и гораздо более расслабленный. Уверена, он будет рад, если директор больницы лично его проведает…
Я хмурюсь.
– Сора, о чем ты?
Она пожимает плечами.
– Это просто интересно. Годами вампиры нашей аристократии пытались выяснить, почему ты не связан с Реном. Я не любительница сплетен, но мне кажется, у меня есть ответ. Рен знает, что ты предпочитаешь людей?
Я выпрямляю спину и поднимаю бровь.
– Рен живет в своем собственном мире и его мало волнует, что нравится или не нравится другим вампирам.
Сора смеется, поднося бокал с вином к губам.
– Он тот еще фрукт, это точно.
Когда Нино проходит сквозь толпу и направляется к нам, он говорит мне, что готов, и мы уходим. К тому времени, как мы добираемся до квартиры Джэ в Химэдзи, уже восемь часов, и на фоне темнеющего горизонта все еще видны пятна оранжевого солнечного света.
Мы стучим, затем ждем. Ответа нет.
Снова стучим.
Ничего.
Черт.
– Черт. – Я провожу пальцами по голове, пока Нино стучит в третий раз. Когда нас встречает та же глухая тишина, он поворачивается ко мне.
– Думаю, я смогу открыть дверь… – Он сосредотачивается на ручке. – Но мне никогда не давали разрешения войти в квартиру. А тебе?
– Да, – выдыхаю я. – Если ты откроешь, я смогу войти.
Нино делает шаг вперед и прижимает кончики пальцев к механизму замка. Он закрывает глаза, и я чувствую, как от его тела медленно исходит гул пикантной чистокровной энергии. Она теплая и кажется почти… газированной? Успокаивающие, покалывающие пузырьки на моей коже. Он открывает глаза, и они светятся. Цвет похож на абрикос. Я слышу громкий щелчок. Он крутит ручку, тянет, и дверь перед ним открывается.
– Впечатляет. – Я улыбаюсь, на мгновение отвлекаясь на сосредоточенность и силу, которую он только что продемонстрировал.
Он, смеясь, ухмыляется.
– Если бы ты знал, сколько вещей я уничтожил, чтобы достичь этого, ты бы не был так впечатлен.
Мы оба заглядываем внутрь, в квартире темно. Нас обоих одновременно охватывает зловоние, потому что мы оба от него шарахаемся. Пахнет затхлостью и чем-то разлагающимся. Я трясу головой, начиная по-настоящему паниковать.
– Чееерт.
– Может быть, он мертв? – Глаза Нино широко открыты, его голос выше обычного. – Я даже не подумал об этом.
Я хмурюсь.
– Не помогает. – Мы вдвоем: два взрослых вампира, которые психуют и брезгуют на пороге человеческого дома. Какая от нас польза? – Дерьмо. – Я переступаю порог и прохожу прямо в главную комнату, где кухонное пространство перетекает в гостиную. Ничего такого. Кроме вазы с увядающими стрелициями и множества пустых бутылок из-под воды на столе, на полу, на стойке. Как будто человек умирал от жажды.
Нино стоит в дверях позади меня.
– Я открою окна снаружи? Проветрить?
– Спасибо, Нино. – Я оглядываюсь через плечо, и его глаза снова загораются. Он поднимает руку, щелкает пальцами, и замок на окне рядом с главной комнатой с треском ломается.
Инстинктивно я иду по узкому коридору. Здесь еще темнее, потому что нет окон. Я прохожу мимо двери справа от меня, заглядывая внутрь на ходу. Это импровизированный кабинет, на татами низкий столик, подушка и повсюду разбросаны бумаги. Комната выглядит так, будто по ней прошелся торнадо. Джэ нет.
В конце коридора слева есть дверь. Мои чувства говорят мне, что он там. Я подхожу к двери, за ней – обычная спальня. На полу еще больше бутылок из-под воды, словно тут был пикник, и люди не убрали за собой мусор.
