Читать интересную книгу Гибель Эстонии - Олесь Бенюх

Стрекот вертолета первым услышал Росс. Приглядевшись, он прочитал на борту два слова "Super Puma". "Англичане? - подумал он. - Откуда они здесь так быстро?" Нет, это были не англичане. Это был финский спасательный геликоптер. Через час с четвертью он приземлился на острове Утю, куда доставил первых шестерых спасенных. Среди них были девочка, финка, Сальме и Росс.

Всего из 1047 человек, находившихся в том рейсе на борту парома "Эстония", было спасено 137 человек. 910 погибли. Правда, в списках спасенных обнаружились неточности: восемь пассажиров и членов экипажа, в том числе капитан-дублер, старший механик, сестры-близнецы - танцовщицы варьете по данным спасательных служб, полиции, свидетелей были доставлены в больницы живыми. Однако, затем исчезли. А капитан-дублер якобы выступал даже по немецкому телевидению

Впрочем, мало ли тайн, гораздо более значительных, чем эти, хранит наш мир...

Официантка ресторана Sea Side

Я проснулась оттого, что меня вдруг скинуло с моей полки. Тускло горел ночник и я никак не могла спросонья понять, почему в каюте все вверх ногами, и я сама, вместо пола, сижу на потолке. Рядом оказалась моя подруга, барменша из Балтийского бара. Или мы свихнулись, или наш паром. Подползла к двери, подергала её - не открывается. Нащупала трубку - телефон мертвый. Мы вместе разом закричали: "По-мо-ги-те!" В ответ завывание ветра и плеск волн. И вдруг змеей поползла по ногами вода. Мы попытались весом своих тел вышибить дверь. Только бока и руки отбили. Воды уже набралось порядком. Мы сели прямо в нее, обнялись и заревели. Вот ведь всю жизнь прожили у этого моря, а никогда не думали, что родная вода может так жалить, может быть такой убийственно чужой. Через три дня моему сыночку исполняется пять лет. Я заранее накупила ему подарки - машинки, пистолетик, электронного футболиста. И оставила их в камере хранения порта, чтобы захватить на обратном пути домой в Тарту. Мальчик мой, как я хотела бы увидеть тебя в твой день рождения! Да видно не судьба. Вот и ночник погас совсем. Теперь ясно - беда. Тонем. Неужели нас не спасут? Господи, ты, один ты можешь нас спасти. Я великая грешница, но ради моего сыночка, моего Лембита, я клянусь, если уцелею, не согрешу никогда. Ни-ког-да...

Вода уже по горло. Я не чувствую холода. Я ничего не чувствую... Когда мне было семнадцать, мы с Юханом катались на санках с Домберга. Было так хорошо, никак не хотелось уходить домой. Юхан согревал мои руки своим дыханием и мы счастливо смеялись. А мама дома... ругалась сквозь улыбку за поздний приход.

Мама... Как мало ценила я твою теплоту и заботу, как бездумно верила в то, что ты будешь вечно. И даже похоронив тебя, считала, что ты будешь вечно жить в моем сердце. Только когда муж бросил меня с малюткой-сыном, я поняла, что на свете ничего вечного нет - ни любви, ни верности, ни порядочности. И жить стоит лишь ради того, чтобы вырастить из своего ребенка полноценного человека. Ради единственно этого. Я и жила.

Теперь прощай, мой малыш. Такая кроха - и один, совсем один. Надежда на добрых людей. Хилая надежда. Потому и молю Господа нашего Иисуса Христа о счастье для моего мальчика...

Спасайся, кто может!

Я вестовой капитана парома "Эстония" Арво Андерсена. Зовут меня Тиит. Я дезертир и подлец, из всех, кто был на капитанском мостике после полуночи 28 сентября, я единственный остался в живых. Согласитесь - дезертир и подлец, но дышу, бегаю, выпиваю и закусываю в компании миленьких девушек; это же лучше, чем герой, лежащий в земле под могильной плитой или на дне моря под саркофагом в неприкосновенной зоне.

Когда раздалось два внушительных удара и за ними последовал ужасный скрежет, капитан посмотрел на зеленый огонек на панели управления и сказал:

- Не нравятся мне эти непонятные шумы. Зная паром, говорю - они исходят с автопалубы. Тиит, голубчик - одна нога здесь, другая там. И доложишь мне лично.

