Что же касается сферы государственной деятельности, то Сталин здесь, бесспорно, стоит выше Ленина. Прежде всего в силу того, что Ленину пришлось довольно короткий срок стоять во главе Советской России и он не имел возможности в полной мере раскрыть свой потенциал как руководителя государства, как политика мирового уровня. Сталин же в этой сфере проявил себя как одна из самых знаковых фигур минувшего века. Он в невероятно сложных и опасных условиях провел государственный корабль – Советскую Россию – сквозь бури и штормы, мимо подводных скал и рифов, добившись утверждения нашей страны в качестве второй мировой сверхдержавы. Едва ли кто-либо из его современников – политических и государственных деятелей соизмеримого масштаба – может быть поставлен на одну доску с ним, а тем более выше его. Отзывы его партнеров по антигитлеровской коалиции служат тому одним из наиболее объективных и доказательных свидетельств.
Здесь я приведу оценку Черчилля, ставшую своего рода мерилом для всех остальных. Оценку, которую цитируют, пожалуй, чаще других те, кто стремится возвысить Сталина и его достижения. И по манере слога, и по содержанию она соответствует мыслям У. Черчилля. Единственная ахиллесова пята этой оценки в том, что на нее ссылаются, не приводя необходимых для ссылки атрибутов. Но, учитывая ее объективную достоверность и всеобщее распространение, я приведу ее в том виде, как она фигурирует в литературе о Сталине.
Бывший британский премьер, выступая 21 декабря 1959 г. в палате общин в годовщину 80-летия Сталина, произнес следующий панегирик почившему тогда еще недавно советскому лидеру. Надо отметить, что это выступление британского деятеля постоянно цитируется в изданиях левого толка и встречается на многих сайтах интернета. Одна его фраза чуть ли не дословно напоминает оценку Молотова, и такое совпадение, скорее всего, – дело случая. Вот что он сказал:
«Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин. Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени того периода, в котором проходила вся его жизнь.
Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли, резким, жестоким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный здесь, в Британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма и способностью точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей государств всех времен и народов.
Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логически осмысленной мудростью. Он был непобедимым мастером находить в трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения. Кроме того, Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением.
Что ж, история, народ таких людей не забывают»[1169].
А вот оценка Сталина де Голлем:
«Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел „приручать“ своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него больше, чем поражений. Сталинская Россия – это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией. Но сталинское государство без достойных Сталину преемников обречено…
…Сталин разговаривал там (в Тегеране. – Н.К.) как человек, имеющий право требовать отчета. Не открывая двум другим участникам конференции русских планов, он добился того, что они изложили ему свои планы и внесли в них поправки согласно его требованиям»[1170].
Качества Сталина как государственного деятеля крупного исторического формата вынуждены признавать и многие его зарубежные биографы. Так, Р.Такер в одной из бесед с российскими журналистами в начале 90-х годов отметил, что Сталин был «умным, очень хитрым и тонким политиком». Другой автор Макнил писал в книге о нем: «В 1939 году Советский Союз был, возможно, одним из семи государств, которые рассматривались как великие державы. К 1945 году Соединенные Штаты и Россия были единственными из вновь появившейся категории сверхдержав. Эта трансформация не являлась результатом деятельности только одного человека, но она представляла для Сталина реальное достижение как архитектора и проводника советской внешней политики»[1171].
Наконец, можно сослаться на такого скупого на похвалы в адрес Советского Союза и советских лидеров деятеля, каким проявил себя бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер. О Сталине он писал немного, но тем интереснее аспект, который Киссинджер выделил в своем суждении о Сталине: «Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он – носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями»[1172].
Конечно, количество хвалебных (равно как и ругательных) отзывов о Сталине как политическом и государственном деятеле первой величины в минувшем столетии не может служить главным аргументом для доказательства того, что он по праву занимает свое место в этом своеобразном ареопаге истории. Он сам открыл дверь в вечность, и навсегда останется на скрижалях истории фигурой выдающейся, далеко выходящей за рамки своего времени. Это не зависит от нашего к нему отношения, не зависит и от наших оценок. История имеет свою шкалу измерений, которая отнюдь не совпадает с общепринятыми воззрениями. Такова уж ее особенность, и с ней приходится считаться как с фактом.
Сталин умер более полувека назад, но его политическое наследие не ушло вместе с ним. Оно составляет часть нашего общего исторического наследия, которое богато как событиями славными, так и событиями, о которых приходится вспоминать с чувством сожаления и горечи. В этом смысле Россия ничем не выделяется из других стран. Исторический процесс – это не сплошное триумфальное шествие, а тернистый и неизведанный путь, где великие свершения соседствуют и совмещаются с великими трагедиями. В таком сложении хода истории как раз и выражается ее неповторимость и порой даже мистическая загадочность. Мне хочется привести слова американского биографа Сталина Р. Макнила, выразившего, как мне кажется, разумную мысль по данному вопросу: «Нет смысла в попытках реабилитировать Сталина. Сложившееся впечатление, что он организовывал кровавые бойни, подвергал пыткам, заключал в тюрьмы и вообще подвергал репрессиям в огромных масштабах – это не было ошибкой. С другой стороны, невозможно понять этого исключительно одаренного политического деятеля, приписывая только ему все преступления и страдания его эпохи, или представлять его просто в качестве некоего монстра и как психическую болезнь. С самой юности до самой смерти он был бойцом того, что, как и многие другие, рассматривали как справедливую войну»[1173].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});