Читать интересную книгу Забайкальское казачество - Николай Смирнов

Пока восставшие в своих прокламациях, песнях и лозунгах поддерживали правительство Маньчжурской императрицы Цин, но после ее предательства дела ихэтуаней они будут взывать к восстановлению китайской династии Мин. Гнев ихэтуаней обрушится также на генералов, солдат и чиновников цинского правительства.

Это будет потом, а к периоду описываемых событий ихэтуани вместе с правительственными войсками окружили европейскую часть Тяньцзиня, обстреливали ее постоянно из орудий, убивали китайцев-христиан, сжигали деревни, жители которых не хотели примыкать к восставшим. Как и при любом восстании, к борцам за правое дело примыкали и шайки «черных ихэтуаней», т. е., попросту говоря, грабителей, которые, прикрываясь лозунгами ихэтуаней, грабили лавки, деревни, чинили беспорядки, убивали ради завладения имуществом богатых людей, обвиняя их в принадлежности к христианам.

Об этих мнимых ихэтуанях настоящие ихэтуани сложили песню, в которой объясняют разницу между ними:

У настоящих ихэтуаней справедливое сердце,У лживых ихэтуаней лживое сердце.Настоящие ихэтуани защищают Китай,Лжеихэтуани думают о себе.Настоящие ихэтуани убивают волосатых иностранцев,Лжеихэтуани вступают в сговор с ними.Настоящие ихэтуани готовы постоять за Китай,Лжеихэтуани позорят Китай.

Понимая, какое значение может иметь вокзал города Тяньцзиня, «боксеры» непрерывно атаковали его, гибли сотнями под пулями союзников, но не прекращали атак. Им удалось поджечь несколько домов вокруг вокзала, но они так и не захватили его.

«Один из фанатиков с мечом в одной руке и с факелом в другой, простреленный в грудь, падал, но все продолжал совать свой факел в окно фанзы, заклеенное бумагой. Добитый штыком, он все-таки поджег постройку», — напишет потом в своих воспоминаниях командир 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник Анисимов.

Полковник Анисимов увидел в ихэтуанях фанатиков, а подъесаул П. Беляев, командир 3-й сотни 1-го Читинского полка, в письме к жене назвал ихэтуаней не фанатиками, а патриотами: «Говорят, что „боксер“ фанатик, но не патриот. Грубая ошибка. Кроме религиозных своих чувств, враждебных нам, они истые патриоты. Они бесстрашны, храбры и любят свою родину. Все иноземное им чуждо и ненавистно».

По всей видимости, и патриотизм, и фанатизм на религиозной почве были присущи ихэтуаням, делая их бесстрашными перед лицом смерти.

Все переулки, выходящие к вокзалу, были завалены трупами ихэтуаней.

После штурма и взятия фортов Дагу (Таку) союзниками и официального объявления цинским правительством войны европейским государствам обстрел Тяньцзиня усилился. Казаки, спрятав коней за дома, отражали неистовые атаки «боксеров».

В полдень 3 июня один взвод казаков под командой сотника Григорьева был отправлен на рекогносцировку железнодорожного пути на Пекин.

4 июня отряд полковника Анисимова, имея в авангарде 6-ю сотню, выступил на помощь русским саперам, восстанавливающим железнодорожный путь и оказавшимся отрезанными от своих войск ихэтуанями. Подойдя к полуразрушенному мосту, сотня атаковала в пешем строю китайскую колонну. После нескольких залпов китайцы рассыпались по кустам и стали отвечать ружейным и артиллерийским огнем. Подошедшие через полчаса главные силы отряда атаковали их и ушли вперед, а сотня осталась обеспечивать охрану моста.

Несколько раз пытались ихэтуани атаковать казаков, но каждый раз откатывались назад, неся большие потери.

К вечеру вернулись вместе с саперами главные силы отряда, разгромив сильный заслон противника, пытавшийся остановить его отход к городу.

Ранним утром 5 июня начался артиллерийский обстрел Тяньцзиня, его европейской части, артиллерией регулярной армии Китая. Одновременно продолжались беспрерывные атаки китайских солдат и «боксеров» на позиции союзников. В этот же день 6-я сотня, обороняя вокзал, контратаковала в пешем порядке совместно со стрелками прорвавшегося к вокзалу противника, а ночью несла службу в охранении.

Русский корреспондент газеты «Новый край», посланный в Тяньцзинь с первым русским десантом, так описывает действия казаков 6-й сотни: «Наши лихие казаки, которые днем и ночью носятся с приказаниями от концессии в концессию и вылетают на опасные разведки в поле, вызывают восторг… и пользуются общей симпатией всех европейцев. Если нужно что-нибудь узнать, разведать, приказать, донести или же разнести „боксеров“, посылают казаков. И они летят на своих лохматых забайкальских лошадках и лихо-весело делают свое дело. Им не страшны ни пики, ни алебарды китайского „боксёра“».

