не совсем понятно, какая из них стала той самой, последней.
Никаких порезов или разорванного горла. Тело могучего строителя походило на сломанную куклу, валяющуюся в углу. Его руки изгибались под совершенно невероятными углами, на лице виднелось несколько жутких кровоподтёков, оставленных тяжелыми предметами. Левая нога была сломана в области голени, торчащий осколок кости белел немым укором. Спортивный инвентарь по всему залу был раскидан, что-то повалено набок. Пятна и брызги крови виднелись не только на полу, но и на стенах. Воображение рисовало жуткие картины, как Зефир мечется по залу, пытаясь увернуться от летящих в него гантелей, блинов от штанги, беговых дорожек. Если фантазия рисовала относительно похожую на реальность картину, то становилось по-настоящему жутко. Потому как Зефир был очень сильным, пожалуй, только Игорь Бургов мог бы посоперничать с ним. А неведомый убийца расправился со строителями без всяких проблем.
«Нужно… осмотреть… место… убийства…»
Даже мысли замерзали в голове, настолько сильным был ужас от того, что видели глаза. Даже под дулом бластера Владимир не нашёл бы в себе силы, чтобы шагнуть внутрь. И уж разумеется, никакие разумные доводы не заставили бы его сделать это.
«Доктор… Надо позвать доктора… Да, это будет правильно… Сигизмунд поможет, подскажет…»
Как именно старый эскулап может помочь в данной ситуации, придумать Владимир не смог. Но он ухватился за эту мысль, как за спасительную соломинку. Честно говоря, мужчина был готов вообще на любую глупость, лишь бы поскорее убраться от спортзала, который сейчас превратился в местный филиал ада.
Дорога до медицинского отсека совершенно выпала из памяти. Нет, это не был провал, просто сознание отказывалось воспринимать обстановку вокруг, полностью сосредоточенное на увиденном кошмаре, прокручивая раз за разом то глаза Педро, то торчащую вверх кость Зефира, то ещё какую-то жуткую деталь.
Дверь с лёгким шипением ушла в сторону. Владимир просто ввалился внутрь, в приёмную комнату. Слова о помощи уже дрожали на языке, готовые сорваться в любое мгновение. Горло перехватило от страха. Уютная гавань покоя и благолепия с белоснежными стенами и мебелью превратилась в ледяную гробницу.
Кармен сидела, прислонившись к стене, настолько бледная, что сама мало чем отличалась от неё. Глаза женщины были широко распахнуты, в них плескался дикий ужас. Именно этот страх и парализовал ворвавшегося в медотсек Владимира. Мужчина с огромным трудом заставил себя сделать ещё шаг и окинуть взглядом помещение. Он боялся и здесь увидеть растерзанные тела, кровь. Но всё было чинно и благородно, как и всегда.
— Что… Что такое? — хриплым шёпотом спросил он.
Кармен задохнулась. Она была в таком ужасе, что не могла даже звука из себя выдавить. После нескольких попыток женщина просто указала пальцем на дверь, ведущую в кабинет доктора.
«Неужели и Сигизмунд тоже? Нет, не может быть! Кому могло прийти в голову убивать доктора? Он же самый безобидный из всех нас! Он просто помогает тем, кому может! Он лечит тело и душу! Нельзя, невозможно!»
Забыв о страхе, Владимир кинулся к дверям. Те едва успели открыться перед ним. Мужчина влетел, в одно мгновение впитывая всю обстановку, до последней детали.
Доктор был жив. Нет, не так. Доктор ещё был жив. Но смерть уже была к нему не более, чем в одном шаге. Широкоплечая фигура в потрёпанном комбинезоне нависала над распластавшимся в кресле Сигизмундом, занеся странного вида нож для последнего, смертельного удара в сердце. Кабинет представлял из себя поле битвы. Похоже, доктор сопротивлялся до последнего. Об этом говорили разбитые стёкла шкафа, поваленное кресло, сброшенные со стола предметы, валяющиеся на полу в беспорядке. Да и сам Сигизмунд получил несколько глубоких ран, из которых текла кровь, пачкая белоснежный халат.
— Нет! — заорал Владимир, бросаясь на выручку эскулапу.
Он уже не боялся. Страх в нём трансформировался, превратившись в безудержную ярость. Всё, что Владимир пережил с момента взлёта, всё, что он передумал, наговорил — переплавлялось в одно целое, становилось силой, заряжающей мышцы электричеством и бросающей тело в бой.
Крик остановил удар. Всего на миг, но этого хватило. Владимир врезался в нападавшего живым тараном, отбрасывая на стену. Только в этот миг, когда он оттолкнул убийцу, следователь понял, кто это. Лье Нин, их механик, единственный оставшийся в живых член экипажа, напал на доктора!
«Проклятая журналистка была права! Это механик всех убивал! У него крышу сорвало после гибели капитана!»
Темнокожий громила махнул рукой. Это походило на врезавшуюся в грудь железную балку. Владимир отлетел к дверям, сильно ударившись головой о косяк. Перед глазами потемнело, сознание на секунду помутилось. Мужчина на какое-то время выпал из реальности, потеряв сознание.
— Ты сдохнешь, грязное отродье! — услышал он низкий, гудящий голос, пробивающийся через пелену беспамятства.
— Безумец! Отпусти меня! — хрипел в ответ доктор Айхенвальд. — Я ни в чём не виноват!
— Ты не обманешь меня! Демон, умри!
Громкий крик, перешедший в хрип, быстро сошедший на нет. Владимир с трудом открыл глаза, увидев именно то, о чём подозревал. Безумный механик вонзил нож прямо в сердце доктору. Старик обмяк безвольной куклой, сползая по спинке кресла. Убийца, шумно дыша, отступил назад. Он походил на того, кто, наконец, сумел закончить давно начатое дело и теперь, смертельно уставший, хотел только отдохнуть. Сумасшествие происходящего никак не укладывалось в голове. Владимиру было понятно только одно — убийца прямо перед ним. И если он сейчас не остановит его, то умрут все. Умрёт он сам, умрёт Алиса.
«Чёрта с два! Сначала ты у меня сдохнешь!»
Силы, оставившие следователя, снова бурным потоком ворвались в тело. Мужчина, стараясь двигаться бесшумно, подтянул ноги. Рука, слепо шарящая по полу, нашла один из упавших со стола предметов. Не глядя на него, Владимир ухватил покрепче, поднимаясь на ноги. Механик всё ещё стоял неподвижно, глядя на мёртвое тело доктора. Кипя от злости и ярости, не давая себе даже секунды на то, чтобы подумать, Владимир перешёл к действиям. Мужчина шагнул вперёд и, широко размахнувшись, со всей силы ударил убийцу по голове.
Оказалось, он схватил те самые бронзовые песочные часы. Тяжёлый предмет с чавкающим тупым стуком ударил по затылку, проломив кость. Механик простоял миг, а потом подрубленным деревом рухнул на пол, лицом вниз. Упал и больше не шевелился. Владимир некоторое время смотрел на дело своих рук. Мысли в голове замёрзли. Мужчина просто смотрел, но не видел. Он на долгие пять минут превратился в соляной столп, без мыслей, без чувств, вообще без всего человеческого.
Когда оцепенение спало, Владимир покачнулся, едва слышно всхлипнув. Песочные часы выпали из враз ослабевших пальцев. Мягкий