Джэ лежит на кровати спиной к двери. Он совсем не двигается.
Глава 22
Джуничи
– Джэ? – зову я. Ничего. Я быстро подхожу к кровати и сажусь на край. Его кожа вся серая, потрескавшаяся и шелушится. Я наклоняюсь к его лицу. Через мгновение я благодарю Бога, что он дышит. Дыхание поверхностное, но он не мертв. – Дерьмо. – Что, черт возьми, с ним происходит?
– Ты нашел его? – зовет Нино у входной двери. – Он жив?
– Да, – кричу я. – Подожди. – Я осторожно хватаю его за плечо и переворачиваю на спину. Он поддается безо всякого сопротивления. На нем нет очков, глаза закрыты, а губы разомкнуты, ощущается слабое дыхание. – Джэ. Ты меня слышишь?
Ничего. Я кладу ладонь на его пепельную щеку и говорю уже чуть громче.
– Джэ, открой глаза. – Это занимает несколько секунд, хотя кажется, что проходит десять минут. Медленно его тяжелые веки приоткрываются. Его обычно теплые каштановые глаза белые и молочные, и он не смотрит непосредственно на меня. Его взгляд пустой, безжизненный.
Все еще держа его лицо, я наклоняюсь к нему так, что наши лбы соприкасаются.
– Два слова, хорошо? «Нино, входи». Можешь сделать это для меня, пожалуйста?
Он закрывает глаза от тепла моего лица, и я думаю, что он без сознания. Я потерял его. Но спустя долгое мгновение слова вырываются слабым и сухим шепотом:
– Нино… входи.
Я сажусь прямо и делаю глубокий вдох, слыша шаги Нино, направляющегося к нам. Вскоре он оказывается в дверном проеме и нависает надо мной.
– Господи. Он… он похож на высохшего вампира. Хару был прав. Взгляни на него.
Я поворачиваюсь к Нино с широко раскрытыми глазами, паника оседает в моей груди.
– Что, черт возьми, нам делать?
Нино пожимает плечами.
– Покорми его?
– Джэ не питается. Он никогда не пил кровь. Никогда не хотел. Может, нам отвезти его в больницу?
Нино мотает головой.
– Он же сам врач! И на мой взгляд он похож на голодного вампира, Джун. Мой отец выглядел так вскоре после смерти матери, и Хару выглядел так однажды, когда мы впервые встретились. Я не профессионал, но я знаю это состояние.
– Мы не можем просто дать ему кровь рангового вампира. Что если я убью его? Что если я навсегда испоганю его тело?
– Хорошо, подожди. – Нино достает свой смартфон из кармана брюк. – Я звоню Хару.
– Он не возьмет трубку… у него, наверное, даже нет с собой телефона!
Нино набирает номер и подносит телефон к уху.
– Звоню Асао. Он с ним… Эй, Асао? Можешь дать Хару, пожалуйста? – Он идет в коридор. Я смотрю вниз на эту разлагающуюся оболочку доктора, мотая головой.
– Что, черт возьми, с тобой происходит? – И почему сейчас? Это я как-то на это повлиял? Сделал ли он что-то, что спровоцировало это? Он говорил, что раньше встречался с вампирами. Ими были практически все, с кем он имел отношения в Англии. Случалось ли это в прошлом, и он просто скрывал это от меня? Может, это случается раз в полгода, как будто он гребаный вампир на полставки? Миллион вопросов проносится у меня в голове, когда Нино возвращается в комнату.
– Верно. Ладно, я тебя люблю. – Он тяжело выдыхает, когда отрывает телефон от уха. – Хару сказал покормить его.
– Черт. – Я провожу ладонью по лицу и делаю глубокий вдох. Я не могу в это поверить.
Нино наблюдает за мной, его взгляд мягкий, а голос спокойный:
– Я знаю… предлагать себя по такой прихоти – не идеальный вариант. Но