Читать интересную книгу Торговцы космосом - Фредерик Пол

На тридцать пятом этаже дверь лифта открылась. У меня было такое чувство, будто передо мной сыр, кишащий червями. На лестнице, скорчившись в неудобных позах, копошились мужчины и женщины, безуспешно пытаясь устроиться поудобней, пока не поднялись решетки. Я посмотрел на часы — 22:08.

Осторожно и очень медленно пробирался я в полумраке, перешагивая через лежащие тела, извиняясь направо и налево, и… считал. На семнадцатой ступеньке я остановился и посмотрел на часы: было 22:10.

В ту же минуту со скрежетом поднялись перегородки, отделившие семнадцатую и восемнадцатую ступеньки от остальных… и мы остались вдвоем.

Она вскочила, разгневанная и испуганная, сжимая в руке крохотный револьвер.

— Кэти!!

Револьвер выпал у нее из рук.

— Митч, вот глупый! — Голос ее прозвучал приглушенно и испуганно. — Что ты здесь делаешь? Они не забыли о тебе, они все еще ищут тебя, чтобы убить…

— Я знаю, Кэти, и лезу на рожон. Сую голову в пасть льва, только бы доказать тебе, что права была ты, а я ошибался.

— Как ты нашел меня? — настороженно спросила она.

— По запаху твоих духов. Ими пахло от Джека О'Ши.

Она окинула взглядом тесную клетку, в которой мы очутились, и тихонько засмеялась.

— Вполне возможно.

— Кэти, я больше не собираюсь преследовать тебя своей любовью. Я пришел только затем, чтобы сказать — я вместе с тобой. Говори, чего ты хочешь?

Она пристально посмотрела мне в глаза:

— Венеру.

— Она твоя.

— Митч, если ты лжешь, если обманываешь…

— Ты сможешь проверить это завтра, если нам удастся выбраться отсюда живыми. А пока нет смысла говорить об этом. Не так ли? Все равно мы здесь заперты на всю ночь.

— Да, — проговорила она. И вдруг неожиданно прошептала:

— Боже, как я соскучилась по тебе.

***

Ровно в 6:00 резко прозвучал сигнал побудки. Звон дребезжал в ушах, проникал в мозг: ни один лежебока не должен проспать.

Кэти стала поспешно убирать постели в ящики под ступеньками.

— Через пять минут опустят перегородки. — Из ящика под семнадцатой ступенькой Кэти извлекла плоскую шкатулку.

— Стой спокойно, — приказала она и принялась гримировать мою физиономию.

— Ох! — не выдержал я, когда она оттянула мою верхнюю губу и подклеила под нее кусок пластыря.

— Ну вот, готово, — она дала мне зеркало.

— Неплохо, — согласился я. — Мне как-то удалось выбраться отсюда вместе с толпой. Попробуем и сегодня.

— Сейчас опустят перегородки, — заметила Кэти, напряженно прислушиваясь к отдаленным звукам, которые еще не улавливало мое непривыкшее ухо.

Перегородки опустились. Из всех ночных жильцов на тридцать пятом этаже остались только мы одни. Но я ошибся. Перед нами стоял Таунтон и двое из его ребят. Багроволицый ухмыляющийся Таунтон, как всегда, нетвердо держался на ногах. Оба его подручных направили на меня свои автоматы.

Пьяно икнув, Таунтон изрек:

— Нечего сказать, подходящее ты выбрал место, чтобы поспать с красоткой, дружище Кортней. Для таких, как ты, полуночников, у нас в дверях есть фотоконтролер. А ну-ка, барышня, отойдите в сторонку.

Но Кэти не отошла в сторонку. Она шагнула прямо к Таунтону и ткнула ему дуло револьвера в живот. Его багровое лицо стало серым, как замазка.

— Теперь, надеюсь, вы знаете, что вам делать, — сурово сказала она.

— Ребята, — пролепетал Таунтон слабым голосом, — опустите автоматы. Ради Бога, опустите автоматы.

Те удивленно переглянулись.

— Опустите! — уже умоляюще сказал Таунтон.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они сделали это. Таунтон жалобно хныкал.

— Повернитесь спиной, — приказал я парням, — а теперь ложитесь на пол. — Я вынул револьвер, предусмотрительно одолженный у лейтенанта. Приятно было чувствовать в руке его тяжесть.

В лифте нас могли отравить газом.

Поэтому мы трое спускались пешком, долго, медленно и осторожно, хотя лестница была свободна. Таунтон распорядился очистить помещение от посторонних. Он хныкал и что-то жалобно бормотал всю дорогу. На площадке десятого этажа он вдруг взмолился:

— Дай мне выпить, Кортней. Я умираю от жажды. Бар здесь рядом, вы можете не опускать ваши револьверы…

Но Кэти лишь иронически засмеялась, и мы продолжили наш медленный спуск по ступенькам.

У выхода, сняв пальто, хотя на улице был мороз, я перекинул его через руку Кэти и накрыл им револьвер.

— Ничего, это мои друзья, — дрожащим голосом успокоил Таунтон часового, удивленно уставившегося на нас. — Все в порядке.