Я помчался исполнять приказание. Но, ещё не добежав до лифта, остановился. Наш капитан - опытнейший, мировой моряк. Дай Бог всем кораблям всех флотов мира такого капитана! Но на сей раз он по-моему чересчур перестраховывался. Во-первых, зеленый глаз говорил, что все в порядке. Во-вторых, минут семь назад вернулся вахтенный матрос и сообщил - на судне полный порядок. Матрос этот, Хендрик, был мой корешок, парень аккуратный и дотошный. И я решил не торопиться. Заглянул в один кубрик, в другой. Во втором на столе стояли симпатичные бутылки, братва видать что-то обмывала, и теперь все спали. Я попробовал водочки, рома. Благодать! Поклевал закусочки, покурил. И пошел дальше. На подходе к одной из дверей на автопалубу встретился солидный дядя. Косая сажень в плечах, как говорят русские. И шкиперская бородка, и усы, и баки. Обличьем военный моряк. Глянул на меня пронзительно и молча удалился. Я раскрыл дверь и - мать моя родная! Въездной люк раскрыт, через него на автопалубу хлещет вода. Грузовики сорвались со своих мест и долбят правую часть ворот. Оттуда, где я стоял, был виден зеленый глазок на пульте управления. Почему? Ведь творилось что-то страшное, а он всех обманывал. Я хотел закричать "Полундра!" - но у меня вдруг пропал голос. Я снял телефонную трубку, но провод был оборван. Я испугался. Так, как никогда ещё не пугался в жизни. Корабль в опасности. И я не успею, не успею предупредить капитана. Я бросился вверх по лестнице. Но я не добежал и до третьей палубы. Ноги подкосились и я сел на ступеньки, тяжело дыша и обливаясь потом. Я, такой молодой, я ещё и не жил вовсе. И что - каюк?! Не хочу! Не буду жертвой моря! Спасусь - во что бы то ни стало! А на всех других мне наплевать. Конечно, капитана люблю. Но своя рубаха ближе.

Пересиливая себя, разбивая в кровь лицо и пальцы, я полз вверх в темноте, подминая под себя стонущих и хрипящих, отбрасывая с пути неподвижных и тех, кто пытался ухватиться за меня. Удивительно, но внятных слов ни на каком языке я тогда не слышал. Лишь где-то прямо в затылок мне кто-то дышал и все время жалобно просил: "P((stke, h(rrad!"17 Наконец, дав хорошего пинка обеими ногами, я избавился от этого идиота.

Я вестовой капитана парома "Эстония" Арво Андерсена. Зовут меня Тиит. Я дезертир и подлец, но я умный. Вывалившись на седьмой палубе на левый борт, я глотнул свежего воздуха полной грудью и крикнул: "Дьявол, я готов отдать тебе душу! На кой мне хрен она , если тела не будет. Спаси меня!" И тут же волна смыла меня в море. Я ухватился за надувной плот, но вскоре получил страшный удар в скулу. Наглотавшись солений, я разглядел моего обидчика. Это был тот крутой мужик, которого я встретил у одной из дверей на автопалубу. Он держался у бортика и видно ждал, когда я снова попытаюсь взобраться на его плот. Ручищи - оглобли, кулаки - двухпудовые гири. Нет, с меня было довольно одного хука. Невдалеке скакал по волнам ещё один плот. На нем никого не было. Взобравшись на него, я был во сто крат счастливее, чем если бы взобрался на первую красавицу Раквере, Выру или даже Пярну. Ура, живой! А живой Тиит - это сила.

Капитан

Я чист перед людьми и богом. Вовсе не потому, что не бежал как крыса с мостика, спасая свою шкуру, а вместе со своим кораблем ушел под воду. "Эстония" была великолепным творением германских корабелов паппенбургских верфей. И по всем законам кораблевождения не должна была затонуть. Выполняя мои команды, офицеры и матросы боролись за её спасение и спасение всех, кто находился на борту. Мы попытались развернуть судно кормой к волне. Но "Эстония" не шлюпка, сила инерции была такова, что при скорости 15 узлов в час, нас протащило около километра, а за это время на автопалубу вливалось 10 тонн воды в секунду. За три минуты 1800 тонн! Оторвавшиеся от креплений трейлеры и грузовики сползли на правый борт, туда же перелилась и поступившая через въездной люк вода и произошел неизбежный в этих условиях оверкиль.

Пассажирам, кто сумел выбраться на палубы левого борта, члены команды раздавали спасательные жилеты, помогали спуститься на надувные плоты, в шлюпки, успокаивали, удерживали от паники. Темень, штормовой ветер, семибальные волны. Не у всякого морского волка нервы выдержат все это и позволят сражаться за жизнь. А здесь пожилые люди, женщины, дети, которые надеялись на веселую морскую прогулку.

Я принимаю свой уход спокойно, без ропота. Я люблю жизнь, но я моряк и выполняю свой долг до конца. Из всех членов команды у капитана есть особый, святой долг - если он не может спасти свой корабль, он обязан разделить с ним судьбу.

Простите, люди! Виноват, и потому ухожу на строгий суд владыки морского Нептуна. Засим последует суд небесный - ещё более строгий, беспристрастный, праведный.

Прощайте!

(nnelaps 18

Небольшой, крытый, домашний бассейн был ласковый, стенки выложены радостными плитками с веселыми морскими пейзажами: парусные гонки, дельфиньи аттракционы, соревнования по прыжкам в воду. Из сауны выбежала голенькая белокурая девчушка, остановилась у края бассейна, недоверчиво глядя на его зеленоватую толщу, за ней Сальме и Хильда в купальничках. Посмотрев на ребенка, Хильда покачала головой и сказала: