Читать интересную книгу Слотеры. Бог плоти - Виталий Обедин

Доктор Шу с серьезным видом кивнул.

– В следующий раз пусть не мельчит так со стежками. От этого будет только дольше затягиваться, – важно сказал он, приглаживая пальцем тонкие усики. – Видите ли, зашивать плоть и сшивать ткань – разные вещи.

– Хорошо, доктор.

– Еще позволю себе заметить…

Что именно собирался позволить себе Тавик Шу, осталось известным только ему, поскольку нас прервали самым грубым образом. Дверь в комнаты доктора распахнулась, едва не слетев с петель от мощного пинка. Где-то в холле прозвучал испуганный писк вдовы Маркес, а затем на пороге появился Морт – красный, как помидор, и яростный, точно демон, которого усадили задницей в лохань со святой водой.

Глаза молодого Слотера налились кровью и метали молнии, способные если не испепелить на месте, то напугать кого угодно до дрожи в коленях. Разъяренный черноволосый гигант с массивными пистолетами за поясом и шпагой размером с вертел для быка… Кажется, я начинаю понимать, почему иной раз произвожу на посторонних сильное впечатление.

Доктор Шу побелел как полотно, но мужественно остался стоять на ногах и даже продолжил как ни в чем не бывало складывать свои инструменты, хотя руки его слегка подрагивали.

– Чем могу помочь? – картинно приподняв бровь, спросил он.

И прозвучало, и выглядело очень неестественно, но все одно маленький бакалавр держался браво. Я сделал ему знак не бояться.

– Изволь объясниться…

Морт не дал мне договорить.

– Мне все рассказали, Сет! – загромыхал он, топая по комнате и скрежеща зубами так, словно пережевывал булыжник. – Кровь и пепел! Этот сумасшедший… этот колдун был последним шансом для мамы. А ты просто сжег его!

– Сжег, – холодно подтвердил я, поднимаясь на ноги и заступая ему дорогу. – А перед этим снес голову с плеч и расчленил на куски.

Морт хотел что-то сказать, но только задохнулся от бешенства.

– Достаточно орать и пугать смертных, которые делят со мной крышу. Поговорим на улице.

Морт остался стоять. Грудь его с шумом вздымалась и опускалась, точно кузнечный мех.

– На улице, я сказал. Следуй за мной…

Поравнявшись с Мортом, я невольно напрягся, ожидая, что сын не совладает с собой и попытается ударить. Но тот сдержался.

Мы вышли на тихую, немноголюдную Аракан-Тизис – сначала я, следом взбешенный Морт – и какое-то время прошагали в молчании, двигаясь вверх по улице, подальше от жилых домов. Я ждал, пока сын перестанет кипятиться: выпустит пар и вернет себе способность мыслить здраво. До этого говорить с ним бесполезно. По лицу юного Слотера ходили желваки размером чуть не с детский кулак, так что он едва ли был способен воспринимать чьи-то слова.

Немногочисленные горожане, спешащие по своим делам, завидев пару вооруженных до зубов великанов, ускоряли шаг, торопясь проскользнуть мимо, либо просто перебегали на другую сторону улицы. Разумно с их стороны.

– Выбора не оставалось, Морт, – наконец заговорил я, краем глаза косясь на сына. – Мне очень жаль, но я был вынужден…

– Я ждал, что именно это ты скажешь! – на всю улицу заорал мальчишка, да так, что пара прохожих, кравшаяся в двух десятках шагов от нас, стараясь не привлекать внимание, подпрыгнула и, не стесняясь, припустила прочь со всех ног.

Один даже башмак потерял.

– «Я был вынужден», – едко передразнил меня Морт. – Ха! Кто это говорит? Уж не тот ли самый легендарный Сет Ублюдок Слотер, про которого толкуют, будто он способен вывернуться из любой ситуации?!

– Морт…

Он не хотел слушать.

– Разве не про тебя говорят, будто ты всегда делаешь работу, на которую подрядился? Так, может быть, маме следовало заплатить тебе золотом?!

Я положил руку на рукоять шпаги и раздраженно забарабанил по ней пальцами. Ярость сына постепенно находила во мне отклик.

– Ты не даешь мне сказать, Морт! Этот хилер не был магом от рождения. Его талант врачевателя оказался даром Шести в обмен на душу. Поэтому он прятался и от меня, и от Ковена. К тому времени как мне удалось напасть на его след, Герцоги окончательно развратили разум и естество мальчишки. Бори просто двинулся умом.

– Плевать, откуда идет его мастерство! Главное, что мастер такого уровня мог бы излечить маму! Я наслышан о том, что случилось на улице Ткачей. Убив его, ты поступил как трус, Сет. Мог бы хоть попытаться!

