Читать интересную книгу Не женское дело. Земля неведомая. Своя гавань. Лев и ягуар - Елена Горелик

На следующий день ветер переменился, окреп и задул с юга. К тому времени они уже шли вдоль французского побережья Эспаньолы, и ни от кого не таились. Небо затянуло тучами. Одним словом, назревал шторм, и «Орфей» с «Гардарикой» остановились переждать его в какой-то бухте. К вечеру, когда непогода промчалась дальше, они вышли из своего укрытия и направлялись к западной оконечности Эспаньолы.

Галка, пока было время, разбирала наследство испанского капера, найденное в его каюте — бумаги, мелкие ценные вещицы, оружие. По-испански она читать ещё не умела, и попросила Эшби ей в этом помочь. Первым делом штурман тщательно изучил судовой журнал, из которого воспоследовало, что голландский купец, остатки команды которого сейчас помогали управлять «Гардарикой», был не единственным, кого испанец ограбил за последнюю неделю. Оттого и был забит трофеями, как выразился Бертье, до самой палубы. Галка криво усмехнулась: жадность фраера сгубила. Помотался бы по морю, сбывая каждый приз в своём порту, как все нормальные пираты — глядишь, и бой с «Орфеем» выглядел бы совсем по-другому. Галка, например, совсем не надеялась сохранить барк. Ей было жаль добрый корабль, но не разбив яиц, омлета не приготовишь. А так выходило, что испанец попросту подавился своей добычей, попытавшись заглотить разом тройную порцию. И «Орфей» остался на плаву, хоть и с побитым в щепки бушпритом… Были в шкатулке испанского капитана и другие бумаги, не менее интересные. Чего стоила сшитая из листков бумаги тетрадка, исписанная авторскими стихами? Когда Эшби перевёл девушке их смысл, та рассмеялась.

— Сам себя не похвалишь — кто же это сделает? — прокомментировала она.

— Видимо, этот человек был влюблён в себя, как Нарцисс, — пожал плечами хладнокровный Эшби. — Он хоть и был мерзавцем, но он единственный из донов решился получить каперское свидетельство. Других испанских каперов я не знаю.

— Я тоже, — согласилась Галка, вспомнив свою недавнюю беседу с Владиком. — А вот эта бумажка явно написана по-французски. Или нет?

Эшби взял у неё аккуратно сложенный листок, ещё хранивший следы выкрошившейся сургучной печати. Прочёл. Потом с плохо скрываемой иронией посмотрел на девушку.

— Скажите, капитан, — начал он. — Вы ради этого письма собрались тащить нас в Пор-де-Пэ, где нам, собственно, уже нечего делать?

— Джеймс, наша задача сейчас — не допустить второго такого нападения, — спокойно сказала Галка. — Во-первых, я ненавижу, когда сильный прессует слабого только потому, что он силён. Вы видели, что я делаю с теми «сильными», которые после этих «забав» попадаются мне в лапки. Во-вторых, мы морские волки, а не цепные псы французского короля, возомнившего себя вторым после Бога.[15] Лично мне влом каждый раз ловить какого-нибудь урода, который вздумает кого-нибудь тут пограбить. Лучше мы сами будем выбирать себе цель. Ну а крысу, написавшую испанцу это письмо, — девушка коснулась уголка желтоватой бумаги, — пусть Дюшан повесит на первом же дереве. Ибо не фиг!

— Мисс Алина, — Эшби недовольно скривился. — Если бы вы только знали, как меня раздражает ваша манера изъясняться!

— Что поделаешь, — Галка пожала плечами. — Когда у нас преподавали правила хорошего тона, я прогуливала.

— Вы безусловный лидер, мисс Алина, — штурман словно не заметил её колкую фразочку. — В то же время должен признать, что вы взялись не с того конца. Это не женское дело — командовать на пиратском корабле.

— Умирать под ударами сабель — тоже не женское дело, Джеймс, — негромко сказала Галка. — Когда война приходит в твой дом, она не смотрит, в штанах ты или в юбке. Что тогда? Умолять о пощаде? Слезами умываться? Бессильно скрипеть зубами, когда у тебя на глазах творится беспредел? Нет, Джеймс. Это не по мне. Потому я и стала такой… ненормальной.

Эшби это знал. То есть не столько знал, сколько догадывался. Эта девушка была как загадка из другого мира, когда её невозможно просто разгадать. Нужно точно знать ответ.

— Я не отступлюсь от своего мнения, — сказал он. — И всё же для меня честь служить под вашим началом, капитан.