Мы прошли вместе с ним до ближайшей станции метрополитена и, бросив перепуганного и дрожащего Таунтона на улице, юркнули в туннель. Здесь было безопасно. Чтобы уничтожить нас, Таунтону пришлось бы взорвать весь туннель, но на такое даже он бы не решился. Меняя направления, мы не меньше часа колесили под землей. Наконец на одной из станций я позвонил в контору. Нас встретила моя охрана, и через пятнадцать минут мы были уже в конторе фирмы „Шокен“.

Впервые за весь день мы от души посмеялись, прочтя утренние выпуски газет. Среди прочих новостей в них сообщалось, что в три часа утра на лестнице в здании фирмы „Таунтон“ неожиданно обнаружилась неисправность в системе охлаждения. Сам Б. Дж. Таунтон, рискуя жизнью, руководил эвакуацией ночных жильцов, которая была проведена в рекордный срок и обошлась без жертв.

За завтраком, который нам подали прямо в кабинет, я спросил у Кэти:

— Твои волосы какого-то ужасного цвета. Эта краска когда-нибудь сойдет?

— Сейчас не время думать об этом. Ты сказал, что можешь отдать мне Венеру, Митч. Я говорю абсолютно серьезно. Венера должна принадлежать нам. Мы — единственные, кто знает, что с ней делать, и мы первыми послали туда своего человека. Джек с нами, Митч.

— С каких это пор?

— С тех самым, как его родители поняли, что он никогда не вырастет. Они знали, что консервационистам понадобятся пилоты-карлики, и чем меньше ростом они будут, тем лучше. Венеру открыли мы, „консы“. И мы требуем права на ее заселение. Ты можешь отдать ее нам?

— Конечно. Но это будет нелегко. Список уже заполнен наивными простаками, рвущимися на Венеру, чтобы Фаулеру Шокену и Земле было удобнее их эксплуатировать. И все же я попробую.

По внутреннему телефону я соединился с Отделом научных изысканий и разработок.

— Чарли! Я насчет конкуренции между Венерой и нашими фирмами на Земле. Забудь об этом. Мне стало известно, что почти все наши предприятия по добыче углекислого газа финансирует Таунтон.

— Прекрасно, мистер Кортней! — обрадованно воскликнул Чарли. — По предварительным данным, мы здорово можем ему насолить.

Я обратился к Кэти.

— Ты можешь найти Ренстеда? Не знаю, где вы его прячете, но он сейчас нужен. Работа предстоит нелегкая. Реклама должна убедить людей, но так, чтобы они сами того не заметили. Теперь же нам надо разубедить их, но так, чтобы об этом не подозревали ни они, ни сами работники рекламы. Нужна помощь человека, на которого мы могли бы полностью положиться.

— Это нетрудно сделать. — Кэти коснулась поцелуем моей щеки. — Вот тебе за слово „мы“.

— Хм, — буркнул я, — разве я сказал „мы“? — И вдруг вспомнил. — Знаешь что, дорогая, у меня здесь наверху неплохая комнатушка. Пойди-ка отдохни. А я поработаю.

Она снова поцеловала меня.

— Не слишком утомляйся, Митч. Вечером увидимся.

18

Без Ренстеда я бы не справился. Он вернулся из Чикаго, где скрывался с тех самых пор, как по сигналу Кэти инсценировал самоубийство. Ренстед вошел посвистывая в конференц-зал, в самый разгар заседания правления; мы с ним обменялись рукопожатиями, а члены правления с готовностью поверили версии о выполнении особого задания. В конце концов один раз они уже поверили в нечто подобное. Ренстед знал свое дело и принялся за него, засучив рукава.

Был он „консом“ или нет, я по-прежнему не доверял ему. Но все же надо признаться, что с его возвращением дело сразу же пошло на лад.

Для видимости фирма „Фаулер Шокен“ широковещательно объявила конкурс на лучший девиз для полета на Венеру и учредила тысячу пятьсот первых премий — все в виде бесплатного билета на Венеру. Всего же было восемьсот тысяч премий, но остальные в счет не шли. Роль жюри конкурса была предложена одной нейтральной фирме, занимавшейся исследованием и анализом общественного мнения. Как потом оказалось, ее возглавлял свекор одного из приятелей Ренстеда. Из тысячи пятисот человек, получивших первую премию, тысяча четыреста, как сказал мне Мэтт, были активными членами организации консервационистов, а сто остальных — подставными лицами на случай каких-либо неожиданностей.

Мы с Кэти отправились в Вашингтон, чтобы устранить последние препятствия к отлету, а Ренстед остался следить за ходом дел в Нью-Йорке. Мне часто приходилось бывать в Вашингтоне: я приезжал сюда пообедать или провести вечер. Теперь же предстояло пробыть здесь целых два дня, и я радовался этому, как мальчишка. Оставив Кэти в отеле и взяв с нее клятву, что она не пойдет осматривать город без меня, я нанял педальный кеб и-отправился в госдепартамент. В приемной, кроме меня, был еще меланхоличного вида маленький человечек в котелке; услышав мое имя, он тут же вскочил и уступил мне место. „Да, не то, что раньше, когда ты потел на плантациях „Хлорелла“, Митч, старина“, — сказал я себе. Наш представитель в конгрессе стремительно выбежал в приемную, шумно приветствуя меня. Я несколько умерил его пыл и объяснил, что мне от него нужно.