Малкольм отбросил свою рубашку в сторону и грубо схватил Джейми за руку.
– Убирайся!
– Пожалуйста, не надо! – воскликнула она.
– Уходи! Ты мне не нужна!
– Малкольм, подожди! Пожалуйста!
– Нет! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты превратилась в ведьму! В распутную соблазнительницу!
– Это неправда!
– Правда! Но я не стану одним из твоих любовников! – Лицо его застыло, превратившись в маску холодной ярости.
Джейми побледнела как полотно.
– Ты вошла через окно, а уйдешь через дверь, – продолжал он, таща ее за собой. – Посмотрим, как ты объяснишь стражникам свое появление здесь!
Джейми отбивалась, но напрасно: сильные руки Малкольма неумолимо влекли ее к двери.
– Какой сюрприз для будущего мужа! Весь замок будет говорить только о том, как Джейми Макферсон, нареченная Эдварда Говарда, ночами шныряет по чужим спальням! Даже лазит по стенам, рискуя сломать себе шею, только бы провести ночь в объятиях мужчины! – Глаза его метали пламя, все тело содрогалось от гнева. – Впрочем, может быть, для него это и не новость? Твой возлюбленный привык делить тебя с другими, и я напрасно ожидаю от него возмущения? Скорее всего он даже не удивится?
Они были уже у самых дверей.
– Может быть, стражники тоже привыкли к таким зрелищам? – Малкольм грубо тряхнул Джейми за плечо, разорвав на ней платье. – Может быть, им и самим приходилось развлекать тебя долгими ночами?
Он взялся за ручку двери.
– Малкольм, не надо! – взмолилась Джейми. – Пожалуйста, не позорь меня!
Не в силах более сдерживать слезы, она обвила его шею руками и зарылась лицом в мощную грудь.
– Пожалуйста, Малкольм, не делай этого!
Ее рыдания заставили его застыть на месте. Он зажмурился и потряс головой, пытаясь избавиться от непрошеной слабости.
– Малкольм, я люблю тебя! Я никогда не любила никого, кроме тебя! Не унижай меня, Малкольм!
Не выпуская его из объятий, она прижалась губами к его груди, мокрой от слез, и жгучее желание вспыхнуло в чреслах Малкольма.
– Эдвард ничего для меня не значит! – шептала она, прижимаясь горячей щекой к его груди. – Я никогда…
Он схватил ее за волосы и отдернул ее голову назад. Джейми вздрогнула под его пронизывающим взглядом: в нем она уловила голодную страсть, которую Малкольм и не пытался скрыть.
– Никогда, – прорычал он, словно зверь, настигающий добычу, – никогда больше не упоминай при мне его имени!
Заплаканное лицо Джейми просияло радостью: встав на цыпочки, она прильнула к его губам. Малкольм жадно завладел ее нежным ртом: язык его вел себя как жестокий неприятель, ворвавшийся в беззащитную маленькую страну. Но Джейми и не думала сопротивляться: радостно и счастливо она принимала его страсть.
Тела их слились так, что Джейми уже не понимала, где она, а где Малкольм. Ей казалось, что они оторвались от пола и парят в воздухе, словно законы природы потеряли над ними власть. Джейми вся дрожала, но не от холода и не от страха; причиной тому было какое-то новое чувство, неведомое ей прежде.
Прошла вечность, прежде чем Джейми ощутила, что и вправду поднимается в воздух. Малкольм нес ее на руках. Джейми уткнулась лицом ему в шею, в его объятиях она чувствовала себя спокойно и в безопасности. Она любила Малкольма Маклеода, верила ему и знала, что и он ее любит. Как только он узнает правду, все недоразумения исчезнут сами собой. Если для этого ему нужно овладеть ею – отлично, пусть так и будет. Джейми была готова к этому. Ей неважно, где и когда потерять невинность, при одном условии – она отдаст свою девственность Малкольму.
Он поставил ее на ноги, а сам отошел в сторону. Джейми непонимающе смотрела на него. Малкольм отпустил ее, и она вновь ощутила холод и одиночество.
– Раздевайся! – хрипло приказал он, пожирая ее глазами.
Огромные глаза ее молили о ласке. Малкольм видел, что Джейми сгорает от желания вновь ощутить тепло его рук, услышать от него слова любви. Но он сжал кулаки и молча наблюдал за тем, как дрожащими, неловкими руками она начала развязывать шнуровку.
Малкольм не хотел видеть, что глаза ее блестят от слез: вместо этого он смотрел на ее полные губы, на нежную шею, на белоснежную кожу, открывающуюся в прорези кружевного ворота. Вот Джейми высвободила руки из пышных рукавов, и платье скользнуло вниз. У Малкольма перехватило дыхание, едва взору его открылись полные груди, едва прикрытые прозрачной шелковой сорочкой. Джейми переступила через платье; Малкольм чувствовал, что она смотрит на него, но был не в силах ни взглянуть ей в лицо, ни оторвать глаз от ее женственных округлостей, только подчеркнутых водопадом черных как смоль волос.
– Сними, – хрипло прорычал он, видя, как она сцепила руки на груди. – Сними все остальное.
Джейми колебалась, нерешительно косясь на свечу. Она не хотела раздеваться при свете.
– Не прячь от меня ничего. – Голос Малкольма, как нож, прорезал сгустившийся воздух. – И смотри мне в глаза, когда я возьму тебя. Я хочу, чтобы ты вспоминала меня… нет, чтобы я стоял у тебя перед глазами всякий раз, как твой английский щенок будет заниматься с тобой любовью!
Смахнув слезу, Джейми начала стаскивать с себя сорочку. Обнажилась грудь, и Малкольм задышал часто и прерывисто, словно столь совершенное зрелище причиняло ему боль.
Теперь все ее божественно прекрасное тело было открыто его взору. Малкольм хотел бы смотреть на нее холодно-отстраненным взором ценителя красоты, словно на картину или статую. Но это было выше его сил: противоречивые чувства рвали его душу на части, и шотландцу казалось, что он сходит с ума.
Почему, о боже, почему он не может оставаться холодным?!
Джейми стояла, неестественно выпрямившись, едва дыша. Пламя свечи освещало ее плоский живот, полные бедра и таинственную тень между ними.
Малкольм взглянул ей в лицо. На щеках Джейми блестели слезы.
«Так и должно быть», – думал Малкольм. Разве он не хотел наказать ее? Почему же ее жалкий вид разрывает ему сердце и все в нем стонет от желания приласкать ее и утешить? Она не заслужила ни ласки, ни утешения. Любовь, привязанность, дружба – все это в прошлом: теперь их не связывает ничего, кроме похоти. Она пришла к нему только для этого: это он ей и даст, но не больше.
Джейми сделала шаг к кровати, но Малкольм схватил ее за руку.
– Не так быстро! – прорычал он.
Джейми удивленно подняла заплаканные глаза. Взгляд Малкольма был холоден и суров, но сердце его обливалось кровью. Он знал, что никогда больше не увидит Джейми нагой, никогда больше не сожмет ее в объятиях. Он надеялся, что она откроет ему двери в рай – но в этом раю уже побывал змей, и небеса обернулись адом.