Читать интересную книгу Без Поводыря - Андрей Дай

– Апанас. Уложи Германа Густавовича. А я спешу откланяться. Сударь. Сударыни. Честь имею. У меня еще масса больных…

– Я сам, – улыбнулся я белорусу, когда он все-таки усадил меня на край кровати и нагнулся уже, чтобы помочь закинуть дрожащие от чрезмерных усилий ноги. – Спасибо.

Слуга что-то буркнул себе под нос, криво поклонился дамам и пошаркал в сторону дверей.

– Милейший, – обратилась к нему Дагмара. – Будь любезен. Принести сюда еще… три стула. У твоего хозяина сегодня много гостей.

Я откинулся на гору подушек, расслабил мышцы и теперь уже мог улыбаться.

– Кто-то еще должен прибыть? – сделал я вид, словно не понимаю намеков.

Девушки переглянулись, и похожая на милого котенка фрейлина с легким акцентом, какой бывает, если родным языком пренебрегают в пользу другого, раскрыла страшную тайну.

– Мы приехали вместе, сударь. Ваша невеста, Наденька Якобсон, показывает усадьбу его высочеству. Володя Барятинский конечно же сопровождает Николая Александровича.

– Кхе… А…

– Ваш секретарь, господин Карбышев, любезно согласился их всех проводить.

– Вот как, – осторожно кивнул я. – Значит, они не смогут заблудиться во всех этих переходах и тупиках.

Дамы оценили мою шутку и хихикнули. Так вот и вышло, что, когда в комнату вошел Никса, у них на лицах сияли улыбки.

– Здравствуйте, Герман, – подождав, пока Апанас, с совершенно счастливой рожей, поставит стул рядом с креслом Дагмары, и усевшись, поздоровался царевич. – Как вы себя чувствуете?

Банальный вопрос, но я был благодарен будущему царю за внимание. В последние несколько дней мне этого внимания недоставало.

– Герман уже пробует вставать, – похвасталась принцесса.

– Здравствуйте, ваше высочество. Прошу прощения, но больше раза в день я пока этого сделать не могу.

– Это ничего, – пряча ладонь жены в своей и улыбнувшись, покладисто ответил Никса. – Главное, что вы живы. Признаюсь, мы были…

– Мы переживали за вас, Герман, – ринулась на помощь Дагмара. – Зачем вы ведете себя, как какой-то античный герой? Откуда это юношеское желание непременно лично извести всех разбойников?

– Не думаю, что у нашего героя был выбор, дорогая, – вдруг принялся защищать меня цесаревич. – Мне доложили, что ограбленный теми злодеями караван был весьма ценен для Германа Густавовича.

– И чего же там было такого, ради чего стоило бы рискнуть жизнью? – заспорила великая княгиня.

– Мечта, моя государыня, – сказал я. – Там была мечта.

– Ну, о чем вы, Герман Густавович, мечтаете, то нам известно, – хмыкнул Николай. – Неужто и теперь не отступились? Так что и под пули готовы?

– А почему, собственно, ваше императорское высочество…

– Давайте по-простому. Здесь же все свои.

Миша Карбышев, тенью просочившийся в мою спальню вслед за адъютантом цесаревича, тихонько отступил за широкую спину князя Барятинского. Глаза моего секретаря даже не блестели – горели. На щеках полыхал румянец. Его нетрудно было понять. Одно дело знать, что твой начальник ведет переписку с наследником престола империи. И совсем другое – слышать выражения особого расположения из уст самого царевича.

Странные все-таки теперь живут люди. В церковь ходят поговорить с Богом, который ни разу им не отвечал. Жилы рвут ради страны, которая принадлежит небольшой в общем-то семье. А стоит представителю этой самой семьи появиться в пределах прямой видимости – так их аж распирает от любви к своим хозяевам. Вот как среди такого народа могли появиться люди вроде Володи Ульянова, искренне желавшего Родине проигрыша в войне?

– Почему же, Николай Александрович, я теперь-то должен отступиться? Отставка – еще не конец жизни. Более того…

– Более того? – вскинул брови наместник. – Даже так? Отчего же? Не поясните?

– Прежде я был связан необходимостью заниматься бесчисленными делами, входящими в обязанности гражданского начальника этого обширного края. Теперь у меня нет этой необходимости. Теперь, уволившись с государственной службы, я могу полностью посвятить жизнь труду на благо этой прекрасной земли.

– Что же это? Выходит, должность губернатора вас, Герман Густавович, только стесняла?

– Не должность, ваше высочество! Ни в коем случае не должность. Циркуляры и инструкции. Отчеты и меморандумы. Бумагооборот. То, чем занято большинство чиновников.

