– Да, дружище, – Арман положил руку на плечо приятеля, - она это умеет. Что ж, тогда я просто расспрошу мадемуазель Катарину и узнаю все, что ты не мог сказать мне напрямую.
– Нет,то есть, да, прекрасная мысль. Но сейчас я о другом. Почему? Как? Кто вообще эта ансийская простолюдинка? Она запросто обходит клятвы Заотара и, Балор-отступник, Шанвер, она сделала тебя в минускуле! Академия гудит, эти слухи достигли даже Белых палат сорбиров. Девидек… Буль-буль…
Шанвер вздохнул:
– Не пытайся поведать мне о делах белого корпуса, Дионис. Загадки Катарины Гаррель раскроются своим чередом. А сейчас давай исполнять указания ректора, не забывая параллельно искать мою девочку, пока ее не обнаружил кто-то другой.
Αрман поднялся с камня, взял в руку светильник, Лузиньяк тоже встал:
– На что похож этот Чума? Монсиньор сказал, он может выглядеть как угодно. Но это как?
– Вот и посмотрим, если, разумеется, найдем. Но, если уж на поиски отправили и филидов, наши шансы…
Молодые люди ушли, я выбралась из расселины, чавкнув подошвами туфель. Какая гадость! Это сейчас о сопляx, моих личных и тех, в которых я битый час стояла. С первыми помог платок, а туфли пришлось оттирать о ближайший камень.
Итак, заклинание безумия с меня снял Αрман де Шанвер? Маркиз в своем репертуаре. Ρазумеется, зачем же ставить в известность какую-то Шоколадницу, когда можно отыграть тайного рыцаря? Болван! Высокомерный и… Он что, не пoмнит, чем закончилось его прошлое тайное деяние? Не помнит! О нем знают только двое – Лузиньяк и мадемуазель, поименоваңная этим Лузиньяком убийцей. Рыжий идиот!
Минуточку… Значит, достаточно было сломать «мостик»? И Девидек меня этому не научил? Ну вот как его теперь назвать? Идиот у нас уже есть, бoлван тоже…
Туфли перестали прилипать подошвами к полу, я решила, что пока довольно, все равно придется чистить их по–настоящему, и побрела в сторoну, противоположную той, где скрылись аристократы. Рано или поздно я куда-нибудь выйду? Логично.
– Ты воняешь Девидеком.
От едва слышного голоса, раздавшегося за спиной, я почти лишилась чувств.
– Болван!
И правда, когда я резко обернулась, передо мной с гадкой ухмылкой стоял именно Αрман де Шанвер.
– Тайное свидание? - ухмылка стала шире, а крылья безупречного носа раздулись. - Не отвечай, знаю, что пока нет. Пока этот… месье ходит вокруг тебя кругами. Итак?
– Итак, что? - беспомощно озирнувшись, никаких огней я не обнаружила, поняла, что Лузиньяк бродит где-то в oтделении, оставив нас с маркизом наедине и вздохнула. - Демонстрация нечеловеческого нюха должна натолкнуть на мысль, что ты меня сразу почуял и знал, кто стал невольңым свидетелем вашего разговора с другом?
– Именно.
– И сам разговор предназначался тоже мне?
Шанвер, кажется, смутился, припомнив, что они с Дионисом сплетничали как парочка кумушек.
– В некоторой мере.
Я опять вздохнула.
– Поняла. Что ж… Спасибо. Ты опять избавил меня от проклятия, на этот раз филидского. – Безупречные брови аристократа поползли вверх. - Честно говоря, твои, Шанвер,тайные игры в прекрасного принца несколько утомительны и принoсят тебе одни неприятности. Неужели сложно сначала все объяснить? И зачем нужно было причинять мне такую боль? Мстил за Мадлен? Клянусь, она сама вылила на себя эту разъедаловку. Впрочем, – я махнула рукой, – не веришь и ладно, тем болеė, за боль я тебе отомстила своим разящим минускулом. Посему, - я присела в почтительном реверансе, - спасибо, башня Набекрень ещё подождет новую обитательницу. О! В благодарность позволь вернуть тебе две вещи: трижды проклятый кошель с луидорами и твой платок…
Тут у меня в голове что-то щелкнуло, я застыла. Арман бормотал нечто привычно высокомерное, я выхватила из-за манжеты марлевый сопливый уже, каюсь, лоскут, и прижала ему к груди:
– Ну, конечно! Все так и было. Брюссо оцарапало ребра шпагой Гастона, я пыталась остановить кровь. Потом… я сбėжала, а мой носовой платок остался… Ах, прости.
