Держит крепко меня, не вырваться без усилия.
— Не хочу, чтобы ты лезла в мои разборки. Не женское дело. Иди домой.
Что-то в его голосе было такое, что я даже не подумала спорить. Молча кивнула и выскользнула из машины. Я знала, что он не пойдет за мной, но все равно обернулась, входя в подъезд. Машина стояла без движения, рыжий словно и не собирался уезжать. И когда дома оказалась, первым делом подошла к окну проверила — на месте.
Я так и не знаю, во сколько он уехал. Утром, когда проснулась в шесть, его, конечно же, под моими окнами уже не было. Алиска сегодня не зашла — наверное, все с банком своим мучится.
Уже подходя к магазину, еще раз улыбнулась самой себе на витрине. Пусть день будет удачным, хотя начинать его приходится с неприятных вещей. Эдик взял трубку сразу, словно ждал звонка.
— В полдень на набережной. Там есть кафе «Весна». И без опозданий.
— Будет сделано, госпожа! — запищал тонким голосом этот юродивый шут.
Я нажала на отбой. И без четверти двенадцать, дождавшись Алевтину, села в такси. Ехать здесь совсем чуть-чуть, но мало кто из наших офисов забредает туда ради бизнес-ланча.
Эдик уже на месте, сидит за столом у окна и флиртует с официанткой. Все такой же смазливый недомерок, что и всегда. Черные волосы зализаны назад и явно намазаны гелем, белая рубашка с расстегнутым воротом, на руке массивные часы, черные узкие брюки… Чуть ниже меня, такой же худой, как и раньше, но жилистый. Ему всего двадцать два, но выглядит старше — лицо чуть осунулось, скулы стали выпирать еще резче, чем прежде. Карие глаза беспокойно бегают по залу. Тонкие губы растянуты в улыбке.
Пора.
Заметил меня, чуть отодвинул в сторону официантку и лениво махнул рукой. Девушка исчезла.
— Привет, Эдик. — Сажусь напротив и смотрю на этого мелкотравчатого слизняка, которого бы раздавила с удовольствием. — Давай сразу к делу. Сколько ты хочешь?
— К делу так к делу. — Довольно оскалился. — А ты по-прежнему аппетитная, Майя. Я, когда Эмму трахал, тебя часто вместо нее представлял. Я передумал и хочу не деньги.
Не давая мне опомниться, бросает на стол какие-то бумаги.
— Что это?
— Мое заявление в суд, — охотно поясняет Эдик. — Буду требовать тест на отцовство, имею право. А потом получу родительские права. И заберу свою дочь.
Пять. Четыре. Три. Два. Один. Выдыхай!
— Заберешь Любу? — Сама удивляюсь своему спокойному голосу, внутри оцепенение, я просто не верю, что он это сделает. Блефует. — Зачем? Ты не сможешь ее содержать.
— А я и не буду, Май. Это Любочка будет меня содержать, — визгливо рассмеялся Эдик. — У малышки же проблемы с головой вроде, не говорит совсем, мало чего понимаю, ну так сделаю ей инвалидность через годик, главное, чтобы не поумнела за это время. Ты хоть знаешь, какие льготы и права наше доброе государство дает вот таким малохольным?! Да я прихренел, когда узнал. А если я еще докажу, что Эмма вообще ребенка после рождения не видела…
— Ваш кофе, пожалуйста! Осторожно, очень горячий.
На столе возник большой бумажный стакан, закрытый пластмассовой крышкой.
— Эй, это мой американо! — возмущенно взвизгивает Эдик, когда я беру в руки его напиток и снимаю крышку.
— Пей!
Выплескиваю коричневую жидкость прямо в лицо подонку.
Визг, крики, мат… А я молча и как-то безучастно наблюдаю, как Эдик трет глаза, выкрикивая в мой адрес ругательства, как около него уже образовалась та самая официантка.
— Ну, тварь, ты мне за это ответишь! — рычит, а сам пытается ухватить меня за руку. — Иди сюда, сука!
Он изо всей силы двинул стол в сторону, заставив меня вскочить со стула. А потом, как зверь, прыгнул прямо на меня. Инстинктивно закрываю руками лицо, но удара не последовало, я слышу грохот. А когда открываю глаза, вижу Эдика, лежащего на разломанном столе.
А рядом с ним Беса.
Но как?!
Глава 40 Майя
— Ты как тут оказался? — Перевожу ошалевший взгляд с рыжего на Эдика, а потом опять на Беса.
