его стояк, красноречиво натянувший джинсовую ткань и угрожающе упирающийся в меня.
— Поняла? — повторяет Гордеев свой вопрос, и чувствую запах виски.
Он слегка сжимает горло.
— Да, — выдыхаю я.
Я — извращенка. От то, что он делает, даже почти ничего не делая, желание во мне только усиливается. Страх тает под напором физиологии.
Хозяйским жестом вторая рука опускается на бедро, поглаживает его, забираясь пальцем под белый кружевной пояс-паутинку. И грубоватая подушечка чувствительно проводит по внутреннему сгибу вдоль края трусиков.
Организм тут же берется гасить огонь, охватывающий киску, выделяя влагу.
Боже, Ящер меня толком и не потрогал, а я уже мокрая.
Учитывая, что я с самого утра жду его грубоватых ласк, не удивительно, что я воспламеняюсь так легко. Я очень хочу всего, что он готов со мной сделать.
Рука с моего горла перемещается на затылок и собирает светлые скользкие пряди в охапку, обнажая шею. Тело предает меня окончательно еще до того, как Денис проводит кончиком языка по чувствительному местечку. От одного его дыхания на коже колени слабеют, и у меня вырывается шумный выдох. А когда он слегка прикусывает место, которое лизнул, трусики становятся совсем позорно влажными.
Черт бы побрал этого Ящера!
Я почти ненавижу его сейчас. Хладнокровный самец. С таким даже разговаривать невозможно, но не хотеть его таким я не могу. Похоже, у меня в голове какой-то изъян.
Мне плевать на мораль и причины нашего знакомства, плевать кто и что подумает. Это последняя ночь, и, если он не возьмет меня, я сгорю.
Мое тело уже пылает, а когда в меня снова вжимается член, к моему сожалению, все еще находящийся в тисках джинсов, тело пробирает дрожь.
Гордеев резко разворачивает меня к себе и целует. Крепко, властно, подчиняя, демонстрируя, у кого есть право сильного. Словно чувствуя, что это заводит меня еще больше. Кажется, сегодня я узнаю много нового о своих предпочтениях, а не о предпочтениях Ящера.
Я готова стать покорной исполнительницей его желаний. Особенно тех, что совпадают с моими.
Куда девается моя решительность и собранность?
Я обязательно возьму себя в руки, но только после того, как утолю свой первый голод.
Страстно отвечая на его поцелуи, я вслепую расстегиваю пуговицы на его рубашке, стремясь поскорее ощутить плотную татуированную кожу и перекатывающиеся мускулы на мощной груди, погладить все шрамы, прижаться к его горячему телу.
Оторвавшись от моих губ, Ящер смотрит на меня пугающим взглядом. Я вижу на дне его разгорающееся пламя.
— На колени, — командует он.
Глава 39
Щелкает пряжка ремня, этот звук, как пробка, выстрелившая из бутылки шампанского, знаменует начала «праздника».
— Смотри на меня, я хочу это видеть, — голос Дениса такой же как в первую нашу ночь, ровный и негромкий, но его приказа невозможно ослушаться, и я покорно вскидываю глаза.
На первый взгляд Гордеев абсолютно безразличен, и его неравнодушие выдает только выглядывающая из приспущенного белья темная крупная головка, но за эту неделю я немного научилась улавливать эмоции Ящера. И в потемневших глазах его я вижу гремучую смесь.
Черты лица заострились, дыхание учащается, губы сжаты. Гордееву нравится видеть меня в этой позе: на коленях перед ним, обдающей прерывистым дыханием его плоть.
Мне и хочется, чтобы лицо его разгладилось, стало мягче, и одновременно я жажду, чтобы его исказила страсть. Такая, какая сейчас сжигает меня. Мне нужно видеть, что я не одна горю в этом огне. Но такой, какой он есть сейчас, Ящер возбуждает меня больше всего. Заводит его сдержанность. Сильный мужчина, лучший самец. Мои контакты замкнуло. Я знаю, что он возьмет меня, и что мне понравится. Ящер сделает все по-своему, а я лишь буду принимать то, что он мне дает.
«Я хочу это видеть».
Чувствую, как внизу живота все плавится, когда Гордеев кладет тяжелую ладонь мне на макушку, позволяя приступить.
Я все еще испытываю трепет перед его органом, крупным, перевитым венами, увенчанным вязкой солоноватой капелькой. На секунду представив, как он будет раздвигать тесные стеночки моей пещерки, я облизываю губы и прижимаюсь ими к уздечке, мечтая о чувстве заполненности, которое меня ждет.
Ящер слишком высокий, сложно смотреть ему в глаза, лаская ртом, но я вижу, как напрягаются мышцы его живота, когда я вбираю в рот головку мягкими губами, и, плотно сомкнув их, смазываю слюной толстый ствол.
С каждым погружением члена я все сильнее стискиваю бедра, пытаясь притупить пульсацию между ног. В сознании перемешивается реальность, где я здесь и сейчас на коленях ублажаю ртом Гордеева, и фантазии, как он входит в меня до конца раз за разом. Я так возбуждаюсь, что не замечаю, как, сосредоточившись уже только на головке, втягиваю ее напряженными щеками, массируя ямочку на вершине кончиком языка.
— Ксюш-ша, — почти шипит Ящер и ладонью, лежащей на макушке, немного запрокидывает мне голову. — Расслабь горло. Вот так. Хорош-шая девочка.
И отбирая у меня инициативу, Гордеев толкается, медленно скользит гладким толстым членом по языку, с каждым разом все глубже. Приучая меня принимать в горло медленно, свободно. Сквозь рефлекторно выступающие слезы, я вижу, как вздулись вены на шее Дениса, как почти двигается тату на коже, обтянувшей напряженные мышцы живота.
В свете ночника, в полнейшей тишине картина должна выглядеть крайне развратно. Представив себя со стороны: Ящер, намотав на свою лапищу мои длинные светлые волосы, почти ласково имеет меня в горло, загоняя член так глубоко, как я и не думала, что получится. Хрупкая девушка во власти своей похоти и мужчины, который способен ее удовлетворить. Воображение рисует это так ярко, что у меня вырывается почти жалобный стон, а рука помимо моей воли подбирается к кружевному треугольнику, чтобы проникнуть под него и хоть как-то погасить этот пожар.
Но Гордеев замечает это движение.
— Нет, Ксюша, тебе нельзя, — останавливается он. — Это все мое сегодня, мы, кажется, договорились.
Ящер оставляет меня и подходит к тумбочке, по пути стаскивая рубашку до конца. Он достает и бросает на постель полную пачку презервативов, вызывая у меня дрожь предвкушения. Снимает джинсы и белье, манит меня рукой, усаживаясь на кровать.
Я поднимаюсь и на слегка затекших ногах подхожу к Гордееву. Горячая широкая ладонь ложится мне на талию, ласкающим движением спускается вниз и захватывает в плен мою ягодицу, сминая ее. Дыхание Дениса согревает мне живот, отчего мурашки бегут по телу врассыпную, вызывая желание податься вперед, прижаться к его телу.
И без того напряженные соски болезненно ноют, когда Денис влажно целует одну за