Несколько лет подряд к 1 июня я носил Тертеряну подборку 16-й к Дню защиты детей. Подборка называлась скромно: "День защиты детей от взрослых". Не раз бывший полковник самых вооружённых сил СССР Артур Сергеевич Тертерян "от взрослых" зачёркивал со словами "Ну зачем вам это нужно?" На моё робкое: "А от кого же мы детишек защищаем?", он молвил: "А вы что, самый умный?" Никогда, в том числе, как сейчас принято говорить, и в наше непростое время (а когда оно было простым?), не считал себя шибко умным, но после таких слов полковник мною был разжалован в рядовые.
Избранные места из одной книги
Не пугайтесь, ради бога - не пугайтесь, хотя книга возникла неожиданно, как чёрт из табакерки. Её автор сказал мне по секрету, что сочинял он её четыре года. Чего уж там он сочинял - не знаю, но этот молодой человек, ему и восемнадцати нет, написал воспоминания и размышления, как Герцен "Былое и думы". Не буду делать загадочного лица - это не очень пожилой юноша, любимец "Клуба ДС" писатель Аркадий Арканов. О книге - речь как-нибудь в следующий раз, а сейчас обратим внимание на его память о "Клубе 12 стульев" далёкой давности. Кстати, у книги оптимистичное название - "Вперёд в прошлое".
Привлекает в мемуарах классика почти дьявольская научная объективность. Ну посудите сами. Лягнув для порядка идеологический кошмар окружавшей "Клуб ДС" атмосферы, писатель именует цветочной клумбой когорту сатириков, сплотившихся в "Литгазете": Горин, Кучаев, Хайт, Курляндский, Аксёнов, Розовский, Бахнов, Саша Иванов и др. Но этого ему почудилось мало. Он озвучивает редакционных садовников, ухаживающих за этой пресловутой клумбой: Веселовский, Суслов и Резников. Прошу обратить внимание на последнюю замечательную фамилию. Она будет играть роль. В частности, в Ленинграде во дворце "Октябрьский" ёмкостью в три тысячи мест билеты на выступления "Клуба" спрашивали уже на углу Невского проспекта.
Так вот - битком набитый зал. Огромный успех. Хохот громкий, как будто гол в "Лужниках" забили. А мы призывали людей присылать записки с вопросами, включая и провокационные. Приходит такая: "Что мне делать, если я чувствую, что мой начальник дурак?" Оглашаю. Уже хохот. Отвечаю: "Пронесите это чувство через всю жизнь". Зал громче тысячи пушек выражает чувство глубокого удовлетворения.
Далее в книге в лучшей традиции "жёлтой" прессы автор разоблачает: "Виталий Резников до прихода в "Литгазету" служил официантом в "Национале", в "Москве" и в "Советской", а иногда за высокий профессионализм его вызывали обслуживать высокие банкеты и приёмы в Георгиев[?]ском зале Кремля. Он обожал и знал мировую оперную и симфоническую классику. Резников отличался незаурядным остро[?]умием. Никогда не забуду, как к нему в редакцию неизвестный автор принёс объёмный рассказ. Виталий прочитал рассказ и сказал: "Очень неплохо. Одна просьба: добавьте лаконизма".
Если уж до конца быть скромным, то Арканов запамятовал другое происшествие в "Клубе ДС". Многие писатели, литераторы, авторы и художники заходили в "Клуб ДС" как в клуб - пообщаться, потрепаться и даже кирнуть слегка. В один из таких рабочих будней в помещение "Клуба" вошёл юноша армянской национальности: "Мне к Резникову[?]" Общество примолкло. "Я вас слушаю", - сказал Резников. Месяца два назад юноша из Еревана прислал в редакцию афоризм, который был опубликован. Юноша сказал, что весь Ереван поздравлял его с грандиозным успехом. У него был портфель, и он заговорщицки наклонился, чтобы никто не видел, и вытащил бутылку француз[?]ского коньяка "Наполеон". Я решил поставить эту ёмкость на стол, чтобы трезвая общественность "Клуба ДС" могла соб[?]ственноручно лицезреть. Затем обратился к юноше: "Вы, конечно, понимаете, что я нахожусь при исполнении. И отдаёте отчёт, что ваша бутылка - это взятка. Вы ещё молодой, вам должно быть стыдно, что начинаете жизнь[?]" - и так далее. В течение моей пламенной речи юноша скукоживался. "Уберите эту гадость, и чтоб я вас больше не видел". Юноша той же рукой запихнул бутыль обратно и на полусогнутых двинулся к выходу. Алчущая общественность смотрела на меня, как на умалишённого. Ускользала надежда, глаза их вот-вот слезу пустят, скупую и мужскую. "Стойте! - остановил я его в дверях. - Ваше счастье, что я взяточник"[?]
