— Есть, Лера.
Он резко останавливается.
— Так она и согласилась быть свидетелем в суде.
— Думаешь кишка тонка? Зря…
Порой хочется, чтобы она была другой. Но жизнь её ещё с детства научила бороться с трудностями и не пасовать перед ними.
Я лишь могу защищать её в моменты, когда это ей действительно надо.
Глава 30.
Спустя несколько дней наступают выходные и я лечу к мамуле в гости. Набираю гостинцев и радостно несусь в гости. Сегодня мама обещала, что будет что-то вкусненькое.
— Давай за стол, — целует меня в прихожей.
Быстро мою руки и ныряю за стол. Пахнет божественно. Я на свою готовку не жалуюсь, но мамина стряпня — выше всяких похвал.
За едой делюсь с мамой последними новостями, она своими. Из-за того, что она растила меня одна — мы стали с ней близкими подружками, а может просто потому, что она и без этого самая лучшая?
Правда-правда.
Она придала мне сил жить дальше. Глядя на эту сильную женщину, которая не сломилась после всех передряг, после ругани и рукоприкладства. Мама не знает, но я видела у неё синяки. Знаю, что отец поднимал на неё руку. Именно в тот день, он ударил её в первый раз. Именно в тот день мы и сбежали от отца. Это был первый звоночек. Да какой там первый. Последний. Первые звоночки начались задолго до этого.
Я не могла сама сдаться после мелких передряг. Леонид, Родион, снова Леонид. Нож в спину неожиданно нанёс и Вова.
— Что с тобой? Ты чего в миг погрустнела?
— Может я какая-то не такая?.. Неприятности одна за другой преследуют меня.
— Все мы какие-то не такие… Принцип зебры. За чёрной полосой всегда идёт белая. Или твоя зебра полностью чёрная? — мотаю головой. — В жизни не бывает всё просто. Родные люди могут предавать, а люди, которые изначально ведут себя недружелюбно к тебе — окажутся куда ближе, и куда добрее.
В этом я убедилась на собственной шкуре. Катерина, оказавшаяся, не такой уж стервой. И Вова — волк в овечьей шкуре. Он сразу располагает к себе. Такой милый, обходительный. Если бы я была не я… В день, когда я приходила к нему больному — у меня мелькали мысли, что я могла бы в него влюбиться. Вот только способен ли он на серьёзные отношения? Или девушки для него лишь игрушки.
— Кто бы это мог быть?
Возвращаюсь к действительности.
Мама моет посуда, а в дверь, видимо, звонят уже не первый раз.
— Я открою.
Выкинь глупости из головы. Тебя это никоим образом не должно волновать.
— Ро…дион? — удивляюсь, открывая дверь.
— Родион? — вторит мама, показываясь с кухни.
— Здравствуйте, — кивает маме.
— Лера, не держи гостя на пороге. Проходи на кухню.
— Не-не, спасибо, — быстро лепечет Родион, отказываясь от угощения. Мама любит кормить гостей. Особенно сегодня, когда у неё всё с пылу с жару. — Я ненадолго.
— Тогда может чаю?
— Не-не, — быстро повторяет.
— Лерочка, подойди ко мне, пожалуйста.
Кивком приглашаю Родиона в свою комнату и подхожу к маме.
— Что такое, мамуль?
— Я надеюсь, что в твоей комнате другой мальчик не появится?.. Я не хочу поломанной мебели у себя дома.
— Влад? Нет.
— И впредь, — предупреждает строго родитель, — для своих утех приглашай мальчиков к себе домой.
— Каких утех?! — шиплю. — Влад мой друг.
— Видела я ваше дружеские отношения, — махает мама. — Чрезвычайно близкие.
Замолкаю. Не буду же я ей говорить про эксперимент. Она у виска только покрутит.
Мама уходит обратно на кухню, а я ещё некоторое время стою в коридоре.
— Твоя мама права, — смеётся Родион, когда я захожу в комнату и облокачиваюсь на дверь.
— Я понимаю, — тихо констатирую. — Но не могла же я ей сказать, что это была просто репетиция.
— А нечто большее, ты тоже с ним будешь репетировать? — вжимает меня в закрытую дверь.
Тело бросает в жар. Дышать становится крайне тяжело. Сомневаться уже не имеет смысла в том, что у меня такая реакция на конкретного человека, а не просто в силу возраста — мол, девочка, уже пора как бы и тебе.
