— Не могу, — сказал мастер меча.
— Почему? Потому что хочешь глубоко закопать воспоминания обо всем, что привело к смерти Линдвин?
— Если уж ты все равно читаешь мои мысли, то зачем мне что-то еще рассказывать? — возмутился Олловейн. — Потому что тебе доставляет удовольствие мучить меня?
— Нет, эльф. Потому что есть разница, будет эта история записана с твоих слов или с моих. У тебя есть время на принятие решения — до завтра. Сейчас Хирон проводит вас туда, где вы будете ночевать во время пребывания в библиотеке. Таков наш обычай. Каждый ищущий должен провести ночь наедине с собой и размышлениями, прежде чем мы отведем его к книгам. А теперь можете быть свободны.
Мастер меча догадывался, что спорить с приказами мастера Генгалоса бесполезно. Пока что он не знал, какое решение примет. До сих пор он рассказывал о событиях в Филангане только Эмерелль. Больше ни с кем он об этом не говорил. Это было слишком болезненно.
Ганда молчала, пока Хирон не указал комнаты им обоим. Лутинка вела себя на удивление тихо. И только когда кентавр ушел, а Олловейн давно лежал в постели не в силах уснуть, лисьехвостая пришла к нему.
— Я думаю, нас обманывают, — прошептала она. — Я сейчас пойду осмотрюсь немного. У меня такое чувство, что они хотят скрыть от нас кое-какие книги и поэтому отвели нас в эти комнаты. Ты ведь ясно сказал Генгалосу, что мы спешим.
Олловейн устало пожал плечами.
— Ты слышала, что сказал Генгалос. Что таков обычай — подумать ночь.
— Ах, ерунда! Не удивлюсь, если он только что изобрел этот обычай! Им есть что скрывать, поэтому они решили сначала убрать нас с дороги. Ты ничего не имеешь против, если я предприму небольшую прогулку?
— А ты послушаешься, если я запрещу?
Лутинка лукаво улыбнулась.
— Может быть. Ты ведь командир.
— Иди.
Зал из света
Ганда устала и очень злилась на Хирона. В пяти шагах впереди развевался его проклятый лошадиный хвост, и лутинка была уверена: кентавр прекрасно понимает, что идет как раз с такой скоростью, что ей приходится бежать, чтобы поспевать за ним и Олловейном.
Не удостаивая своих гостей и взглядом, полуконь самозабвенно воспевал чудеса библиотеки. Они спешили вдоль стен с полками, устремлявшимися к потолку и терявшимися в темноте. Спиральные лестницы вздымались вдоль шкафов к узким деревянным галереям, где Ганда увидела еще больше лестниц, которые вели дальше наверх.
Она спросила себя, какие книги могут стоять там, наверху. Особенно значительные, которые нужно скрыть от взглядов непосвященных? Или ничего особенного не представлявшие, которые загоняли в самый дальний угол, поскольку они не стоили даже самого беглого взгляда?
Ночью Ганда бродила долго и, несмотря на то что как нельзя лучше умела устраивать различные тайные вылазки, едва не потерялась. Библиотека представляла собой лабиринт. Лутинке пришлось следовать вдоль одной из невидимых силовых линий, пока она не нашла звезду альвов, через которую лисьехвостая и мастер меча попали в Расколотый мир. И только от этого известного места ей удалось отыскать дорогу в свою комнату. В будущем дорогу к звезде альвов она сумеет найти без труда. Всегда хорошо знать, что есть путь к отступлению.
Вернувшись к себе, Ганда обнаружила, что из щели под дверью в комнату Олловейна струится свет. Очевидно, размахиватель мечом так и не смог уснуть. Неужели воспоминания о Филангане столь мучительны? Или что-то другое лишило его сна? На следующее утро по остроухому не видно было, что он так и не сомкнул газ. Вот беда с этими эльфами! Они могут делать все, что угодно, и никакого следа. Их лица словно высечены из мрамора. Просто бесит! У лутинки глаза были красными, к тому же, с трудом поспевая за этим высокомерным кентавром, чувствовала она себя сомнамбулой.
— Слева находятся залы людей. — Хирон указал на ромбовидные шкафы, напоминавшие винные полки в погребах, только вместо дорогих бутылок здесь хранились стопки свитков, каждый из которых был упакован в прочный кожаный футляр. — В библиотеке людей у нас работают два писаря, — гнусавым голосом продолжал кентавр. — Они делают для нас копии всего значимого, что записывают люди там, наверху. Произведений искусства среди этих трудов не найдешь, а их якобы открытия на самом деле не столько удивляют читателя, сколько смешат. Люди понятия не имеют о тайнах своего мира, что, впрочем, не мешает им пространно разъяснять их друг другу.
— Интересно, не сказали бы альвы то же самое о нас? — вставил Олловейн.
— Альвы помогали основать эту библиотеку, эльф. Они указали нам путь, по которому мы идем с тех пор. Не думаю, что это как-то можно сравнить с жалкими потугами людей.
— Они помогали? — Ганда была несколько удивлена. — Как интересно? Они вырезали полки в скале?
Хирон остановился столь внезапно, что лутинка едва не налетела на него.
— Довольно уже того, что я вынужден терпеть здесь твое присутствие, рыжая воровка. Если ты думаешь, что можешь насмехаться над досточтимыми альвами, то я позабочусь о том, чтобы тебя вышвырнули из библиотеки скорее, чем ты можешь себе представить.
— Спокойно, спокойно, мастер Хирон, — поспешил вмешаться Олловейн. — Простите необдуманные слова моей спутницы. Разве великодушие — не благороднейшая добродетель мудрецов? Будьте снисходительны к Ганде. И простите и меня, ведь я разделяю любопытство молодой лутинки. Что сделали альвы? От них остались записи?
Кентавр издал глубокий вздох, но гримаса досады не сходила с его лица. Он нервно взмахнул хвостом и обернулся.
— Альвы старались устроить приют знания здесь, в руинах Расколотого мира. Они выбрали это место для библиотеки, поскольку оно находится далеко от всех полей битв Альвенмарка, и вплели его в сеть золотых троп. Записей альвы нам не оставили. Но есть записи о первых созданных ими детях. О тех, которым были еще близки помыслы альвов. Однако эти тексты полны бездонных загадок, которые читателю практически невозможно раскрыть. Да, даже те книги, в которых хранятся мысли альвов, открываются не каждому. — Он бросил через плечо злобный взгляд на лутинку. — Говорят даже, что эти книги наказывают тех, кто прикасается к ним, не служа при этом высшему благу.
«Сказки», — подумала Ганда. Распространять такие истории гораздо дешевле, чем обеспечить должную охрану сокровищам. Когда-то она стащила колье из лунного камня, о котором болтали, будто каждый вор, который прикоснется к нему, умрет в течение трех дней. И пусть после кражи на нее напал дикий понос, это было скорее следствием слишком обильного пиршества, которым она отметила свой успех, чем смертельным проклятием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});