Он не отвечает, лишь взглянул на меня угрюмо и снова все внимание сосредоточил на Казаринове.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Охрана! Помогите!
Официантка, совсем молоденькая девочка, лет двадцати, наверное, пытается помочь Эдику подняться. Тот беспомощно копошится на полу, бормоча проклятия в мой адрес.
— Кир! — Беру за локоть Беса, но он даже не оборачивается. Стоит и смотрит на парня, о спину которого только что сломал стол. Хлипкая здесь мебель. Пожалуй, не буду больше сюда ходить. — Кирилл, пойдем.
К нам бегут охранники, двое мужчин средних лет, и я четко понимаю, что пора нам убираться отсюда. Разговора с Эдиком уже не получится, тут я погорячилась, конечно, зато его планы понятны. Придется все-таки решать проблему кардинально.
— Ага, сейчас.
Рыжий резко наклоняется, я даже не успеваю среагировать, да и никто не успевает! Через секунду вижу прямо перед собой разбитую морду Эдика, а через мгновение снова удар, вопли и грохот. Любовник сестры опять на полу.
— Да что тут творится?!
— Полицию вызовите, наконец!
Вокруг нас какие-то люди, один из охранников толкает Кирилла, я практически висну на рыжем, не давая ему снова пустить в ход кулаки. Если вмажет мужику, точно загребут. Да и сейчас не факт, что выберемся.
— Мы уже уходим! — громко говорю охраннику и, показывая на Эдика, продолжаю: — Вы лучше его проверьте. Он наркоман, у него наркотики.
— Да я завязал! — возмущенно хрипит мерзавец. — Сука!
Но мои слова о наркотиках возымели нужный эффект. На нас уже не так смотрят, все внимание на избитом парне. Никому не хочется связываться с полицией, особенно если у Эдика обнаружится доза в кармане. Не лучшая реклама заведению, обычная драка куда безопаснее. Тяну за собой Кирилла, не сразу, но удается оттащить его поближе к выходу. Нас никто не держит, смотрят с опаской, хотя из кафе выходим относительно спокойно.
— И что это было, а? — спрашиваю, когда чуть отходим от здания. Я еще оборачиваюсь посмотреть, не идет ли кто за нами, но вроде все нормально. — Ты как вообще здесь оказался?!
— Увидел, как ты в такси садишься, и поехал следом. — Рыжий с каким-то детским удивлением рассматривает свой правый кулак: на костяшках пальцев кожа кое-где содрана до крови. — Это что за мудак? Зачем ты его облила?
Кирилл хмурый и злой. Взбудоражен не меньше моего — дышит часто и отрывисто, вижу, как под черной косухой приподнимается и опускается грудная клетка. Глаза чуть сужены, а в океане синих глаз бушует шторм. Подумала и тут же усмехнулась: никогда не считала себя романтиком, но с этим парнем скоро стихи начну писать. Или картины. Как Айвазовский.
— Смешно?
Ему явно не нравится моя нервная усмешка. А меня вот-вот трясти начнет — перед глазами моя малышка и Эдик, готовый отнять ее у меня.
— Май?
Молчу, а он больше и не спрашивает, просто обнимает меня своими большими руками, впечатывая в себя, заставляя окунуться в свою вселенную, лишая возможности дернуться. И я затихаю. Пусть всего на несколько секунд, но я все отпустила, даже не пришлось прикладывать усилия. Я просто приняла. Его, себя, нас, эти секунды, которые длиннее вечности.
Я перестала быть Майей. Я стала собой. Настоящей.
Полицейская сирена ворвалась в нашу вселенную, разрушила вечность и вернула реальность. Ту самую, где он был рыжим Бесом, а я — Майей.
Оборачиваюсь и чувствую, как сильные руки меня отпускают. Да, так и должно быть.
— Похоже, все-таки вызвали наряд. — Смотрю, как двое полицейских выходят из машины и неторопливо идут к кафе. А мы с Кириллом всего в каких-то метрах пятидесяти от них. — Пойдем отсюда. Пожалуйста.
Я тихо радуюсь от того, что Кир, приехав вслед за мной в «Весну», оставил машину не у входа в кафе, а чуть дальше, у торгового центра.
— Да не психуй ты так. — Рыжий заводит свой джип. — Дудкин бы нас вытащил сразу, ну посидели бы пару часов в отделении, зато я бы мудака этого разукрасил как следует. Видно сразу, что мудак.