– Шли бы на воинскую службу, Герман, – хмыкнул адъютант. – Вот уж где ваши таланты пришлись бы к месту. И никакой тебе бумажной волокиты…

– Рад видеть вас в здравии, Володя, – разулыбался я. – Только какой из меня военный. Я ведь и в армии примусь шахты рыть и заводы строить… А от седла, князь, у меня, простите, ноги судорогами сводит.

– Значит, вновь на государеву службу вы, Герман, не стремитесь? – коварно поинтересовался великий князь.

– В качестве кого, Николай Александрович? – совершенно по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил я. – Насколько мне известно, место гражданского начальника губернии уже занято…

– Ну, скажем, в качестве председателя Совета Главного управления. Господин Валуев рекомендовал мне действительного статского советника господина Воинова. Уверял, будто бы он столь же сильно радеет за Сибирь, как и вы. Однако же вполне управляем и не так силен характером, нежели вы, Герман Густавович. И, признаться, я всерьез раздумывал над этим предложением…

– Поймите, Герман, – подхватила Дагмара. – Мы не просто так вызывали вас в Петербург. Прожект о назначении Николая наместником Сибири и Туркестана готовился давно. И нам нужен был кто-то, способный организовать наш переезд через половину страны. Нам нужны были вы, мой рыцарь.

– Простите меня, ваши высочества, – искренне покаялся я. – Откуда мне было знать?! Этот Панин еще со своими жандармами…

– Мы так и поняли, – ободряюще улыбнулась мне Мария Федоровна. – И милейший господин Мезенцев что-то в этом роде докладывал…

– Но совершенно отринули кандидатуру господина Воинова, – продолжил, как ни в чем не бывало, начатую не им фразу Никса. – После того как стало известно, что, даже пребывая под призрением врачей, вы сумели организовать это незабываемое приветствие. По пути в Томск нам довелось посетить множество городов. Однако же нигде нам не было так интересно и…

– И уютно, – блеснула глазами Минни. – Да, милый?

– Конечно, – кивнул Николай. – Именно так. Уютно. Мы словно наконец после долгого пути прибыли домой…

– Я рад, – неожиданно прежде всего для самого себя растрогался я. – Мы старались вам услужить.

– У Володи… Володя?

– Тут, ваше императорское высочество.

– У Володи в папке лежит подписанный государем рескрипт о назначении вас, Герман Густавович, председателем Совета Главного гражданского управления Западносибирского наместничества. С присвоением вам достойного такой должности чина – тайного советника.

– Что я должен буду делать, ваше высочество? – хрипло выговорил я. Такого я не ожидал.

– Строить, как и прежде, Царство Божие на земле Сибирской, – улыбнулся наместник. – Управлять всеми гражданскими чиновниками. Развивать и украшать ваш край.

– И избавить Никсу от этой обузы, – хихикнула Дагмара. – Ныне Николай увлечен военными играми.

– Последний вояж Черняева принуждает меня оказать самое пристальное внимание нашим войскам в Туркестане. – Сразу стало понятно, что это тема не единственного спора в молодой семье.

– Случилось что-то серьезное? – озаботился я. Ну и заодно – решил таким образом поддержать наместника. Всегда полагал, что русское завоевание Средней Азии – дело совершенно необходимое и важное для страны.

– Не то, что вы, Герман, подумали, – улыбнулся молодой великий князь. – Просто не слишком удачный для нас поход.

Тогда для меня этой отговорки было вполне достаточно. О том, что же там, на далеком юге, случилось на самом деле, я узнал несколько позже.

Конечно же я знал, что еще в середине прошлой осени в Бухаре русское посольство было арестовано. Астроном Струве, представитель русских торгово-промышленных кругов Глуховский и горный инженер Татаринов оказались в яме-тюрьме. Реакция последовала незамедлительно – оренбургский генерал-губернатор Крыжановский приказал задержать бухарских купцов, следовавших в Нижний Новгород на ярмарку. А чтобы особо подчеркнуть отношение властей империи к непонятному демаршу эмира Бухары, рекомендовал генералу Черняеву каким-нибудь образом продемонстрировать мощь оружия дерзкому соседу.

Военный начальник Туркестана воспринял эту рекомендацию как официальное дозволение на продолжение завоеваний и во главе большого – только в обозе было более тысячи верблюдов – отряда двинулся по Голодной степи к городу Джизаку.

По дороге генералу встретились гонцы от эмира с посланием, в котором не слишком внятно объяснялись причины опалы наших послов, но тем не менее содержались просьбы не начинать боевых действий. Письма отправились в ящик с бумагами экспедиции, а четырнадцать рот пехоты, шесть сотен казаков и две батареи пушек продолжили поход. По словам самого Михаила Григорьевича, он сам не был уверен в исходе этой, по сути, разведки боем, а потому – не счел необходимым ставить в известность о сношениях с Бухарой кого бы то ни было.