Галка собралась честно ответить, что для неё точно так же большая честь ходить с ним по одной палубе, когда марсовой заметил парус впереди по курсу. В этих водах можно было встретить кого угодно. На клотиках обоих кораблей были подняты французские флаги, и «соотечественников» можно было особо не опасаться. Если это, конечно, не коллеги-каперы с Тортуги. Эти вполне могли и напасть. Англичане, голландцы — та же история. Хуже всего, если там испанец, не уступающий по огневой мощи «Гардарике». Но нет. Когда они поднялись на высокий квартердек галеона, и Эшби достал свою знаменитую трубу, выяснилось, что это всего лишь английский бриг. К тому же сильно побитый штормом. Видимо, пока «Орфей» с «Гардарикой» отсиживались в удобной бухте, англичанина мотыляло по всему Карибскому морю, и вместо Ямайки занесло к юго-западному побережью Эспаньолы. В такой ситуации грех не помочь терпящим бедствие. Решили подойти поближе и взять бриг на буксир.

Где-то через час корабли поравнялись, и сразу стало ясно, что над бригом «поработал» не только тропический шторм. Но и это было ещё не всё. Галка ещё плохо узнавала корабли «в лицо», но этот она гарантированно уже видела.

В бухте Пор-де-Пэ. В утро их отплытия.

Вредная девчонка захохотала, как сумасшедшая.

— В чём дело, капитан? — Эшби не понимал причины её чересчур весёлого настроения и нахмурился.

— Ой, мамочки! — ржала девчонка. — Джеймс, вы только посмотрите, кто у них там на квартердеке!

Эшби присмотрелся… и тоже не удержался — расхохотался на весь галеон. Честно говоря, Галка только тут в первый раз услышала, как он смеётся.

— Эй, на «Акуле»! — звонко крикнула девушка, зная, что на бриге её услышат все, кому надо. — Вас подбросить до Порт-Ройяла или так обойдётесь?

Команды на «Гардарике» и «Орфее» уже ржали вовсю, отпуская едкие шуточки в адрес англичанина. Билли ехидно вопрошал, не желают ли господа прокатиться домой под присмотром строгой няни. В ответ с палубы брига донеслись громогласные, но бессильные ругательства…

…Капитан Причард готов был плакать от досады. Когда позади появился этот чёртов галеон, от которого он едва унёс ноги, то сперва не знал, что и думать. Потом, увидев на мачте французский флаг и идущий позади галеона «Орфей» с разбитым носом, всё понял. И грязно выругался.

Он упустил свой шанс, променяв его на сундучок золота. И теперь точно знал, как выглядит повернувшаяся задом удача — хохочущей девчонкой на юте захваченного ею красавца-галеона.

ЧАСТЬ 4

«Говорят, мы бяки-буки…»

1

Его превосходительство губернатор Тортуги господин Бертран д'Ожерон прогуливался по набережной…

То есть это не было чем-то из ряда вон выходящим. Губернатор острова, всё ещё соперничавшего тогда с Ямайкой за право называться первой пиратской гаванью, должен был помнить о том, с кем имеет дело. Пираты сами устанавливают себе законы, им всё равно граф ты или лесоруб. В глубине души господин д'Ожерон понимал, что эти морские разбойники — явление временное. Рано или поздно великие державы Европы договорятся между собой, и Береговое братство уйдёт в прошлое. Но пока эти времена ещё не наступили, следовало заботиться об интересах Франции. Жаль, в Париже далеко не все понимают, какова выгода от флибустьеров. В противном случае капитаны не уходили бы один за одним в Порт-Ройял, к Моргану. Рыба идёт, где глубже, а человек — где выгоднее.

Впрочем, на днях он получил письмо, позволявшее надеяться на некоторое изменение ситуации к лучшему. Потому и пошёл прогуляться в гавань, сопровождаемый лишь стряпчим и неграми, ведшими в поводу трёх мулов.

В гавани сейчас стояли на якоре около десятка крупных пиратских кораблей, среди которых выделялся красно-белый красавец, сорокапушечный галеон. Господин д'Ожерон ещё не забыл, как этот корабль впервые появился в Кайонской бухте. Даже он не сразу поверил, что приз действительно захвачен девушкой, которой лишь накануне выдал каперское свидетельство. Честно сказать, выдавая ей бумагу, он даже не думал, что она вообще когда-нибудь вернётся в Кайонну, не говоря уже о каких-то трофеях. Но факт есть факт. Десять дней ушло на ремонт обоих её кораблей, подсчёт стоимости добычи и делёж. Даже с учётом возврата голландцу Грооту его товаров, а также денег, потраченных на починку корпусов и переоснастку, всё равно команда мадемуазель Спарроу получила солидные суммы. Кажется, трактиры Кайонны ещё не успели переварить полученные от пиратских гулянок барыши. В тавернах и на молу буквально выстраивались очереди желающих завербоваться к столь удачливому капитану. Десять дней после возвращения — и корабль, сменивший имя с «Сан-Хуана де ла Крус» на какую-то непонятную «Гардарику», был полностью укомплектован командой и переоснащён. Не говоря уже об «Орфее».