Возвращаясь к блистательным воспоминаниям Аркадия нашего Арканова, официально декларирую: резервирую за собой обязанность отдельно вернуться к его книге и печатно её проанализировать от начала и почти до конца[?]
Дежурный мемуарист Виталий РЕЗНИКОВ
Ироническая поэзия
Ироническая поэзия
УБИЙСТВО ПОЭТА
Как-то раз в обшарпанной
пивнушке,
Запивая водкой козинак,
Встретились Есенин, Фет
и Пушкин.
Позже подтянулся Пастернак.
И решили графоманы эти,
Хоть никто и не был с ним
знаком,
Что покончат утром,
на рассвете,
С гением-поэтом Буряком.
Ветер выл, давя волной
упругой...
Троица пришла и с дури всей
Постучала в дом, где жил
с прислугой
Знойных муз любимец -
Алексей.
Им открыл он сам -
весь в снежно-белом...
Пушкин чем-то Фету
подал знак,
И Есенин вынул парабеллум...
А контрольный сделал
Пастернак!..
Алексей БУРЯК, ДНЕПРОПЕТРОВСК
УЧИТЕЛЬНИЦА
Одна учительница строгая
Через окно явилась в класс.
Впорхнула феей легконогою
И улыбнулась в первый раз.
Не стала задавать задания
И ставить двойки за урок.
Сказала нежно "до свидания!",
Хотя не прозвенел звонок.
Журнал метнула прямо
в форточку,
Устроив завучу сюрприз.
Скатилась с горочки
на корточках
И по перилам сверху вниз.
Урок затеяла в автобусе,
Зачислив всех в четвёртый
класс.
Водя указкою по глобусу,
Велела ехать на Кавказ.
Всех искупала в горном озере,
Кого-то за ногу спасла.
Потом вернулась на бульдозере
И молча школу разнесла[?]
Дина БУРАЧЕВСКАЯ
Вы с ними где-то смеялись
Вы с ними где-то смеялись
ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ
Многие разновидности коллекционеров имеют названия - филателисты (почтовые марки), филокартисты (открытки), филуменисты (спичечные этикетки) и т.д. У собирателей юмористических произведений своего названия нет. Их мало, но они существуют. Один из самых известных - давний друг нашей редакции нижегородец Э. Кузнецов. Химик по образованию, Эдуард Алексеевич больше сорока лет проработал на Горьковском автозаводе, а в свободное от составления рецептов гальванических покрытий время коллекционировал изделия сатирического жанра: пародии и шаржи. Он издал несколько литературоведческих книжек, и вот сейчас вышла очередная - "Книга о шаржах" (Нижний Новгород: Дятловы горы, 2011).
Это поистине энциклопедическое, разумеется, богато иллюстрированное издание. Читатели познакомятся с историей гротесковых портретов, их классификацией (анатомические, психологические, технологические). Отдельные главы посвящены художникам, собирателям шаржей, генезису некоторых рисунков с участием известных персонажей. Правда, иногда из-за своей любви к шаржам Э. Кузнецов готов причислить к таковым любой портрет. В частности, считает шаржами изображения Пушкина и Горького рядом с заголовком "Литературной газеты". Это как раз тот случай, когда мнение редакции не совпадает с мнением автора. Редакция считает, что в указанных портретах классиков нет карикатурных преувеличений, характерных для шаржей.
Много любопытных фактов приводит в своей книге Э. Кузнецов. Единственное, чего он не знает, так это фамилии автора шаржа на него самого. Шёл однажды по старому Арбату, где уличный художник сделал его шаржированный портрет. Теперь тот рисунок опубликован в "Книге о шаржах" в надежде на то, что автор отзовётся. Да и мы перепечатываем его с этой целью.