Европейская часть города была окружена плотным кольцом восставших и армейскими частями. Потери в людях и конном составе войска, оборонявшие Тяньцзинь, несли ежедневно. Положение с каждым днем становилось все более катастрофическим. В ночь с 5 на 6 июня три казака-добровольца 6-й сотни 1 — го Верхнеудинского полка вызвались доставить донесение командующему войсками, находящемуся в Дагу (Таку), о тяжелом положении в Тяньцзине. Ими были казаки Дмитриев, Каргин и Банщиков. Ночью, выйдя из Тяньцзиня, они наткнулись на китайский лагерь. Огромное скопление палаток, повозок, масса огней так подействовали на английского унтер-офицера Джима Вотса, сопровождавшего казаков, что он предложил вернуться. Но казаки оказались не из робкого десятка. Все четверо карьером бросились прямо через лагерь и гнали своих лошадей 40 верст по расположению противника. Благополучно прорвавшись под огнем китайцев, они на другой день прибыли в Дагу (Таку) и вручили донесение генералу Стесселю. За этот подвиг три храбрых казака и англичанин получили Георгиевские кресты.

Джим Вотс не случайно оказался среди казаков. Долгое время прожив в Тяньцзине, он отлично знал город и его окрестности, поэтому, когда русским казакам-добровольцам понадобился проводник, лучшую кандидатуру трудно было найти. Вотс с восхищением потом рассказывал всем, какие «смелые и храбрые забайкальские казаки», вызывая этим недовольство своих начальников, считавших, что лучше конницы англичан другой конницы нет.

Около 12 часов 7 июня на дороге в Дагу (Таку) были замечены двигающиеся войска. На разведку из Тяньцзиня была послана полусотня 6-й сотни 1 — го Верхнеудинского полка под командованием есаула Ловцова в количестве 3 офицеров и 55 казаков. Выполнив задачу по разведке противника, подходящего к городу, полусотня повернула назад, в расположение своих войск, но была отрезана от города огромной толпой «боксеров». Несколько сот ихэтуаней стали окружать казаков. Выхватив шашки, казаки рассыпались в лаву и атаковали противника, который, не выдержав стремительного удара, побежал. Преследуя убегающих, полусотня ворвалась в китайскую деревню, где снова была окружена массой «боксеров». Пробиться через плотно стоявшую толпу оказалось невозможно — тогда казаки спешились и залпами в упор с 10–15 шагов проложили себе дорогу. Как только противник отпрянул в разные стороны, казаки вскочили на коней и в конном строю буквально прорубились сквозь их толпу, изрубив шашками до 80 человек из окружения. Понесли потери и казаки. Пять первых атакующих в конном строю казаков были сорваны с лошадей и тут же изрублены мечами на глазах у товарищей, девять казаков получили различные ранения, под есаулом Ловцовым и сотником Семеновым были убиты лошади, сотник Григорьев был ранен копьем в грудь. Было убито также 6 лошадей и 12 ранено.

Осаду отряда Анисимова осуществляли регулярные войска генералов Суна и Ма, при поддержке огромных толп ихэтуаней.

8 и 9 июня обстрел города продолжался. Боеприпасы у осажденных были на исходе, а помощь не шла. Находившийся до прихода в Тяньцзинь русских отряд английского адмирала Сеймура, бросив город и жителей иностранных концессий на произвол судьбы, 28 мая выступил на Пекин, надеясь первым вступить в столицу империи. Но был окружен ихэтуанями и сам нуждался в помощи. Всего в отряде Сеймура было 915 англичан, 450 немцев, 313 русских солдат, 158 французов, 100 американцев, 52 японца, 40 итальянцев, 25 австрийцев. Обоз с собой не взяли, выступили налегке, имея продовольствия натрое суток и 200–250 патронов на стрелка.

10 июня в 3 часа ночи саперами отряда полковника Анисимова и казаками 6-й сотни 1 — го Верхнеудинского конного полка были погашены горящие брандеры, пущенные китайцами на наплавной мост. Этот мост, составленный из лодок, накрытых дощатым настилом, имел важное значение, так как по нему ожидалось прибытие подкрепления на помощь осажденным. Понимали это и китайцы, которые набивали горючим материалом шаланды, поджигали их и спускали по течению реки Пейхо, пытаясь сжечь его. Отбивать эту импровизированную атаку брандеров было тяжело и опасно, так как приходилось действовать казакам и солдатам под сильным ружейным огнем восставших с противоположного берега.