруком в полумраке экипажа, она нервно ерзала на сиденье. Оттого, что они оба молчали, напряжение возрастало.

Наконец Феба осмелилась первой нарушить тягостное для обоих молчание.

— Где он? — спросила она, и Марбрук облегчен но вздохнул.

— В Хартфордшире. Там что-то случилось.

Феба молчала, ожидая, что он продолжит, но Марбрук ничего не сказал, и неловкая пауза затянулась. Феба могла задать наводящие вопросы или хотя бы сказать какую-нибудь банальность — например, упомянуть, что сегодня выдался туманный вечер. Но она слишком долго раздумывала, стоит ли ей что-либо говорить или нет, и если да, то что именно. Поэтому непринужденного разговора все равно не получилось бы. Да и комок, который стоял у нее в горле от волнения, мешал говорить.

Марбрук смотрел на нее. Феба чувствовала на себе этот взгляд, и от этого ей было неловко. Рейф смотрел на ее лицо, шею, на вздымающуюся грудь. Свет фонаря от идущего впереди экипажа осветил фигуру Фебы, а Марбрук пот прежнему оставался в темноте. Но Феба чувствовала, что он на нее смотрит. Феба была одета в то самое сине-зеленое платье, которое, по ее замыслу, должно было «расшевелить» Колдера, — довольно неуклюжая попытка Фебы обратить на себя внимание такого непробиваемого человека, каким был Брукхевен. Она предпочла бы, чтобы на ней сейчас был бесформенный балахон Нэн. Рейф определенно не нуждался в дополнительных стимулах.

— У вас такой вид, словно вы ягненок, которого везут на бойню.

— Единственное существо, которого я хотела бы увидеть на бойне, — это вы, — парировала Феба. — Зачем вы вот так подкрадываетесь ко мне? Вы же знаете, что я не могу устоять! — Произнеся это, она изумленно захлопала ресницами. Господи, неужели у нее это только что нечаянно сорвалось с языка? Она сама себя не узнавала. Чтоб ему пусто было! Из-за этого человека она совершенно теряла голову.

Пока экипаж катился по лондонским улицам, Феба обдумывала, какой выбор у нее есть. Она может закричать. Может выскочить на ходу из экипажа. Может попросить помощи у лакея, который ехал сзади.

Но Феба не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Ведь Рейф, собственно говоря, до сих пор не совершал ничего, чего она не хотела бы сама и чего потом могла бы устыдиться.

Им и в самом деле надо поговорить. Нет смысла это отрицать. Необходимо убедиться, что Марбрук понимает, что решение Фебы стать женой Колдера твердое и непоколебимое.

У них будет возможность поговорить друг с другом в ложе, когда они приедут в театр. Там они будут на людях. А это значит — им не грозит ничего наподобие расстегнутых пуговиц и сброшенных галстуков. Разумеется, неудобно, что вместо жениха в театр Фебу сопровождает его брат. Нов этом нет ничего предосудительного.

Поэтому Феба решила запастись терпением и подождать, пока они не приедут в «Ковент-Гарден». Чтобы отвлечься, она посмотрела в окно, но из-за густого тумана были видны только смутные очертания и размытые пятна света.

И вдруг Феба начала замечать, что пятна света за окном стали попадаться все реже и с каждой минутой за окном становилось темнее. Фебу охватила тревога. Она с тоской подумала, что ее худшие опасения подтвердились. Она сожалела, что упустила шанс для побега.

— Я ничего не понимаю. Где мы? — скороговоркой проговорила она, не скрывая своего беспокойства. И поднялась с места, направляясь к двери.

— Феба, не надо…

Дрожащими руками Феба отперла щеколду и с силой толкнула дверцу. Дверь экипажа открылась наружу… и, ударившись о большую ветку дерева, которое росло у обочины дороги, отскочила назад и вновь с силой захлопнулась. Феба покачнулась и подалась назад. Она упала прямо на колени сидящего в экипаже мужчины.

— Ой!

Феба попыталась встать. Но сильные мужские руки держали ее, не давая подняться.

— Ш-ш… — Теплое дыхание щекотало ее ухо, отчего по спине у нее побежали мурашки. Фебу охватили восторг и тревога одновременно.

Она пыталась вырваться на свободу, но сильные руки, держащие за талию, не давали это сделать. Она сопротивлялась.

— Куда вы везете меня, милорд?

— Феба, — прохрипел Марбрук. — Перестаньте вертеться. Иначе мы не сможем поговорить.

Сидя на коленях у Марбрука, Феба чувствовала, как напряжено его тело, как он хочет ее. Тонкая материя платья и еще более тонкая ткань нижних юбок не помешали ей это почувствовать.

То ли от близости Марбрука, который сидел, тяжело дыша ей в ухо, то ли от тряски экипажа, которая только усиливала эффект, Фебу бросило в жар. Ее охватило возбуждение. Она откинула голову и застонала от наслаждения.