Я покачал головой:

– К тому моменту как я его нашел – уже не мог. Ему стало мало дара спящих. Мальчишка захотел большего и причастился Черной благодати. Ты знаешь, что это такое. Знаешь, какова цена за краткий миг невероятного могущества. Благословение Шести исказило его мастерство, превратило смертного в чудовище, одержимое жаждой разрушения. Да он бы просто растопил ма… Веру. Как пламя топит воск свечи!

– Какая разница, что у него в голове? – дернул губой Морт. – Клан нашел бы способ заставить твоего хилера работать в наших интересах. На то мы и Слотеры, чтобы давить на больное и дергать за ниточки! Но после пожара, который ты устроил в особняке Лаврина, арборийца уже не вернуть. Бессильна будет даже Анита.

О, Анита.

Наша черно-белая принцесса мертвых, одержимая тайнами некромантии и танатогенеза. Пожалуй, с нее бы и в самом деле сталось поднять Мастера Плоти из мертвых, чтобы вырвать тайны, унесенные в могилу. Только, боюсь, для Веры ничего хорошего из этого бы не вышло, ведь жизнь интересует Аниту лишь потому, что только из нее можно сотворить новую смерть. А в смерти моя тетушка видела истинную красоту и гармонию вселенной.

К счастью, пожар уничтожил особняк почти полностью, не оставив шансов на анимацию погибших.

Когда магистр Саламатус понял, что живых свидетелей трагедии не будет, он махнул рукой на сохранение дома, и маги Колдовского Ковена помогли огню разгуляться как следует. Чем меньше следов останется, тем проще будет врать Магистрату о том, что случилось на самом деле. А поскольку вранья предполагалось много, думаю, мои шансы попасть в пьесу о новых Джулиане и Мэриэтте в качестве главного злодея тоже сгорели и подернулись пеплом.

Уж и не знаю, радоваться по этому поводу или сокрушаться.

– Разница есть, Морт, – собрав остатки терпения в кулак, попытался втолковать я сыну. – Невозможно управлять человеком, дважды заглянувшим в ад и осознавшим, куда ему предстоит отправиться. Его представления о страхе и неприятностях меняются раз и навсегда.

– Да что с тобой? Ты стал мягкотелым, точно какой-то смертный, – с отвращением произнес Морт. – Я не стал бы пугать твоего бори. Я стал бы его пытать! И, учитывая, как хорошо он умел лечить, эти пытки могли длиться неделями и месяцами. Я подчинил бы его, Сет. Он делал бы все, что я прикажу. Он исцелил бы маму!

– Научись работать головой, дурной мальчишка! Что стоило такому искуснику омертвить свою плоть и перестать ощущать боль? Все твои пытки прошли бы даром…

Морт остановился и набычился – агрессивный, озлобившийся, неспособный ни услышать, ни понять меня. Губы его шевелились, он, словно ребенок, проговаривал про себя аргументы в ответ, но никак не мог подобрать подходящего.

Я тоже остановился.

Морт может мнить о себе что угодно, но мне все происходящее было неприятно не меньше, чем ему. Злость на себя, порожденная неудачей с исцелением Веры, душила, не отпуская, с того самого мгновения, как шпага Тора Бесоборца снесла голову Мастера с костлявых плеч.

И часть ее сейчас я с облегчением выплеснул на зарвавшегося сына.

– Что ему Вера, глупец? – громыхал я, наступая на Морта. – Тебя не было там, в комнатке, где Мастер Плоти заставил плоть сползать с костей девушки, ради которой он и продал свою душу Спящим! Ты не видел, что он делал с другими людьми, которые вообще ничего для него не значили. Кровь и пепел! Да я шел по двоим из тех, с кем позабавился Мастер! Он превратил их в медуз, растворив плоть и кости и разлив их по всей улице, точно яйцо по сковородке. Я сделал по этому «ковру» сорок шагов, и после каждого несчастные кричали. Я выжег живую дверь, сплетенную из двух молоденьких девушек. Я видел прекрасную молодую женщину, от шеи и ниже превращенную в омерзительного слизня. Этому маньяку ты готов доверить свою мать?! Сила Велиара, ну почему твои мозги не поспевают за телом?!

Морт то бледнел, то краснел, и на лице его мало-помалу проступало откровенное бешенство. Глядя в перекошенное лицо мальчишки, я увидел себя и, разом опомнившись, сбавил тон:

– Я не буду говорить о том, что любое прикосновение Мастера могло и меня превратить в жидкую лужицу у его ног, но поверь, Морт, имейся хоть один шанс сохранить этому бори жизнь, чтобы он мог исцелить Веру, я бы его использовал. Твоя мать все еще дорога мне…

– Дорога тебе? – Морт услышал фразу, за которую смог уцепиться. – Дорога тебе, говоришь? Расскажи это Абель! Расскажи это своей анчинской сучке Ли-Ши! Расскажи это своей эльфийской потаскухе. Ах да… уж она-то тебя не услышит. Сказывают, глуха как пень…