Джек посмотрел туда, где заснеженные пики гор упирались в небо, и его пробила неприятная дрожь. Зима притаилась. Она всегда была рядом. Сейчас она отступила, но обязательно вернётся прежде, чем он будет готов. Она вернётся, чтобы украсть его надежду — на выживание, на спасение, на то, что у него будет семья или люди, которые будут любить его.
Хотя, теперь его всё равно никто не полюбит. Не после того, что он сделал.
Шум воды пробудил его от мрачных мыслей, и Джейк изо всех сил постарался сбросить с себя это чувство… одиночество. Внутри него было много печальных эмоций, и не для всех у него получалось подобрать названия. Но слово, которое, казалось, подходило каждому, было одно — одиночество.
Джек наклонился, зачерпнул пригоршню воды и рукой вымыл под мышками и вдоль плеч. Было приятно быть чистым, приятно чувствовать холодные капли, скользящие по коже, напоминавшие ему, что он жив. В отличие от того мальчика, которого он убил и оставил лежать в снегу.
Мысли об этом мальчике всё ещё пробуждали в Джеке неприятные, отвратительные чувства. Словно внутри него открывалась зияющая зловещая яма, тёмная и ноющая, которая стала его новой, неотъемлемой часть, и которая теперь всегда будет пустой и холодной. От которой невозможно избавиться. Иногда, когда Джек думал об этом мальчике, ему вспоминалась картина в доме Исаака Дрисколла, — мужчины, сражающиеся копьями и стрелами в кровавой битве. Ему было интересно, открывались ли ямы внутри них каждый раз, когда они забирали чью-то жизнь? И, если это так, то мужчины, должно быть, чувствовали себя ходячей беспросветной тьмой.
При первой оттепели Джек вернулся за костями белокурого мальчика, намереваясь похоронить их на склоне холма, где росло старое согнутое дерево, окружённое сотней миллионов полевых цветов, которые издалека казались радугой, коснувшейся земли. У подножия холма было озеро, где плавали белые лебеди, которые создают пары на всю жизнь.Они оставались там, даже зимой, когда вода была ледяной и почти замёрзшей. Джек хотел бы, чтобы его самого похоронили именно там, но кости белокурого мальчика исчезли. Наверно их растаскали животные, и теперь они разбросаны по всей равнине.
Порой Джек видел того мальчика во сне — его лишённая тела голова разговаривала с ним, прося вернуть всё остальное, — и он просыпался с криком, а Щенок скулил рядом.
Джек поднял палку и бросил её Щенку, который поплескался в воде. Волк взял ее в пасть и принёс обратно. Джек проделал это ещё несколько раз, продолжая мыть себя, и с интересом разглядывая места, где у него проросли волосы, колючие, словно трава поздним летом. Его кожа была грубой и покрытой шрамами, и он чувствовал, как увеличились его мышцы, когда он проводил руками по голой коже. Он так вырос с прошлой зимы, что его брюки стали слишком короткими, а рубашка порвалась на плечах.
Нужно узнать, что Дрисколл возьмёт за несколько новых вещей, хотя… Скоро лето, и новая одежда может подождать. Он порвёт слишком маленькие брюки, сделает из них шорты, и некоторое время будет ходить без рубашки. Джеку хотелось встречаться с Дрисколлом как можно реже, поэтому он жил с тем, что у него было, и делал всё, что мог.
«Интересно, сколько мне сейчас лет?»
Время казалось мутной, волнистой линией, за которую он не мог ухватиться. Джек понятия не имел, понедельник был или воскресенье, февраль или март. Только зимы выделялись перед ним — чёрные, ледяные дни, когда даже солнце садилось рано. Несмотря на то, что теперь у него был кров и тепло, когда у него получалось взять спички у Дрисколла, ему всё равно приходилось выходить на улицу, чтобы найти еду, и они с Щенком были совершенно одни, когда ветер завывал и истошно ныл, а крыша тряслась и буквально ходила ходуном, и казалось, что наступает конец света.
«Шестнадцать, — подумал Джек, мысленно считая. — Кажется, мне шестнадцать».
Он прожил один десять зим.
Джек начал пробираться к берегу, свистя Щенку, который не вернулся с палкой, которую Джек бросил в деревья некоторое время назад.
«Глупый волк, наверное, увидел белку и пошёл за ней. Что ж, хорошо, если есть ещё животные, на которых он может охотиться, несмотря на хромоту».
Джек вытерся рубашкой, встряхнул волосами, которые доставали ему до плеч, как это делал Щенок, и капли воды летели во все стороны. У него защекотало на затылке, и он поднял голову, вглядываясь в лес. Он чувствовал — на него смотрели. Иногда Джек ощущал это, как и сегодня. Крошечные волоски на затылке вставали дыбом, и он был уверен, что кто-то наблюдает за ним сквозь деревья.
Он снова свистнул Щенку. Чувство, что за ним наблюдают, оставалось. Джек научился доверять инстинктам, полагаться на них, чтобы выжить, и поэтому не отбросил в сторону тревожное предчувствие.
Интересно, посылал ли враг шпионов в лес, чтобы узнать, кто там живёт и почему? Или, может быть, другие — как тот белокурый мальчик — жили поблизости и наблюдали за Джеком, чтобы узнать, хороший он или плохой.
Джек натянул джинсы, провёл рукой по карману, чтобы нащупать твердую выпуклость перочинного ножа. Схватил нож, принадлежавший белокурому мальчику, привязал его к поясу куском ткани от старой, ставшей маленькой, одежды, перекинул мокрую рубашку через плечо и пошел в лес искать Щенка.
Как только он вошёл в лес, стало прохладнее — сквозь просветы в верхушках старых лесных гигантов лишь пробивались лучи света. Иногда он разговаривал с могучими деревьями, когда Щенок уходил на охоту или когда Джек оставлял его спать у костра. Иногда ему становилось так тоскливо и одиноко — он так нуждался в другом человеке, — что воображал их мудрыми стариками, у которых были ответы на все вопросы, и если слушать достаточно долго и внимательно, то они наверняка поделятся с ним своими знаниями. Шёпотом, которым они обменивались друг с другом глубоко под землей.
Похожим на шёпот внутри него, только немного другим.
Возможно, ему не стоит надеяться, что деревья однажды поделятся своим шёпотом.
Возможно, если они это сделают, он поймёт, что начинает сходить с ума.
Возможно, лес окончательно сводил с ума всех, кто там жил, потому что у Дрисколла тоже было не всё в порядке с головой.
— Щенок, — позвал Джек, отодвигая ветку в сторону.
«Где же он?»
Джек замер, услышав всхлип, повернулся на звук и быстро пробрался сквозь кусты с только что проросшими бледно-зелёными листьями. Именно тогда он увидел Щенка, лежащего на лесной подстилке в растекающейся луже крови.
— Щенок! — закричал Джек, подбегая к нему и падая на колени рядом. Из шеи Щенка торчала длинная деревянная стрела, из раны текла кровь. Сердце Джека колотилось от страха и тошноты. — Всё в порядке, мой мальчик. Всё в порядке.
Джек задохнулся, вытягивая стрелу, но Щенок издал такой ужасный и пронзительный крик, а из раны полилось столько крови, что Джек остановился и всхлипнул, не зная, что делать. Он обхватил стрелу руками, изо всех сил стараясь остановить хлыщущую кровь. Он встретился с полузакрытым взглядом Щенка, волк несколько мгновений смотрел ему в глаза, затем высунулязык и лизнул его запястье. По пальцам Джека полилась кровь его любимого и единственного друга…