— Ступай, — отпустив его руку, Риз, скопировав натянутую улыбку, кивнула в сторону выхода. — У нас занятие. А я так и не взяла лук.
— Возьми и мне, — попросил Генри. Сегодня ему лучше не махать мечом хотя бы первую половину практики. Да и он давно не практиковался в стрельбе, а это была отличная возможность заодно поговорить с Риз. — Я буду ждать у входа.
Если она думала, что он так легко ее отпустит, когда только-только поймал, она сильно ошибалась. Из этой постройки был только один выход, и он его перегородил. Птичка в клетке.
А пока Генрих глубоко вдыхал прохладный после дождя воздух, наблюдал за тем, как студенты готовились. Кто-то уже начал разминаться заранее, кто-то просто сбился в стайку и болтал, а были и те, кто пытался привлечь внимание девчонок, выполняя несложные трюки в клинками. Он видел Винса, который держал место, но вот ждал его или кого-то другого? Кажется, Ева изъявила желание тоже посещать практику фехтовальщиков, хотя точно Генрих не знал. Она и правда здесь появилась, он заметил ее на подходе к тренировочной площадке в компании профессора Симонса. Элиас чему-то радовался и активно разговаривал, а Ева кивала в ответ. Что ж, если она здесь, Генри может со спокойной душой оставить Винсента сегодня на нее.
И пока Генрих занимался наблюдением, Риз, как дура, пялилась на лук и колчаны со стрелами, не решаясь их взять. А если она будет долго тут стоять, он уйдет? Как глупо на это рассчитывать.
— Вот, — протянула она оружие.
«Хочешь, всё-таки поговорить, да?» — мысленно фыркнула она, опуская лицо и проскальзывая мимо Генри, пока он надевал колчан. Оказавшись на улице, Медная искала спасение хоть в каком-то лице. Тот же декан! Но он был облюбован Евой, которую подводил (или она его?) к Винсенту. Его толком не дождёшься, и когда Риз заглянула за свое плечо, то встретилась взглядом с Генрихом. Он не собирался её отпускать.
Она знала, что этот день обязательно настанет. И хоть всё-таки идея с запиской была лучшим вариантом, Медная решила, что обрывать концы лучше прямо сейчас, а не потом. Потому что впереди были долгие выходные… Если он еще под её дверью засядет, это уже будет совсем…
Стрельбище было на другой половине поля, огорожденное высоким деревянным забором на случай, если шальная стрела или болт полетят не туда, куда надо. Лучников на факультете было мало. Даже девчонки предпочитали холодное оружие, считая, что лук — удел лишь охотников из деревни. В чем-то они были правы, и даже у Риз были способности к кинжалам, но лук она просто любила и не хотела заниматься чем-то другим.
Как и предполагалось, Генрих шел за ней. Когда она встала на максимальное расстояние от мишени, откуда уже давно привыкла стрелять, он проследовал за ней. «Ну-ну…» Что-то она сомневалась, что маг был так хорош в стрельбе.
Первая стрела за ней, лишь разогрев. Генрих стрельнул следом. И так одна за другой. И всё? Она-то думала, что он будет настаивать на ответах; на причинах её холодности. Ждет? Подбирает слова? Просто стреляет? Что бы ни было, тишина давила невыносимо, как и атмосфера между ними. Было трудно…
— Ты и дальше собираешься меня избегать? — От этих слов рука Риз дернулась, и стрела вовсе пролетела мимо мишени. Она взглянула на Генриха, а он, как стоял, прицеливаясь, та и продолжал, даже не взглянув на неё, но Риз чувствовала — ответа он требовал.
«Сейчас? Сказать сейчас? Что ж… Будучи один на один… Да, не стоит откладывать. Может, тогда он перестанет обволакивать своим запахом и уйдет?»
— Ты мне нравишься, — прямо сказала Риз, натягивая тетиву и прицеливаясь вместе с ним. Точно так же — не взглянув на него. Его реакции она… Боялась? — И я не хочу, чтобы это переросло во влюбленность. Чем меньше я тебя вижу, тем больше меня отпускает.
Вранье. Но стрела нашла свою цель.
Ни одна мышца Генриха не дрогнула. Он отпустил стрелу, и она вошла в мишень, но совсем с краю. Разочаровавшись своим выстрелом, он опустил лук.
