Пора признать, он оказался слишком силен. И мне не под силу одолеть эту глыбу. Если бы у него были хоть какие-то слабости… но их нет!
Мне резко стало тошно от всего происходящего. Оглядываю людей за столом, и вижу только фарс, в который меня втянули против воли. В груди больно кольнуло, стало трудно дышать. Даже рука Одаевского, лежащая поверх моей ладони, показалась слишком тяжелой. Резко встаю из-за стола, и не сразу осознаю, что почти в тот же миг все присутствующие среагировали на мой выпад.
- Куда ты? – спрашивает Одаевский, глядя на меня в недоумении.
- Мне нужно… в дамскую комнату, - придумываю на ходу. Я просто не могу сейчас здесь находиться, мне нужно выдохнуть и успокоиться. Всего пара минут в одиночестве, и я верну себе самообладание.
- Все хорошо? – он встает и шепчет мне на ухо.
И голос такой ласковый, участливый. На публику работает?
- Да, - отвечаю, - не волнуйся, я скоро вернусь.
Одаевский успокаивается моим спокойным и уверенным ответом, отпускает. Будто, есть вариант, при котором я могу не вернуться? Он же из-под земли меня достанет! Это же Шакал! И только он решает, что со мной будет дальше!
Черт! Как же невыносимо чувствовать себя игрушкой, пусть и любимой!
Я много раз пыталась намекнуть мужчине, что хочу учиться. Всему, что мне нужно знать. Я бы даже согласилась на управляющую должность в одной из компаний отца, чтобы со временем решить, как можно вернуть все украденное. Только бы не чувствовать себя такой беспомощной! Но нет, Одаевский и слушать об этом не желает. Он всякий раз меняет тему, эффектно съезжая и выставляя меня маленькой глупенькой дурочкой, которая все равно ничего не поймет.
«Зачем тебе все это, принцесса?» - так и звучит в ушах его голос.
Пять минут, мне нужно только пять минут. Иначе, мой мозг просто вскипит!
Закрываюсь в кабинке туалета, чтобы просто побыть одной. Меня внезапно накрыло панической атакой, и теперь я пытаюсь восстановить дыхание. Такого со мной не было уже очень давно, последний раз в детстве, когда меня напугала большая сторожевая собака, которую купил отец для охраны дома.
Все стало слишком зыбким. Когда я пряталась от возможных покушений, когда сбегала от снайпера, тогда все было все более-менее понятно. Мне нужно было спастись, и я была уверена, что потом найду способ сбежать. Теперь же я совсем не знаю, как поступать.
Спокойно, Вероника, тебе совсем не обязательно что-то решать прямо сейчас.
Вдох-выдох.
Выхожу из кабинки, подхожу к раковине. Включаю воду, подставляю руки под прохладную струю воды. Так намного лучше, и дыхание уже успокаивается.
Внезапно дверь в комнате открывается. Вздрагиваю от щелчка, резко оборачиваясь.
- Что вы здесь делаете?! – взвизгиваю возмущенно.
Калинин проворачивает щеколду замка и делает два шага вперед.
- Тихо, Вероника, - говорит мужчина, - нам надо поговорить.
- Другого места для разговора не нашлось? – я стараюсь не выдавать волнения.
Не убьет же он меня, в конце концов. А иначе, зачем было спасать в прошлую нашу встречу?
- Тебя охраняют, как государственного преступника, - говорит, криво усмехнувшись. – Пришлось искать варианты.
Несмотря на подобие улыбки, его глаза смотрят холодно, даже равнодушно. Еще в прошлый раз я заметила, какой у него давящий взгляд. Такое ощущение, словно, он смотрит не на меня, а сквозь меня. Или же, видит меня насквозь?
- Вы искали встречи со мной? Зачем?
Холодный взгляд замер на моем лице. Пронзительные глаза встретились с моими, немного напуганными.
- Почему вы помогали мне в тот раз? – спрашиваю, только, чтобы что-то сказать.
Его взгляд давит. Его фигура - как монолит. От этого человека за версту веет властью и нерушимостью.
- Я не мог иначе, - говорит спокойным голосом.
Моя бровь, помимо воли, приподнялась от неожиданного ответа.
- Вы же меня совсем не знаете. Зачем я вам?