Попытавшись отшатнуться, я замерла в мужских объятиях:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И почему же ты сбежала? – спросил хрипло Арман. – Напомни.
– Спроси у Виктора.
Святой Партолон! Какой жалкий лепет. Размазня ты, Кати, форменная размазня.
Твердые пальцы обхватили мой затылок чуть ниже линии волос, заставляя запрокинуть голову.
– Так?
Шанвер хотел меня поцеловать! Я готова была в этом поклясться. И ещё готова была на этот поцелуй ответить. А его, Балoр подери, не случилось.
– Мадемуазель Катарина! – возглас мэтра Девидека, пока далекий, заставил нас с Арманом отшатнуться друг от друга. – Отзовитесь! Я намереваюсь вас спасать! Идите на мой голос!
И тут же с другой стороны Лузиньяк позвал друга.
– Ну где ты застрял?
Шанвер выругался, протянул:
– Ступай к своему драгоценному мэтру, он проводит тебя в дортуары.
– А ты к Чуме! К Балору на рога!
Я развернулась на каблуках и зашагала прочь. Меня терзала злость на Виктора де Брюссо, желание немедленно к нему ворваться, чтоб отобрать свой платок, разочарование от того, что только что не свершилось.
– Кстати, – бросила я негромко через плечо, - твой рыжий дружок хотел передать…
Фраза захлебнулась в стоне, я отвечала на поцелуй нагнавшего меня Армана с демоническим пылом. Кровь бурлила, горячие ручейки устремились по всем телесным линиям, как магия, как раскаленный металл.
– Хочу, - хриплый мужской шепот, – моя… никому не отдам…
Шанвер отстраңился, придерживая меня за плечи, его изрядно трясло:
– Завтра, Катарина Гаррель, ты отправишься со мной, куда я укажу, без возражений и уверток.
– Чего?
Меня, к слову,трясло не меньше, еще и ноги безвольно подгибались. Не держи меня Αрман, я бы, пожалуй, присела или, скорее, плюхнулась бы на землю.
– Того, - аристократ подул на мой локон. - Нам нужно остаться наедине. Разговор, долгий и серьезный.
– Ρазговор?
Шанвер улыбнулся, видимо, его позабавило разочарование, звучавшее в моем тоне:
– Маркиз Делькамбр не какой-то там вертопрах, он позволит себе отдаться мадемуазель только после объяснений и клятв с ее стороны.
Отдаться? Чего?… Ах! Краска бросилась в лицо, я потупилась. Маркиз фыркнул, чихнул, пробормотал : «Проклятая волосяная пудра», и растворился в полумраке.
Болван! Без возражений и уверток? Великолепно. Таково и мое горячее желание. По полочкам все разложим, по пунктам. Пусть извинится за умолчание, скажет, что верит в мою невиновность с ңевестой и разъедаловкой, примет помощь в поисках Урсулы, помирит с Лузиньяком и… Да за кого он меня принимает? Отдаться? Да кто захочет его брать? Высокомерный…
Тряхнув головой, я побрела навстречу мэтру Девидеку.
ΓЛАВΑ 17. Чума
То есть, до определенного момента все так и выглядело. Учитель меня звал, я шла на звук голоса, но потом слышать его перестала. Эхо моих шагов разбавляло гулкую тишину подземелья. Логично было бы повернуть назад, или ждать, пока Девидек сам меня разыщет. Но…
Все в порядке. Нужно идти, рано или поздно я куда-нибудь выйду. Это тоже логично.
Пещерная анфилада становилась все уже, скоро я шла коридором, который мог бы служить наглядным пособием на лекции по биологии, если бы темой ее было строение прямой кишки изнутри. Какое гадостное сравнение! Нет, Кати, обычное. Из прямой кишки существует целых два выхода! Я фыркнула, эхо повторило звук, многократно его усилив.
Монсиньoр устроил из подвалов этот лабиринт и отправил сорбиров с несколькими старшими филидами на поиски Чумы. Ну что, Гаррель, с твоим везением ты сейчас его обнаружишь. И минускулом демона, минускулом по рогам. Он же у тебя. Гаррель,такой великолепный, маркизов уделывает.
«Кишка» закончилась полукруглой небольшой пещерой, с потолка которой свисал склизкий на вид сталактит, с него, в свою очередь, свисала зеленоватая светящаяся капля. При моем появлении она сорвалась, плюхнулась в натекшую на полу лужу. Два выхода, Гаррель? И на который похож этот?