Дрожащими пальцами обнимаю его за шею, прижимаясь к нему всем телом, и тихо молю:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поцелуй меня, пожалуйста. Я готова пойти на обмен. Ты же хочешь меня?
— Ты хочешь обменять мой поцелуй на свою невинность? Я правильно понял? — со смешком спрашивает Родион. — Стань моей девушкой и не придется идти на такие жертвы, — усмехается наглец. — Я буду иметь полное право целовать тебя в любое удобное время, как и ты меня. А еще, — шепчет на ухо, — это будет моя гарантия, что ты не сбежишь от меня, сверкая пятками.
Это он вспомнил мой побег после того, как поцеловал меня первый раз? Глупо тогда получилось. Каюсь.
Неуверенно киваю.
В тот же момент Родион заключает меня в крепкие объятья и страстно целует, подхватывая за бедра. Доносит до кровати и бережно на неё укладывает. Всё-таки решил согласится на моё предложение? Страшно немного, но пусть будет так. Родион видит в моих глазах сомнение и мягко улыбается.
— Я не зайду далеко, — поднимает майку вместе с бельем и жадно изучает обнаженную грудь. По всему телу проносится жар и сосредотачивается между ног. С силой свожу ноги и немного елозию. — Я видел тебя уже обнаженной, но то — была не ты. А сейчас я хочу повторить всё, что делал с тобой, когда ты была под препаратом.
С этими словами он обхватывает ртом горошинку моей груди и принимается медленно покусывать ее, словно пробуя на вкус. Втягивает в себя, заставляя выгнуться ему на встречу. Обводит языком вокруг ареолы.
— Хочешь соблазнить меня на продолжение? — заканчиваю со стоном.
— А это как пойдёт, — усмехается и продолжает свои сладкие пытки.
Его руки везде. Грудь, бедра, ягодицы. Мой мозг плавится от новых для меня ощущений. Не замечаю, как он опускается ниже и начинает ласкать меня языком между ножек. Сдерживаюсь как могу, чтобы не стонать, но лишь до того момента, пока он не вводит в меня дополнительно два пальца.
— А… А-а-а! — уже не сдерживаюсь и вижу как Родион смеётся одними глазами. Чёртов извращенец.
— Продолжишь так громко стонать и твоя мама заскочит к нам на огонёк.
Я сейчас с ума сойду. Внизу живота начинает зарождаться неизвестное для меня чувство, распространяется по всему телу и я не могу сдержать конвульсий. Родион продолжает меня мучить, усиливая ощущения, до тех пор, пока судорога не проходит.
Тяжело дышу, тая от того безумия, что он только что творил с моим телом и моей душой. В какой-то момент я действительно думала, что она вылетит из моего тела. Это было где-то на грани.
Тянусь к его ремню, но он отстраняется. Смотрю на него непонимающе.
— Не надо.
— Почему?
— Либо никак, либо до конца. Я не сдержусь, если ты… — тяжело дышит, рисуя что-то в своём воображении. Откашливается, двумя шагами достигает двери и распахивает её.
— Родион! — кое-как успеваю прикрыться.
— Извини. Так меньше соблазн сорваться.
— Родион, — раздаётся голос моей мамы. — Ты у нас останешься ночевать?
— Что? Нет!.. — он осекается. Опять забыл как зовут мою маму? Хихикаю про себя.
— Мамуль, мы сейчас уезжаем.
— Куда? — одновременно спрашивают.
— Ты же отвезешь меня домой? — смотрю на него с игривым огоньком.
— Извини, не смогу, — сразу находит отговорку. — Мне надо срочно до работы доехать. Неотложное дело.
— Ничего страшного. Я с тобой на работу заеду. Мало ли моя помощь понадобится.
Вижу по его лицу недовольное "Это уж вряд ли".
Прощаюсь с мамой и бегу следом за ним. Ну уж нет. Не сбежишь.
— Лер, — взмаливается. — Не проверяй моё терпение, — не приказывает, скорее умоляет. — С самообладание у меня плохи дела.
— Как же ты будешь со мной на свидания ходить, если ты хочешь сторонится меня?
— Свидание говоришь? — спрашивает с хитрецой в голосе. — С утра я буду чувствовать себя лучше. Дай мне время прийти в себя.
Игриво веду по его колену к его паху.