Мужчина шумно вдохнул. На какое-то мгновение мне показалось, что он решается на что-то для себя важное. Но, наверное, это только мои фантазии.
- Вероника, я – твой отец, - говорит Калинин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Такого абсурда я еще не слышала. Не удержавшись, прыскаю со смеху.
- Очень смешно! - говорю ему, немного успокоившись.
Калинин даже не улыбнулся. Он молча выдержал мою реакцию. Не делая ни одного движения. Кажется, даже мышцы на его лице замерли, сделав бледное лицо похожим на маску.
- Вам заняться нечем? – отворачиваюсь к раковине и смотрю на мужчину сквозь отражение в зеркале. – К чему этот цирк?
Калинин подходит ко мне, теперь его холодные, как сталь, глаза стали еще ближе.
- Я не шучу, - говорит мужчина.
Это какой-то бред! Нет, это не может быть правдой! Я хорошо помню своего отца. Пусть его нет в живых, но всю мою жизнь он был рядом. Или я должна была. По мнению Калина, внезапно впасть в амнезию?!
Пытаюсь разглядеть в его лице какие-то признаки вранья. Есть же реакции тела, так, по крайней мере, говорят. Но это бесполезно. Мужчина или уверен, в том, что сказал, или он очень хорошо владеет собой.
Но, ведь, это же не может быть правдой?! Моя жизнь просто не может стать еще абсурднее, чем теперь!
Резко разворачиваюсь к мужчине и заглядываю в глаза. В низ нет ничего, кроме железобетонного спокойствия и уверенности в себе.
- Я знаю, кто мой отец, - заявляю ему с вызовом, - и вы на него ни капельки не похожи.
Я больше не хочу участвовать в этой комедии! Иду к выходу, но замираю, едва взявшись за щеколду замка.
- Ты так похожа на свою мать, - прилетает мне в спину все тем же уверенным тоном.
Мама. Как он смеет давить на память о моей матери?! Он, совершенно посторонний для нашей семьи человек!
Резко отпускаю замок, поворачиваюсь снова к мужчине.
- Вы знали мою мать? – спрашиваю.
Внутри все клокочет, но я стараюсь держать себя в руках.
- Я любил ее, - говорит Калинин.
Его голос чуть заметно дрогнул. И это прозвучало настолько странно, насколько вообще возможно от, настолько уверенного в себе, человека.
Моя мама, всегда такая красивая и правильная, неужели у нее могло быть что-то общее с Калининым?
- Я вам не верю, - выплевываю Калинину в ответ.
Это неправда. Просто не может быть правдой. Мама, папа… как же так? Я всегда знала, кто есть кто. И всегда старалась брать пример со своих родителей. А Калинин… все, что он сказал – наглое вранье. И слушать его я не намерена!
- Чушь! – выдыхаю, устало потерев лоб.
- У тебя будут доказательства, - говорит мне вдогонку мужчина. За пару секунд до того, как я, открыв замок, выхожу из комнаты.
Глава 40
Весь вечер я сама не своя, никак не могу выкинуть из головы слова Калинина. Он был так уверен, когда говорил мне все это. Еще и доказательства какие-то пообещал.
Да как он ко мне прорвется со своими доказательствами? Сам же сказал, что меня тщательно охраняют.
Какие еще доказательства?! Все это – полная чушь. Такое бывает только в дурацких сериалах, а не в реальной жизни.
Неужели, он думал, что я сразу ему поверю?!
Мне нужно перестать думать обо всем этом, хотя бы сейчас, пока Одаевский рядом. Он всегда умел считать мое настроение, а рассказывать ему о разговоре с Калининым я не хочу. Не потому, что не доверяю. Просто это все – какая-то чушь. Или плод больной фантазии? Что угодно, только не правда!
Стараюсь переключиться на что-то другое. И у меня это даже получилось на какое-то время. Благодаря Одаевскому, который, как всегда, заполнил собой все мое внимание. Но ночью, когда мужчина уснул, я ворочаюсь в кровати, не в силах уснуть.
Ну, не похож Калинин на шутника! Совсем не похож!
А, если он не обманывал меня? Если он мой отец?
Ерунда какая-то!
Даже, если это так, что это меняет? Ничего! У меня был отец, и никого другого я принимать не обязана. Или Калин настолько наивен, что ждет от меня теплых родственных чувств? Только потому, что он вот так объявился вдруг?!