за руку:
— Не в этой жизни, сахарок, слышишь? — я кивнула, Рэддем поднес мою руку к губам и сказал, — нам бы побыстрее придумать хоть какое-то оправдание, почему я убил Энго.
— А я бы послушала правду, — я вздрогнула от неожиданности, в дверях стояла Данайа, — она подняла подол белого платья и, закрыв дверь, брезгливо перешагнула через тело Энго. Затем осмотрела комнату и нас с Рэддемом, — что здесь произошло?
— Я убил твою жрицу, — спокойно сказал Рэддем.
— Вижу, хотелось бы знать, почему?
— Извини… Так надо было, — жрец говорил четко, серьезно, не нервничая. Я же места себе не находила, стояла покусывал губы, и бегая глазами по комнате.
— Этого недостаточно, Рэддем! Понятно, что она маг, и император не сильно обеспокоится этим происшествием, но о причинах всё-таки спросит!
— Я ещё не придумал, что сказать императору.
— А мне?
— И тебе тоже…
— Нормально… — возмущённо протянула жрица, — Мирабель? Что стряслось?
— Рэддем убил Энго, — тихо ответила я, глядя в пол.
— Да что ты, правда? Почему?
Я посмотрела на Рэддема, голова была пуста, вообще никаких идей.
— Она увидела то, чего не должна была… Оставлять её живой было опасно, — сообщил жрец, затем вдохнул, — она увидела то, чего не должно было случиться. Это я виноват.
— Да о чем ты? Что она увидела?
Рэддем молчал, я видела, что он судорожно соображает. Если сейчас жрец ничего не придумает, Данайа начнет спрашивать у меня, а я тоже не знаю, что говорить.
— Вы издеваетесь оба? — Данайа явно начинала злиться.
— Энго вошла, когда мы с Мирабель занимались любовью, — он сказал тихо и невозмутимо.
В комнате воцарилась тишина. Данайа медленно перевела взгляд с Рэддема на меня. Я не в силах была поднять глаза под гнетом строгого взгляда верховной жрицы.
— Вы что, сошли с ума? — через чур спокойно спросила Данайа. Мы с Рэддемом молчали, — вы занимались…любовью? В храме бога Эрро, в моём кабинете, Понимая, что сюда может войти кто угодно… А если бы вошёл Эш, ты бы его тоже убил Рэддем?
— С большим удовольствием, — прошипел жрец.
— Таааак, — Данайа начала массировать виски, — ты никогда не производил впечатление идиота, не стал бы заниматься сексом с Мирабель ради спортивного интереса, это значит, что…. Ты любишь её?
— Нет, — прорычал Рэддем, — это была глупость, минутная слабость, помешательство, этого больше не повторится, и Мира знает об этом!
— Мира, а ты? Зачем? — всплеснула руками Данайа, — святой Эрро, я словно с детьми десятилетними разговариваю! Вы поставили под угрозу…
— Выдохни, Данайа, — перебил Рэддем, — мы всё осознали, больше этого не будет. Что делать с трупом?
— Вызывать полицию придётся, только сначала придумаем, как это объяснить… — Данайа глянула на меня, я всё ещё стояла не меняя позы, — бедная моя девочка! — неожиданно сказала жрица, — какой же ты мерзавец, Рэддем!
Жрица обняла меня:
— Ох, от тебя пахнет ладаном и мускусом…словом Рэддемом, посмотри на меня, Мира!
Я подняла глаза, а жрица добавила:
— Сейчас разберемся с этим и поговорим, кажется, ты подавлена. Надо доставить послание во дворец, что ты сегодня переночуешь у меня. Не можешь же ты идти к принцу после… После Рэддема.
Ах, если бы она знала, что именно так я и делаю, и именно в такие моменты, принц сходит с ума от удовольствия… Но насчёт одного Данайа была права, я была подавлена от осознания того, на что похожа моя жизнь.
— Ладно, не расстраивайтесь, Энго напрягала в последнее время, всё время капала на Миру…
— А что если… Скажем, что Энго напала на Мирабель, а я её убил, чтобы защитить…
— Нонна и Шульда могут подтвердить, что Энго не любила меня… — тихо сказала я.
— Да, да, отлично. Пойду попрошу Шульду, чтобы нашла полицию, — Данайа пошла к выходу, задержалась в дверях, — держите себя в руках.
Рэддем усмехнулся. Когда верховная жрица вышла, он повернулся ко мне:
— Прости меня, пожалуйста, — серьезно сказал он.
— За что?
— Подставил твою жизнь под угрозу, втянул вот в это всё… И тебе предстоит непростой разговор с Данайей, как мне кажется.
— Мне, наверное, даже нужен этот разговор, Рэддем, — я смотрела на него и всё, что мне хотелось — чтобы он снова оказался близко ко мне.
— Не смотри на меня так, Мира. Никогда больше, — строго сказал жрец и отошёл к окну.
После того, как уладили дела с полицией, Данайа привела меня к себе домой. Разговор и правда был непростым:
— Могу я говорить с тобой сейчас не так, как с Верховной жрицей, — спросила я, — а как с человеком, которому верю? Как с… Бабушкой…
Губы жрицы задрожали, она обняла меня, а я рассказала ей всё: как тяжело мне дышать в присутствии верховного жреца Халла, как бьётся сердце, словно птица в клетке, как он не дал мне сбежать в нашу первую с принцем ночь, как я пришла к нему в тайную комнату жрецов Халла и что было на приёме у императора, и после него, как каждый раз когда я закрываю глаза в постели с принцем, я вспоминаю лицо Рэддема, как он пришёл сегодня, как смотрел и что говорил… Я проплакала целую ночь, чтобы проснуться утром и вернуться к той жизни, которая была до… Только врать придется ещё больше.
Особого внимания на смерть Энго никто не обратил, всё прошло гладко. Через несколько дней, утром я встретила Дорна во дворце.
— Дорн, что ты тут делаешь?
— Жене советника императора худо, я её лечу.
— О! Удачно?
— Конечно! — Дорн улыбнулся.
— Мне надо бежать, прости, — я виновато поджала губы.
— Ничего, — улыбнулся Дорн, — ты такая взрослая стала! Жрица… Кто бы мог подумать…
Я порывисто обняла целителя и побежала в храм. После обеда туда наведался королевский посол и сообщил, что мы с Данайей обязаны явиться во дворец.
— Что опять стряслось? — еле слышно шепнула Данайа.
Мы и другие маги стояли в тронном зале, как тогда, когда нас решили подвергнуть процедуре Мемортрера. Рэддем стоял неподалёку от нас, но ко мне и Данайе не подходил, общался с верховным жрецом Фотиса. Здесь же присутствовал и Дорн, что-то бурно обсуждая с другими целителями. Наконец, явился наш правитель со своим привычным сопровождением, Эш нашел меня в толпе и улыбнулся, я вернула ему улыбку. Император грозно взглянул на присутствующих. Я с удивлением отметила, что в толпе были не только маги.
— Итак, господа! К сожалению, причина сегодняшнего такого собрания очень печальна. Особенно для меня. Я стараюсь изо всех сил терпеть в своем государстве… Разных людей. Но меня всё равно разочаровывают…
Я начала нервничать, что если император узнал обо