Риз была не первой, кто признавался ему. Порой девушки кричали о любви, более сдержанные шептали на ухо. Кого-то он даже подпускал к себе, но сам… Нравился ли ему хоть кто-то по-настоящему? Настолько, что он рассказал бы о своих чувствах?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Медленно повернувшись к Риз, Генрих вперил внимательный взгляд в нее, будто хотел убедиться, что она не соврала.
— Что за глупости? — спросил он. И имел в виду, что она не хочет, чтобы это переросло во влюбленность. Хотя правильно делала. Он не тот мужчина, который способен сделать женщину счастливой. Но хотел попытаться. — Мисс Тонкие ножки, вы вытащили счастливый билет. Поверь, меньше видеть меня теперь ты точно не будешь. — Он усмехнулся и снова поднял лук, продолжая стрелять. — Кстати, тебе понравилось то платье, которое передал Роб?
— Я говорю о серьёзной вещи, — холодным тоном ответила Риз, пропуская второй вопрос мимо ушей. Она всё также не смотрела на него, хотя и видела, что тот пробежался по ней взглядом. — Если в тебе есть хоть немного сострадания, отойди.
Теперь уже Риз опустила лук и медленно повернулась к Генриху, но взглядом, как он её, не изучала. Скорее пыталась вывести его на серьёзный разговор. Шутки — это здорово, но они тоже должны быть уместны.
— Никто и никогда не сможет хоть близко описать и рассказать, как я благодарна тебе, Генрих, — теплее заговорила она. — Начиная с того дерева в саду ты только и делаешь, что спасаешь меня. Нет, не помогаешь, а именно спасаешь. Ты вытащил меня из огня, как из той чёрной ямы, в котроую я готова была провалиться. Ты — та причина, по которой я забрала заявление об уходе. Может, именно из-за твоих поступков я начинаю видеть иллюзии. Я перед сном начинаю верить, что я твоя девушка. Я раз за разом вспоминаю тот день… На лестнице. И если это сейчас не прекратить, я упаду, Генрих, только на этот раз яма будет куда глубже и чернее.
Если сейчас просто фантазировать о нём, как о своем парне, было так болезненно, что с ней будет, если им придётся расстаться после отношений? Отношения?! Какие глупости! Правильнее было сказать, когда она узнает лично от него, что у него нет взаимности.
Вот и выговорилась. Стало ли легче на душе? Да вообще-то не очень. Молчала — могла представлять себе любой исход их жизни, будь она совместная или нет. А сейчас… Сейчас Риз просто хотела как можно быстрее перевести тему на другой лад. Она не хотела знать его ответ.
Опустив голову, Риз осмотрела себя и усмехнулась. Она была в другой форме, а сейчас будто вспоминала, как танцевала перед зеркалом в синем платье.
— Так и знала, что это не подарок Роба. Если честно, думала на Винсента… Оно мне очень понравилось, спасибо.
— Я не могу обещать, что ты не упадешь, — сказал Генрих и повернулся к Риз, показывая свою серьезность. — Я даже могу сделать эту яму глубже или поднять тебя так высоко, что и яма не понадобится. Ты моя девушка, я не собираюсь отказываться от своих слов. Это не обязательно должны быть иллюзии.
Он сделал к ней шаг, вопреки ее просьбе сокращая между ними дистанцию. Место было отдаленным, и вряд ли кто-то смотрел на них, но Генрих всегда был на виду, хоть это его и не волновало. И все же профессор Симонс мог быть неподалеку, только это сейчас не давало ему поцеловать Риз.
— Я знал, что ты никуда не уйдешь, — шепнул он, опускаясь к ее уху. — Давай встретимся вечером после практики магов. Повторим, что было на лестнице. Я ведь тоже не могу перестать думать о том дне.
Врёт. А если не врёт, то решил тянуть ее вниз, в ту самую яму. Противиться ему было трудно, невозможно. От шёпота, от того, как его дыхание защекотало ухо, по всему телу пробежали мурашки, а внутренности стали изворачиваться, щекоча ее изнутри. Или так называются «бабочки в животе»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет, — пришлось проявить недюжинную силу воли, чтобы произнести это, сделать два шага от него назад и вдохнуть свежего воздуха, чтобы отыскать сил ещё больше для последующих слов. — Прости, Генри, но как бы я ни хотела сказать тебе «да», страдать в будущем, разливая лужи слез, я не хочу ещё больше. Ты принц, а я… Медная. Я даже не баронесса. У нас нет будущего.