Читать интересную книгу Тепло твоих рук - Джон Макдональд

Но в одном случае из тысячи что-то настораживает вас.

Даже занимаясь чем-то другим, вы думаете об этом. А дел здесь предостаточно. В районах, охваченных депрессией, у преступности своя специфика. Мы были избавлены от необходимости бороться с организованной преступностью. Это была забота Джеффа Кермера. С особой тщательностью избегали переступать закон люди, имеющие работу, поскольку ее в этом случае легко можно было потерять. Но все сильнее и сильнее давала о себе знать преступность, порожденная отчаянием, — жестокие, немотивированные выходки. Кухонные ссоры выливались в отталкивающую поножовщину. Люди старались любым способом дать выход своему отчаянию: мчались на предельной скорости на машине, одним судорожным глотком выпивали содержимое двухсотграммовых бутылочек дешевого спиртного где-нибудь в закоулке рядом с магазином, чтобы скорее ощутить его воздействие, мгновенно проматывали деньги в игорных домах Кермера, а затем пытались подстеречь в укромном месте выигравшего счастливчика, путались с женой соседа или с его дочерями, набрасывались с кулаками на прохожего, случайно задевшего их на улице, подолгу и жестоко избивали своих жен и детей, совершали глупые кражи в магазинах, выписывали чеки, столь явно фальшивые, что заставляли настораживаться самого неопытного служащего.

Все эти преступления тяжкого времени, люди глушат ими тоску, в глубине души зная, что ничего подобного бы не произошло, если бы не закрылась мебельная фабрика, не переехал бы в другое место завод, выпускающий газонокосилки, не обанкротился бы хозяин пекарни или если бы Сэм после службы в армии не настоял на том, чтобы приехать в этот паршивый, грязный, гнусный, вонючий городишко.

Мы делали нашу работу, зачастую ненавидя ее, стараясь не забывать о таком чувстве, как сострадание. И выполняя повседневные дела, стремились изобрести любые способы, чтобы добыть хотя бы крупицы информации о том, что происходит на холмах. Но, казалось, здоровенный Макейрэн на своей здоровенной машине со здоровенным грузом растворились среди холмов.

Спустя неделю после отъезда Макейрэна из города к шефу Бринту пришел Поль Хейнемэн-младший. Лэрри послал его ко мне. Мы отправились в кафе «Шиллигэнз кортхауз». Это был первый по-настоящему теплый день года, я формально был в тот день свободен и жаждал глотка темного импортного бочкового пива, которое всегда было у Шиллигэна. К тому же я надеялся, что в этом месте молодой Поль будет держаться не столь заносчиво, как в моем кабинете. Мы расположились за столиком, и он заказал себе охлажденный кофе — видимо, единственный, кто сделал такой заказ в тот день у Шиллигэна. Чувствовал он себя не в своей тарелке, и я не собирался помогать ему. У него было рыхлое лицо, имелась как бы вылепленная из теста жена и напоминавшие невыпеченные пончики дети. Он живет с отцом в старом особняке Хейнемэнов в районе Хиллвью. Одежда старит его лет на двадцать. У него бледно-голубые глаза навыкате. Сжатые губы окружены морщинками. Ему представляется, что мир создан для того, чтобы обеспечить ему приятные для жизни условия, на нем же лежит ответственность возвратить этот долг, неся все тяготы богатства и положения в обществе. Официально он занимает пост помощника издателя «Брук-сити дейли пресс». Входит в дюжину общественных групп и комитетов. Жалкая копия его отца, отличающегося беспощадной природной властностью, он один из тех, кто, дыша праведным гневом, ринется усмирять пьяного сквернослова, а кончит извинениями перед буяном за причиненное беспокойство. С самого начала я чувствовал, что смерть сестры стала для него величайшим облегчением. Несмотря на ее беспутство она была любимицей отца. Из-за нее молодой Поль постоянно попадал в дурацкое положение. Она позорила его.

— Мистер Бринт сказал, что вы сможете ответить на мой вопрос, лейтенант.

Сделав небольшое ударение на «вы», он дал понять, что считает эту мысль абсурдной.

— Попытаюсь оправдать надежды.

— Что? Разумеется, я ценю это. Отца моего интересует… Дуайт Макейрэн.

— Что бы ему хотелось узнать о нем?

— Мой отец считал, что произошло чудовищное насилие над правосудием, когда суд принял во внимание то, что подсудимый признал себя виновным, и изменил обвинение на непредумышленное убийство. Это его очень… расстроило.

— Макейрэн считал также, что произошло насилие над правосудием, правда, в несколько ином плане.

— То, что ему разрешили вернуться в Брук-сити, мой отец рассматривал как форменную непристойность.

— Вы дали ясно понять это в вашей газете. И к тому же перебудоражили массу людей.

— Ему не следовало позволять сюда возвращаться как ни в чем не бывало.

— Если бы вы приобрели этот город и огородили бы его забором, вы могли бы не впустить его.

— Вы шутите, лейтенант?

— Просто это единственный законный способ, который мне пришел в голову — чтобы не пустить его сюда.

— Подобные вещи можно и организовать.

— Иногда.

— Но он возвратился и фактически… проживал в вашем доме.

— С тех пор мы его выскабливаем и проветриваем.

— Странно вы себя держите, лейтенант.

Несколько мгновений я изучающе глядел на него. Будущее, которое я планировал для себя, вполне вероятно, зависело от этого напыщенного молодого человека. Ловкий полицейский начальник будет поддерживать прекрасные отношения с влиятельными членами местного общества.

Вздохнув, я с улыбкой произнес:

— Я не слишком очарован тем, как вы себя держите, молодой Поль.

— Прошу прощения?

— Моя жена, которую я очень сильно люблю, как это ни странно, всем сердцем любит это чудовище Макейрэна. Она совершила шестьдесят грустных путешествий в Харперсберг. Она не в силах поверить, что он совершил что-то предосудительное. Если бы полиция Брук-сити поддалась нажиму Хейнемэна, а также Кермера и подстроила бы Макейрэну обратное водворение в тюрьму либо так бы его затравила, что ему пришлось бы убраться из города, я был бы поставлен перед выбором: моя жена или моя работа. Я бы выбрал Мег, а не должность. Лэрри Бринт знает, что я лучший из тех, кем он располагает, или, возможно, даже из тех, кем он будет располагать, что я логический кандидат на его место в дальнейшем. Но даже с учетом всего этого, исходя из целесообразности, он мог бы сыграть по вашим правилам, однако вы чересчур сильно жали на него. А он ведь человек упрямый. Вот он меня и поддержал, оказал поддержку моему браку, представил Макейрэну убежище. Поэтому, если мы хотим придать конструктивность нашей беседе в этот жаркий день, давайте забудем, как все это могло быть, как все должно было происходить, по мнению вашего отца и вас, и будем придерживаться фактов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});