Читать интересную книгу "Тайны, что мы храним - Ана Вудс"

происходило, когда разум побеждал.

– Сейчас не самое подходящее время, – слегка раздраженно ответила я.

Тристан поджал губы и улыбнулся.

– Как бы мне это ни нравилось и как бы мне ни хотелось продолжить, я планировал сделать кое-что другое.

Я наморщила лоб и открыла было рот, но, прежде чем я успела задать вопрос, Тристан взял меня за шею и вынул из моей косы одну из шпилек, затем поднес блестящий серебристый аксессуар к моему лицу и улыбнулся шире.

– Что ты собираешься делать?

Тристан отвернулся от меня и наклонился вперед.

– Уже забыла, что я умею взламывать замки?

Он согнул шпильку, а я с подозрением посмотрела на него.

Мне казалось, что он немного преувеличил историю с замененным замком, однако, услышав тихий щелчок, я вздохнула с облегчением.

Тристан осторожно открыл дверь и высунул голову наружу, затем оглянулся на меня через плечо.

– Все чисто.

Я последовала за ним в темноту. На территории ни души, лишь тихие крики сов в кронах деревьев. Облака рассеялись, и на небе сияла полная луна, освещая нам путь. Я обхватила свое озябшее тело руками. В оранжерее было так душно и тепло, что холод снаружи показался мне еще более ледяным.

Тристан посмотрел на меня. На его лице, помимо облегчения, читалось искреннее счастье. Я чувствовала то же самое.

Его рука искала прикосновения моей и нашла. Это было приятно, очень. И хотя я не знала, что значил наш поцелуй и случился ли он только из-за переизбытка эмоций, я наслаждалась моментом.

17. Тристан

– Ты такой слащавый романтик, поверить не могу, – в который раз повторил Джош. – Даже как-то неловко. Ты правда хочешь это сделать?

Я застонал и закатил глаза.

– Никто не заставлял тебя идти.

– Кто-то же должен за тобой присматривать, пока ты выставляешь себя на посмешище!

Каждый раз забываю, насколько эмоциональны актеры. Вчера меня допоздна не было в общежитии, и едва я вошел в квартиру, Джош завалил меня вопросами. Конечно, я рассказал ему только часть правды, так как не хотел злоупотреблять доверием Хейзел. Прошло много времени, прежде чем она поделилась со мной причиной смерти своей сестры, и не хотелось сообщать об этом Джошу при первой же возможности, тем более мне заранее известно, как он отреагирует.

Меня грызла совесть. Хейзел была откровенна со мной, а я не мог ответить ей тем же. Дело не в том, что не хотел, – мне нельзя. Я обещал, поклялся. Некоторые тайны приходится уносить с собой в могилу.

Большое желание отговорить ее связываться с обществом – там опасно, и хотя на самом деле я не хотел вмешиваться в ее дела, у меня не было выбора. Если бы с Хейзел что-нибудь случилось, я бы себе этого никогда не простил. Раз это касалось ее, то это касалось и меня, поэтому я не мог не предложить свою помощь, пусть мне и было не по себе.

– Что, если она откажет? – спросил Джош и тем самым, к счастью, отвлек меня от мрачных мыслей, жаждущих увлечь меня за собой. С тех пор как мы с Хейзел поцеловались, я испытывал такой восторг, какого не испытывал уже очень давно. Впервые за много лет я был по-настоящему счастлив, парил в облаках.

Я пожал плечами.

– Ну, значит, не судьба.

Джош пытался отговорить меня, но я и слышать об этом не хотел. Я твердо решил пригласить Хейзел на настоящее свидание. Наши отношения медленно завязывались на протяжении нескольких недель. Во время репетиций у нас была возможность познакомиться друг с другом, однако я хотел узнать о ней больше – нет, не просто больше, а все, – и лучше всего это получилось бы на настоящем свидании. Только мы вдвоем, вдали от университета и сплетников-сокурсников.

– Не знаю, приятель. Я думаю, это очень плохая идея.

– Тогда почему бы тебе просто не уйти? – спросил я и застонал. Хотя Джош был моим лучшим университетским другом, он отлично умел испортить день.

Он осклабился и шевельнул бровями.

– Ну, ты говорил, что она ходит на йогу со своими соседками по квартире.

Мне следовало догадаться, что Джоша волновало только знакомство с соседками Хейзел; он неисправим. На самом деле одну из них он должен был знать: Хейзел рассказывала, что первая изучает дизайн одежды, а вторая – мюзикл и шоу-программы, так что у Джоша наверняка были с ней какие-то общие занятия. Вот только у меня очень плохая память на имена, так что я не помнил, как их зовут, – неловко, ведь Хейзел много раз о них упоминала.

Однако мне запомнилось, что в это время по средам они вместе занимаются йогой, поэтому мой путь лежал в ту сторону. Можно было написать Хейзел или подождать до пятницы, но я не мог дождаться новой встречи. Черт, Джош прав: я был слащавым романтиком.

Мы остановились перед спортивным центром. Занятие должно было закончиться через несколько минут. Может, это все же плохая идея? Вдруг ей показалось бы слишком навязчивым, что я караулю ее? Хотя вряд ли это можно было так назвать. Тем не менее меня мучило чувство, что я все испорчу.

– Эй, ты прав, пойдем отсюда, – сказал я Джошу, как вдруг позади меня раздался голос Хейзел.

– Тристан?

Вот и все, теперь уже поздно. Я обернулся, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не уставиться на нее. Хейзел выглядела дико сексуально: распахнутое пальто поверх спортивной одежды, облегающей ее идеальную фигуру. Топ прикрывал только грудь, обнажая плоский живот с пирсингом, что было неожиданно. Боже, я и не думал, что она может быть еще привлекательнее. Мне стоило больших усилий сдержать себя, чтобы не подойти к ней и не начать исследовать ее тело здесь и сейчас.

Джош толкнул меня локтем в бок. Черт, Хейзел продолжала вопросительно смотреть на меня, однако на ее лице появилась улыбка.

– Прости, привет. Рад тебя видеть. – Я запнулся или мне показалось? Понятия не имею, однако это было неловко и совсем не так, как я себе представлял. Но кто же знал, что она не переоденется? До этого я видел ее только в брюках и верхе с длинными рукавами, к тому же я всего лишь парень… и, судя по всему, жил по зову гормонов, но это было в прошлом.

– Я тоже, – сказала она. – Что ты здесь делаешь?

Прежде чем я успел ответить, дверь спортивного центра распахнулась, и Джош, испуганно вздохнув, прыгнул за мою спину.

– Дьявол, – угрюмо прошептал он, но у меня не было ни малейшего представления о том,